Камасутра для Микки-Мауса - Дарья Донцова

Но полтора года тому назад как-то вечером к Юрию и Клаве заявился нежданный гость: очень хорошо одетый мужчина. Он показал паспорт гражданина Америки и на слишком правильном русском языке представился:

– Джон Клайманн, адвокат Софи Радберг.

– Кто? – не понял Юрий.

Господин Клайманн сел в кресло и вывалил целый ушат невероятной информации. Светлана, став американкой, превратилась в Софи. Великолепно зная, что КГБ берет на заметку всех тех, кто имеет родственников за рубежом, она оборвала связь с братом. Она была настолько напугана, что даже после перестройки не решилась объявиться. Муж ее давно умер, детей у Радбергов не было, все огромное состояние перешло к Софи. Несколько месяцев назад она, узнав о своей неизлечимой болезни, распродала все, что имела, оставив только крохотную ферму, на которой и провела последние дни. Перед смертью она вызвала к себе Джона и велела:

– Ты поедешь в Россию, найдешь там моего брата Юрия и передашь ему это письмо.

Адвокат, естественно, выполнил поручение клиентки. Когда он ушел, Юра вскрыл конверт, прочитал послание и дал его Клаве. Всю ночь потом супруги пытались переварить информацию.

Светлана сообщала, что хочет оставить нажитое брату и его семье. Но официально оформить наследство она не пожелала.

«Вас заставят заплатить гигантские налоги, – писала она, – а я вовсе не намерена кормить ни ваших, ни наших разжиревших госчиновников. Деньги заработаны тяжелым трудом и должны достаться тебе, Юрочка, целиком, без грабительских вычетов. Я придумала план. Распродала абсолютно все и обратила в деньги, в драгоценности. Их немного, но они эксклюзивны. Из камней, огромных по величине бриллиантов, заказано ожерелье. Ты, Юра, вместе с женой должен приехать в США как турист, вот план моего дома, стрелкой отмечено место, где спрятана шкатулка. На обратной дороге твоя жена наденет на шею ожерелье, под кофтой его скорей всего не заметят, впрочем, к личным драгоценностям путешественников на границе не придираются».

Целую неделю потом Юрий и Клава ломали голову, как поступить. История походила на розыгрыш, посоветоваться с кем-либо муж и жена боялись.

– Ты вспомни, – настаивала Клава, – Светкин почерк или нет?

– Где ж упомнить? – ворчал Юра, вертя в руках послание. – Сколько лет пронеслось.

В конце концов решили ехать, сбегали в турагентство, наскребли денег на путевку и получили от американского посольства решительный отказ. Юре, как дважды судимому, Клаве, как жене уголовника, въезд в США был закрыт навсегда. Представляете, как задергались супруги? Если раньше у них имелись сомнения по поводу наличия ожерелья, то теперь, когда Америка оказалась недоступной, они мигом отпали.

– Уголовник чертов, – «чистила» Клава по ночам супруга, – урод! Из-за тебя таких деньжищ лишились!

Юра только крякал.

– Может, попросить кого другого съездить? – один раз предложил он.

Жена налетела на муженька с кулаками.

– Последний ум пропил! – заорала она. – Кому такое предложить! Сопрут мигом!

Одним словом, положение казалось безвыходным, но тут Юрка совершенно случайно столкнулся на улице со своим бывшим «коллегой» по зоне Степкой Ужковым. Мужики зарулили в кафе, выпили, и Ужков со вздохом сказал:

– Прикинь, кто у меня зять! Мент!

Юрка заржал.

– Угораздило с легавым породниться!

– Эх, – махнул рукой Степка, – да он ничего, нормальный парень, папой меня кличет. Полгода назад с моей дочерью за океан улетел, в ихнюю полицейскую академию, по обмену.

– Погоди, – удивился Юра, – как же твою дочь выпустили?

– Почему нет? – вздернул брови Степка.

– Так ты же судимый, а американцы таких не любят, – стал делиться личным опытом Юрий, – до третьего колена визу не дают!

Степка заржал.

– Дураки они, патриоты гребаные. Говорил же тебе, зять у меня мент.

– И чего? – не понимал Юрий.

Продолжая смеяться, Степан пояснил:

– Они на патриотизме с ума сошли. В Штатах полицейский – страшно престижная профессия, они своих ментов обожают. Этого мало, если ты тоже легавый, да хоть из Чечни, мигом визу дадут, вперед всех, потому как уважают представителей закона в любой стране, считают их лучшими из граждан, усек? Кабы моя дочурка за врача или инженера выскочила, не видать ей Штатов никогда, а раз за ментяру пошла, то с дорогой душой пожалуйте к нам в Америку! Ясно? Одним словом, патриоты долбаные! Дочка пишет, у них в кино перед сеансом гимн играют, а еще они перед своими домами флаг поднимают. Во кретины!

