Принцесса для Аспида - Мария Николаевна Высоцкая

дураки, наверное, каждому из нас есть что высказать, но мы молчим.

– Могу проводить тебя, завтра.

– Давай.

Соглашаюсь так быстро. Хотя еще вчера была уверена, что уеду тихо. Сама.

Остаток ночи мы проводим лежа поперек кровати, без одеяла. Просто лежим рядом. Леша обнимает меня сзади, прижавшись грудью к спине. Больше мы не говорим, и я чувствую, как начинаю засыпать.

Когда открываю глаза, то за окном вовсю светит солнце. Самолет сегодня в восемь вечера, так что у меня еще есть время рассказать о своем решении родителям.

Поднимаюсь на ноги и бреду в ванную. Леши уже нет в спальне, но в глубине квартиры слышится шум. Значит, он все-таки дома. Ополаскиваю лицо ледяной водой, а когда иду на кухню, нос к носу сталкиваюсь с мужчиной. Ему за сорок, он высокий, темноволосый, с густой щетиной. Кажется, я где-то его видела, но память меня подводит, и я никак не могу вспомнить, кто он.

– Тей, свари кофе.

Леша появляется неожиданно, я перевожу на него взгляд и киваю.

Замечаю лишь то, что Кирсанов взвинчен, почти на грани. Голос режущий, словно лезвие.

Когда входная дверь остервенело хлопает, вздрагиваю и оборачиваюсь.

– Что-то случилось? – спрашиваю сразу, как только Леша возвращается на кухню. – Кто это был?

– Не узнала? Мамин хахаль.

– Не узнала, – облизываю чайную ложку, испачканную в молоке. – Зачем он приходил?

– Неважно. Я не смогу проводить тебя на рейс.

– Ладно. Я вызову такси, – бормочу себе под нос.

– Хорошо. Прости, но мне нужно отъехать, это срочно.

Глава 14

Теона

Я улетала на два месяца, но вернулась через четыре.

Много думала, анализировала. Первые несколько недель мне хотелось все бросить и улететь домой. Казалось, я поступила неправильно, плохо. В сотый раз приняла неверное решение из-за своей дурацкой привычки надумывать. Меня ломало, я видела фотки с тусовок, на которых присутствовал Леша, и сходила с ума. Я почти рвала волосы на своей голове, а он продолжал жить своей привычной жизнью. Если он может, то и я должна. Это же так просто – поддаваться порыву. Хотя моим порывом было сорваться и улететь домой.

Я хотела видеть Лешину заинтересованность, но вместо этого мы продолжали выяснять отношения на расстоянии. Ругались. Не понимали друг друга.

Может быть, это кризис или я просто повзрослела? Переросла эти отношения? Это же возможно? У многих пар так бывает. Думаю об этом и понимаю, что брежу.

Принять решение, чтобы задержаться в Париже еще на два месяца, оказалось очень сложно, но меня так захватил творческий процесс, новые люди, знакомства и окружающая меня атмосфера, что я решила не жертвовать собой ради отношений. Мне нужен был свежий воздух и свобода действий.

Я много работала, гуляла по городу и в какие-то моменты чувствовала себя свободной. Словно нет никаких проблем, нет двухлетних отношений, которые нужно либо приводить в порядок, либо разваливать окончательно. Впервые за долгое время я просто жила. Училась, работала, веселилась.

По возвращении в Москву землю уже прилично занесло снегом.

В аэропорту меня встретил папа. Перелет не вымотал, поэтому, прежде чем нагрянуть домой, мы заехали в ресторан. Пообедать, поговорить. Мы давно не разговаривали с ним вот так с глазу на глаз, никуда не спеша. Я так рада его видеть.

– Хорошо выглядишь, Париж пошел тебе на пользу,– папа широко улыбается, раскрывая папку с меню.

– Спасибо. Да, меня очень вдохновила эта поездка. Мне даже предлагали остаться.

– И почему ты сказала «нет»?

– С чего ты взял, что я сказала «нет»?

– Что-то подсказывает…

Пожимаю плечами, как бы оправдываясь. Отчасти мне неловко сознаваться в том, что по факту я отказалась от перспектив.

– Мой дом здесь,– указываю официанту, что буду заказывать и закрываю меню,– Мне тут нравится, и я не хочу иммигрировать.

– Или же дело в твоем Кирсанове,– бросает как бы между делом.

Знаю, папа не слишком рад формату наших с Лешей отношений. Наши вечные скандалы уже успели встать всем поперек горла.

– Он тебе совсем не нравится?

– Из-за него ты часто грустишь. И да, – папа пристально смотрит в мои глаза,– мне это совершенно не нравится.

– Просто у нас был сложный период. Я сама во многом виновата. Забиваю на свои интересы, бегаю вокруг, только вот ни один адекватный человек не оценит того, что кто-то рушит свою жизнь ради другого.

– А ты рушишь?

– Нет,– качаю головой,– Уже нет.

– Я правильно понимаю, если его подпишет какой-то условный Краснодар, ты останешься в Москве?

– Ну, мне кажется, Краснодар – прекрасный город и там есть чем заняться, – мешаю ложечкой свой кофе.

– Ты же знаешь, что, если у тебя будут какие-то проблемы, ты всегда можешь нам об этом рассказать и не замыкаться в себе? Не принимать поспешных решений, не жертвовать собой. Все всегда решаемо.

– Я знаю. Спасибо вам за это. Вы у меня самые лучшие.

Мы с папой болтаем еще около часа. Я смотрю на него и не могу поверить, что мой биологический отец – совершенно другой человек. Это же просто нереально. Может быть, это неправда? И тогда, много лет назад, я что-то не так поняла? Но я смутно, так смутно помню свое детство. Помню, что называла его Богданом. Не папой…

В своей квартире оказываюсь за полночь. Не остаюсь у родителей, хотя мама долго уговаривает меня не уезжать. Не могу. Хочу тишины. Долго смотрю в окно, там, на улице, настоящая метель. Белая стена, и ничего за ней не видно.

А вот когда в замочной скважине поворачивается ключ, напрягаюсь. Медленно шагаю к двери и почти не дышу.

Леша переступает порог, как настоящий воришка.

– Ты обалдел? Я чуть с ума не сошла от страха.

– Прости, – протягивает букет.

– Спасибо, – произношу, а у самой дрожат губы.

Я рада его видеть, у меня вспотели ладони. Это нервное, но я действительно очень по нему скучала. Постоянно думала о том, что буду делать, если это все. Конец. Правда, так ничего и не придумала.

– Я рад, что ты вернулась.

– Мне предложили остаться в Париже и доучиться в универе заочно.

– И ты…

– Я еще не решила, – вру и, повернувшись к нему спиной, улыбаюсь. Нужно поставить цветы в вазу.

Открываю кран и набираю в прозрачную вытянутую емкость воды. Разрезаю ленты на букете и стаскиваю обертку.

Леша останавливается за моей спиной и перекидывает волосы на одно плечо, так чтобы коснуться губами моей оголенной шеи. Кожа покрывается крупными мурашками. Кирсанов не раздумывая усаживает меня на стол, устраиваясь между моих