Я не хочу назад - Юлия Ляпина

Потом вспомнила, что в мешке у меня есть стимулятор :

- И принесите кто-нибудь мой мешок, там лекарства.

Услышав конкретные распоряжения, все засуетились и побежали выполнять.

Глава 21

Вот только не заметил бы никто, что у Травницы руки трясутся и мысли скачут как белки в колесе. Я привалилась к теплому боку печки и мысленно вознесла молитву всем богам этого мира - что бы выжили и мать и ребенок, что бы Вран остался человеком, что бы мы благополучно добрались до цели и выжили, выжили, выжили. Под зажмуренными веками показались слезинки, на плечо легла большая теплая рука - из комнаты вышел Вран - высокий, красивый до темноты в глазах, в смешной широченной рубахе и штанах повязанных вокруг талии дважды. Вряд ли староста одолжил, это он у кого-то другого разжился, мелькнула и пропала мысль.

- Помощь нужна??

- Перенесешь ее на кровать, пока я поем??

- Да.

Он не отрывал от меня взгляда, то ли ждал какой - то реакции, то ли думал, что испугаюсь и убегу. А у меня скакали зайчиками последние мысли - о мурашках, разбегающихся от его руки, о том, что эти десять дней он был рядом, и я привыкла засыпать под его сопение за спиной. И о том, что я ему доверяю - иду, не зная, куда и не жду объяснений.

Встряхнувшись, занялась делом - роды мне приходилось принимать только с Руимой, и только однажды, а тут все придется делать самой, и сил должно хватить до конца. Морщась от напряжения, я съела кусок мяса, запивая его наливкой, все привычно ждали восторгов, но мне было все равно, что пить, главное набрать сил. Потом был травяной чай с медом и орехи со стимулятором. Вран уже унес рыдающую девчонку на большую кровать, староста убежал из дома, а его жена бестолково перекладывала приготовленное белье и пеленки, слушая стоны дочери. Тянуть было нельзя. Подойдя к кровати, я положила руки роженице на лоб и запела:

- Спи моя радость усни..

Легкое касание магии и искаженное мукой лицо расслабилось во сне. Теперь дальше - руки на живот - диагностика, ребенок жив, но уже страдает, кислорода не хватало, нужно все делать быстрее.

- Вран, если упаду - лупи по щекам и давай наливку, останавливаться нельзя. Мужчина мрачно кивнул. Поехали! Руки на низ живота - открываем шейку. Плавно - плавно, что бы не рвались ткани, тянем медленно, по миллиметру, рано, рано, тише, тише. Роженицу стало рвать во сне - Вран ловко повернул ее голову на бок, подставил миску. Спазмы усилили тонус, шейка задергалась и стала раскрываться быстрее, увы, кое-где все же появились разрывы, но большого кровотечения нет, продолжаем. Еще через полчаса я хлебнула из кружки наливку и принялась помогать младенцу выйти через приготовленные пути - шейка превратилась в почти плоское колечко, а матка закаменев пыталась вытолкнуть дитя, оставалось лишь немного помочь. На потугах я роженицу все же разбудила - держать одновременно ноги, руки и подхватывать головку тяжеловато. Еще усилие, еще вот и головка, нажим, толчок - и мне в руки скользнуло маленькое тельце, бело- фиолетовое, покрытое слизью и почти неподвижное. Я торопливо плюхнула ляльку на живот роженице и потянула из рук старостихи пеленку - прикрыть. Длиннющая белая пуповина еще пульсировала, но я спешно схватила ножницы и сунула их Врану - у девчонки сильно кровила шейка, и отвлекаться было нельзя. К счастью он понял - побледнев, перерезал пуповину, жена старосты тут же приняла малыша и принялась очищать нос и рот, греть крошечное тельце и попутно кричать на весь дом, что родился мальчик. Я билась над молодой мамкой - затягивала сосуды, расслабляла мышцы, выталкивала плаценту. Врану все же пришлось поколотить меня по щекам и влить еще пару глотков местного зелья, похоже, я его больше и в рот не возьму.

К утру, когда все закончилось, он держал меня за талию, что бы я не сползала на пол, и командным голосом требовал открыть глаза. Мне все было фиолетово - ребенок спал на груди у матери, у них все было хорошо, а я уже ничего не хотела. Истощение превысило все пределы. Выругавшись сквозь зубы, Вран подталкивая меня в спину, вывел на улицу - светало, было холодно, но я купалась в этом холоде как в душе. Сзади хлопнула дверь :

- Вот, господин, чистая рубаха и простыня, тулуп в бане.

Парень протянул руку и взял тугой сверток из чьих-то рук, потом так же, почти пинками дотащил мою тушку до бани. Я затрепыхалась только лежа на полке от слишком горячей воды, но Вран, не слушая комариного писка поливал меня водой, тер песком, намыливал раз за разом смывая усталость и нервное истощение. Наконец когда кожа уже скрипела, закутал меня в простыню - я была уже малиновая от смущения, и принялся мыть волосы, аккуратно разбирая пряди. Я то с ними обычно не морочилась - быстренько сполоснула, бальзамом от Руимы и Ко намазала и вперед. Вран же аккуратно расправил волосы по всей длине, взбил пену, втер ее в кожу головы и пряди, лежащие на полке, потом тщательно промыл, еще раз намылил, смыл пену и принялся втирать бальзам - нежно, ласково, вдыхая аромат трав который плыл в душном влажном тепле бани. Потом волосы завернули в отдельную простыню, меня переодели в сухую рубаху, обернули тулупом и повели в дом.

Там уже был накрыт стол уставленный графинчиками со знаменитой наливкой. В ярких бликах жировых плошек и редких свечей собрались жители со всей деревни - поздравить деда и бабку, порадоваться за здоровье молодой матери и ребенка, и выпить, наконец, по случаю окончания сезона - вся наливка убрана, наступает время покоя для садов и время веселья для усердно трудившихся хозяев.

Нас приветствовали громкими криками и похвалами, тут же стали освобождать место на широкой крытой половиком лавке, но Вран зыркнув темными глазами пронес меня в комнату и сгрузив на лавку у печки сказал:

- Посмотри сейчас роженицу, и пойдем ночевать к Дуннирэ, там тихо.

Я только кивала в ответ. У молодой женщины все было хорошо - разрывы, прихваченные на 'живую' выглядели нормально, она смирно лежала в кровати, рядом сопел малыш. Заодно посмотрела и его, малюсенький конечно, но роды прошли быстро, почти и не пострадал, немножко ускорила обмен и оставила противолихорадочный сбор на столе, велев заваривать и пить. И все, глаза открылись только в избе Дуннирэ. Старуха протягивала Врану кружку с молоком, уговаривая его заменить молоко, на наливку:

- Староста на радостях лучший бочонок распечатал, и мне старой кувшинчик налил для дорогих гостей.

Вран отрицательно мотнул головой и просунув руку мне под затылок начал отпаивать молоком с медом. Вообще я его терпеть не могу, но тут пила взахлеб. Потом упала на подушку и заснула. В полудреме провалялась три дня - Вран был рядом, поил, обтирал от пота, водил во двор. К вечеру третьего дня я пришла в себя достаточно, что бы натянуть выстиранную и высушенную одежду и сесть за стол. Тушеное с овощами мясо , горячий травяной настой и пирог привели меня в отличное расположение духа.