Мельранский мезальянс - Ясмина Сапфир

Нечаянный жених понял мое замешательство по-своему. Еще раз провел рукой по волосам, по спине и очень ласково произнес:

— Все будет хорошо. Поверь, я знаю, что говорю.

Машина сделала крутой вираж, нас тряхнуло, как в доисторическом самолете, типа кукурузника. Мы с Реем проехались по сиденью — туда-сюда, и дернулись вперед. Мельранец удержался и удержал меня от встречи с кожаным передним креслом.

— Мера! — недовольно окликнул Эймердину. — Ты там поосторожней. Тебе со мной еще жить да жить.

— Ничего-о! — отозвалась она. — Хочешь жить, терпи!

И расхохоталась. Ни с того, ни с сего хихикнула и я, и вдруг зашлась истерическим смехом. Рей только продолжал гладить, похоже, ожидая, когда немного приду в себя.

События последних дней все больше напоминали преодоление чудо-ловушек в каком-нибудь старом фэнтезийном кино. В юности я их очень любила.

То отовсюду рубили по воздуху сабли, то пол рассыпался под ногами, норовя уронить в пропасть, то стрелы метили в самые неожиданные места. Казалось, конца и края не будет этой бесконечной полосе препятствий, безумному квесту на выживание.

Рей продолжал гладить по голове, нас мотало из стороны в сторону, подбрасывало и швыряло то назад, то вперед.

И постепенно мне удалось совладать с эмоциональной бурей.

Опустошение было болезненным, тяжелым, как каменная глыба, что навалилась на грудь. Зато наконец-то прояснились мысли.

И очень вовремя. Впереди показался зеленый купол больницы Мелинды.

Эймердина резко сбросила высоту, но скорость не сбавила. Мы ракетой пронеслись над двориком, едва не задевая скамейки, фигурно виляя между деревьями. Ветви закачались, зашумели как под сильным ураганом, бабочек, что порхали возле скамеек сдуло в один миг.

Хорошо других авто поблизости не оказалось…

Когда машина села, мы с Реем почти одновременно вздохнули с облегчением.

— Мне помогает успокоиться! — с самым невинным видом пожала плечами Эймердина.

— Упокоиться уж скорее, — пробормотал себе под нос Рей, выскочил из машины, открыл мне дверцу и подал руку. Как только я вышла, мельранец метнулся к багажнику. Галлиас был все еще в отключке, и, признаться, меня это очень радовало.

Не хватало еще, чтобы он мотал Мелинде нервы! А так — сдал кровь и свободен! Лети себе на Юстиниану, а еще лучше — ко всем чертям Галактики.

Рей привычным жестом закинул брата на плечо, и мягко направил меня ко входу в больницу.

Господи! Как же медленно работала проверяющая аппаратура!

Я извелась, хотя Рей обнимал, гладил по спине и что-то говорил в поддержку.

Я почти не слушала его, лишь всем существом чувствовала, как уходит драгоценное время.

Тяжело бухало сердце, в ушах стучали молоточки, меня ощутимо потряхивало. Теплые объятия Рея больше не согревали, руки и ноги все сильнее леденели, словно холод растекался из желудка по телу.

Единственное, что немного оживляло — бесчувственное тело Галлиаса, на плече у жениха. Рей нес брата так, словно он почти ничего не весит, и я снова восхитились своим мельранцем.

Наконец-то аппаратура больницы закончила работу, довольно пискнула, признав нас неопасными, и впустила в холл.

Здесь ждал перепуганный Фаскраф — метался из стороны в сторону как загнанный зверь и что-то бормотал себе под нос.

Завидев нас, врач бросился наперерез.

— Рей, пока будете сдавать кровь, тебе залатаем нос, а Галлиасу дадим лекарство от сотрясения, — сообщил он, окидывая честную компанию наметанным взглядом.

Эймердина тем временем кинулась к табло, и уже через считанные секунды к нам ухнул лифт. Тетя Рея любила все делать быстро, и мне все больше импонировала эта ее черта…

В лифте мы ехали молча, не глядя друг другу в глаза. Напряжение так и звенело в воздухе, гробовая тишина накрыла кабинку. Только теплая рука Рея снова гладила по спине, помогая собраться, немного успокоиться.

Когда дверцы лифта разъехались, нам открылся вовсе не знакомый холл отделения гинекологии, с телевизором в центре и пестрыми бликами под ним.

Мы очутились в широком коридоре-многограннике. На каждой грани, как и в замке для Черных боев, была дверь с табличкой.

Первая реанимационная палата, вторая реанимационная палата, третья реанимационная палата… Всего их тут было сто три.

Вокруг стремительно сновал медперсонал. Врачи в желтых халатах, медсестры — в белых с розовыми полосками по бокам, медбратья в оранжевых робах суетливо возили каталки. Глухое беззвучие накрыло, навалилось на грудь так, что я едва дышала. Отсутствие запахов давило, почему-то заставляло думать о морге.

— Все будет хорошо, Лиса, все будет хорошо, — пощекотал ухо шепот Рея.

Фаскраф обернулся, мазнул по нам рассеянным, неуверенным взглядом и рванул к седьмой реанимационной палате.

Мы побежали следом.

В ослепительно-белом помещении было непривычно и неуютно.

В центре высилась громадная кровать, с двумя массивными тумбочками. Аппаратура для поддержания жизни стояла на них — две черные пластиковые коробочки, не больше ладони размером, сверху донизу усыпанные кнопками.

Я со страхом косилась на тело Мелинды, распростертое на просторной постели, и сердце больно сжалось, окаменело в груди, тяжелый, вязкий воздух никак не хотел выдыхаться. Подруга казалась такой маленькой, такой несчастной, такой больной…

Снова эти впалые глаза, эти громадные синяки на веках, эти щеки, будто Мелинда сбросила килограмм десять, не меньше. Спутанные белокурые волосы, непривычно тусклые и безжизненные разметались по громадной подушке. И словно напоминание о причине всего приподнимал тонкое белое одеяло округлый, уже заметный живот подруги. Не рано ли? Хотя черт его знает…

Я замешкалась напротив кровати, пока Факараф и три санитара суетились по сторонам. Принесли кушетки, положили на одну Рея, на другую — Галлиаса и пристегнули обоих ремнями — за руки, за ноги, за талию и даже за шею. Теперь ни тот, ни другой не смог бы толком пошевелиться.

Я думала, сейчас от них протянут к Мелинде трубки, вставят в вены новые сверхтонкие катетеры. Но ничего такого не случилось. Снова мельранцы использовали свои чудо-технологии, о которых я читала только в научно-популярных журналах.

К венам Рея и Галлиаса подсоединили что-то вроде катетеров с белыми прозрачными шариками на конце. К мелиндиным — такие же. И… я прямо видела, как шарики наполняются кровью, а затем пустеют, перекачивая ее от мельранцев к подруге.

Санитаров возле братьев Саркатта сменили шустрые медсестры. Засуетились, оказывая участникам боев первую помощь. Когда они выскользнули из палаты, нос Рея уже зарубцевался, ранки на руках тоже. Ничего себе у них скорость регенерации! Галлиас еще не пришел в себя, но глаза его задвигались под веками, словно звездный принц видел сны.