Стилист - Геннадий Борисович Марченко

Сначала он было оскорбился, но, подумав, понял, что жена в общем — то права. Он никогда и никого по — настоящему не любил, был сначала волчонком, а затем волком — одиночкой, использовал людей в своих интересах, а использовав, мог выкинуть за ненадобностью. Но в то же время понимал, что живи он по — другому — не было бы у него всего того, что он имел на тот момент. А значит, ему не в чем себя упрекнуть. Тот же принцип он исповедовал и сейчас, угодив по чьей — то прихоти чуть ли не на полвека назад. Вряд ли человеколюбие поможет ему в «эпоху застоя», когда проповедовался кодекс строителя коммунизма, а на самом деле добиться более — менее серьёзного статуса можно лишь

Получив прописку и жильё, Игорь Николаевич, дабы власти не впаяли ему срок за тунеядство, решил подыскать какую — нибудь непыльную работёнку. Так как особых знакомств в Москве завести пока не удалось, сделал звонок Капустину.

— Непыльную и чтобы на ней не появляться? Хм, за такую работу, я думаю, как бы самому не пришлось доплачивать.

Кистенёв сказал, что согласен, спросил примерную сумму и четыре дня спустя его трудовая книжка легла в сейф начальника отдела кадров ВДНХ СССР. За строчку, гласящую, что Игорь Николаевич трудится на ВДНХ дворником, он единовременно заплатил 200 рублей, догадываясь, что в дальнейшем скромная дворницкая зарплата будет перекочёвывать в карман кадровика, либо делиться между ним и сотрудником бухгалтерии. Но в общем — то ему было плевать, зато теперь он целыми днями — а возможно и ночами — мог заниматься настоящим делом. Становиться фарцой он не собирался, слишком мелко. В своих мечтах Игорь Николаевич видел себя крупным цеховиком, зарабатывающим в месяц сотни тысяч, а то и миллионы полновесных советских рублей. У него будет своя империя, связи в органах власти и правопорядка. Правда, нужен стартовый капитал, а для этого, скорее всего, придётся всё же потрясти пару — тройку дельцов, а лучше вообще их устранить — конкурентов Кистень не любил.

Конечно же, он прекрасно помнил о действовавшей в эти годы банде Япончика. Среди отечественных рэкетиров, которые, как грибы после дождя, повылезали в лихие 90—е, Гена «Монгол» Карьков и Слава «Япончик» Иваньков считались первопроходцами этого криминального бизнеса. Собрав в Москве банду в начале 1970—х, Монгол и его подельники, в числе которых оказался Иваньков, начали совершать разбойные нападения на квартиры высокопоставленных лиц. Жертвы зачастую даже не обращались в милицию, опасаясь расспросов о происхождении похищенных вещей. В числе жертв банды были фарцовщики, цеховики, коллекционеры, работники торговли и сферы обслуживания. В 1972—м, то есть в прошлом году, Карьков отправился в места не столь отдалённые, а его дело с успехом продолжил Япончик. Поэтому для начала Кистень планировал собрать собственную банду и устранить конкурентов, тем самым обезопасив свой будущий бизнес от посягательств Япончика и прочей шушеры, а там уже можно будет на выбор убирать цеховиков — Игорь Николаевич не собирался делить с кем — то поляну, с которой мог и сам собрать всю землянику.

Вскоре он посетил секцию бокса от общества «Трудовые резервы». Конечно, оснащение здесь было не то, к которому он привык в XXI веке, но в плане тех же тренажёров не хуже, чем в конце 80—х, когда он с парнями переступил порог одной «качалок». В числе друзей был и Толик, и именно там зародилась их банда, наводившая ужас на предпринимателей родного провинциального городка.

Кистень дождался окончания занятий и попросил немолодого тренера, которого подопечные называли Васильичем, пообщаться с глазу на глаз. Тот, подумав, что это отец кого — то из его подопечных, пригласил посетителя в тренерскую.

— Когда — то в своём родном городе я занимался боксом, потом на долгие годы пришлось это дело забросить, а сейчас хочу вернуться к занятиям, — заявил Кистенёв. — Надо поддерживать себя в форме. Встану где — нибудь в уголке и начну колотить мешок, никому мешать не буду. Вот столько будешь получать от меня каждый месяц.

С этими словами он положил на стол пять 10—рублёвых купюр.

— Убери, — сказал тренер, не притрагиваясь к деньгам. — Заниматься приходи, а денег больше не предлагай, иначе выгоню. Но первым делом — справка из диспансера, мне сердечные приступы на тренировке ни к чему.

Неделю спустя Кистень приступил к занятиям. На первую тренировку он заявился в новеньком костюме «Адидас». Витя Белов свёл его с коллегой, который специализировался на фарцовке спортивной одеждой. За костюм, кроссовки и объёмную сумку от Ади Дасслера пришлось выложить 650 рублей, и то продавец скинул оптовику сотню. Зато теперь можно было не волноваться, что у «треников» после первой же стирки обвиснут коленки, а кроссовки развалятся через пару недель.

Естественно, внимание аборигенов в зале бокса привлек не только мужик с седыми вискам, но и его крутой костюм. Впрочем, уже на второй тренировке общество потеряло к новичку интерес — на носу было предновогоднее первенство общества «Трудовые резервы», и Васильич гонял своих подопечных до седьмого пота. Кистенёв в свою очередь присматривался к ребятам, в его голове на тот момент уже зрел план по созданию собственной небольшой армии.

Своё внимание он акцентировал на ребятах из техникума по автоэксплуатации. Эта троица держалась обособленно, в то же время в них просматривались хулиганистые черты, и Игорь Николаевич сделал для себя в памяти зарубку.

Его шкафчик в раздевалке находился по соседству со шкафчиками студентов техникума, и как — то за неделю с небольшим до Нового года, одеваясь после тренировки, он как бы невзначай кинул в их адрес:

— Мужики, я тут решил в кафешку неподалёку зайти, не составите компанию?

Те переглянулись, пожали плечами, после чего самый крепко сбитый из их компании кивнул:

— Можно, только если недолго, и без спиртного. Если Васильич узнает, что мы за три дня до первенства общества позволили себе хоть каплю спиртного — не видать нам секции как своих ушей. Как и талонов на питание в «Русской кухне», которые нам в техникуме выдают как спортсменам, защищающим честь учебного заведения.

— Не бойтесь, не буду вас спаивать, угощу мороженым и лимонадом. Разве что себе графинчик закажу, мне, слава богу, ни на каких соревнованиях выступать не надо.

Полчаса спустя они уже сидели за накрытым столом в кафе «Лебедь». Кистенёв не обманул, пузатый графинчик заказал только себе, краем глаза уловив, что парни всё же косились на спиртное с лёгкой долей зависти. По ходу пьесы банкующий выяснил в общих