Но Юрий перестал слышать собеседника. В его голове родился план: немедленно выдать Натку замуж за милиционера и отправить за богатством.

Прежде чем начать боевые действия, Юрий не пожалел денег и посоветовался с законником.

– Да, – подтвердил адвокат, – существует такое неписаное правило. Если ваша дочь имеет мужа – сотрудника МВД, ей мигом дадут визу, и ваша судимость не будет служить препятствием.

Дело было за малым: найти дурака-мента, облапошить его и отправить с женой в Америку. И тут Юрию попался Володя Костин, явившийся в недобрый час чинить свои «Жигули».

– Давайте, бабы, – велел Юрий, – притащу его к нам, действуйте.

Но Ната неожиданно начала сопротивляться:

– Я люблю Игоря Грачева!

– Сказано, жени на себе Костина! – стукнул кулаком по столу отец.

– Зачем? – заорала Ната.

– Твой Игорь голодранец, – завопил в ответ Юрий.

– А ваш Костин кто? – отбрила Ната. – Офигели с матерью совсем!

Родители не ожидали от обычно покорной дочери столь бурного сопротивления. Они переглянулись, рассказывать правду Нате с самого начала им не хотелось, но, видно, другого выхода не было.

Услыхав про несметное богатство, Ната повела себя совсем странно.

– Хорошо, – прищурилась она, – я поеду, но только в том случае, если половина денег моя будет.

Юрий замахнулся на дочь, но та, обычно сжимавшаяся в ожидании оплеухи, на этот раз ухмыльнулась.

– Руки-то не распускай, а то откажусь.

– Не трогай ее, – дернула супруга за рукав Клава.

Юрий растерянно разжал кулак.

– То-то, – с удовлетворением констатировала Ната, – значит, так, даете половину – еду, не даете – с носом останетесь!

Глава 21

– Как же вам удалось обвести Володю вокруг пальца? – удивилась я. – Он, честно говоря, бабник, но ваша Ната, прямо скажем, не феерическая красавица.

Клава мрачно усмехнулась.

– Ты замужем?

– Нет.

– А была когда?

– Достаточно давно, потом развелась[9].

– Значит, не умеешь с мужиком управляться, – подвела итог Клава. – Это просто: они все, как животные.

– В каком смысле?

– Да в прямом. – Она стала делиться опытом: – Любого можно голыми руками взять, соблюдай только три правила.

– Какие?

Клава рассмеялась.

– Вкусно корми, домашним, постоянно говори ему, что он лучше всех, и не давай до свадьбы. А то, что бабник, так это даже лучше. Набегался, накотовался, спокойной жизни хочет. И то, что Натка невзрачная, тоже хорошо, мужики на больно красивых жениться не спешат, считают гулящими, жена должна быть не на виду.

Я с уважением посмотрела на Клаву. Надо же, какая она рассудительная.

– Так что долго Натка Володю не обрабатывала, – откровенничала Клава. – Он уже сам жениться хотел, а тут она: хозяйственная, спокойная, каждый день в любви признается да еще невинность до свадьбы соблюла, ну разве часто такой вариант попадется, а?

Я только качала головой. Да уж, эксклюзивная штучка, на самом деле не часто встретишь подобный экземпляр!

– Все у нас так хорошо станцевалось, – продолжала Клава, – как по маслу, свадьбу сыграли, думали, зимой Ната отправится в Америку. Вроде как мы с отцом решили им турпоездку подарить, ну а там уж Натке постараться надо было, шкатулочку потихоньку вытащить и ожерелье припрятать.

– Интересное дело, – хмыкнула я, – как бы она объяснила муженьку, откуда взяла бриллианты размерчиком с голубиное яйцо?

– Мужики – идиоты, – безапелляционно заявила Клава. – Натка должна была ему сказать, что купила фальшивые брюлики, он бы точно поверил!

Я с сомнением покосилась на сидевшую в кровати бабу. Нет, Володя не кретин, он легко смог бы отличить настоящий камень от подделки. Хотя… кто его знает. Неожиданно в мозгу всплыло воспоминание. Вот мы все собираемся в ресторан, чтобы отметить день рождения Катюши. Ради такого торжественного случая расфуфырились, как могли. Когда Володя увидел меня в вечернем платье, при макияже и прическе, он восхищенно зацокал языком:

– Лампа! Ну почему ты каждый день так не ходишь!

– Потому что очень неудобно бегать на каблуках, наступая себе на длинный подол, – хихикнула я.

– А какие серьги! – продолжал закатывать глаза Вовка. – Небось целое состояние стоят, огромные бриллианты, с ума сойти! Я и не знал, что у тебя такие дорогие вещи есть, от мамы достались, да?