Сумма теологии. Том IV - Фома Аквинский

Раздел 2. Относится ли намерение только к конечной цели?

Со вторым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что намерение относится только к конечной цели. Ведь сказано же, что намерение сердца взывает к Господу. Но Господь – это конечная цель человеческого сердца. Следовательно, намерение всегда относится к конечной цели.

Возражение 2. Далее, как уже было сказано (1), намерение относится к цели как к своему пределу. Но предел есть нечто конечное. Следовательно, намерение всегда относится к конечной цели.

Возражение 3. Далее, как намерение относится к цели, так и наслаждение. Но наслаждение всегда относится к конечной цели. Следовательно, к ней же относится и намерение.

Этому противоречит следующее: как было показано выше (1, 7), у человеческой воли есть только одна конечная цель, а именно счастье. Поэтому если бы намерение относилось только к конечной цели, то у людей не было бы различия в намерениях, что очевидно не так.

Отвечаю: как уже было сказано (1), намерение относится к цели как к пределу движения воли. Но о пределе движения говорится в двух смыслах. Во-первых, как о самом конечном пределе, в котором движение прекращается, и это – предел всего движения. Во-вторых, как о некоторой точке на пути, которая является началом одной части движения и окончанием, или пределом, другой. Так, при движении из пункта А в пункт С через пункт В пункт С является конечным пределом, в то время как пункт В – пределом, но не конечным. Таково и намерение: оно может быть как первым, так и вторым. Следовательно, намерение всегда относится к цели, но не всегда – к конечной цели.

Ответ на возражение 1. О намерении сердца говорят, что оно взывает к Господу, не потому, что Господь всегда является объектом намерения, а потому, что Ему ведомо наше намерение. А еще потому, что когда мы молимся, мы адресуем свое намерение Богу, в связи с чем намерение становится взыванием.

Ответ на возражение 2. Хотя предел и есть нечто конечное, однако он не всегда конечен в отношении целого, но иногда – в отношении части.

Ответ на возражение 3. Наслаждение подразумевает успокоение в цели, и это может относиться только к конечной цели. Но намерение подразумевает не успокоение, а движение к цели. Поэтому приведенная аналогия некорректна.

Раздел 3. Может ли намерение относиться одновременно к двум вещам?

С третьим [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что намерение не может относиться к нескольким вещам одновременно. Ведь сказал же Августин, что намерение человека не может одновременно относиться к Богу и к телесным выгодам[233]. Следовательно, по той же самой причине оно вообще не может одновременно относиться к нескольким вещам.

Возражение 2. Далее, намерение означает движение воли к пределу. Но нельзя говорить о нескольких пределах в рамках одного и того же движения. Следовательно, воля не может относить намерение к нескольким вещам одновременно.

Возражение 3. Далее, намерение предполагает акт разума или ума. Но, как сказал Философ, «нельзя мыслить несколько вещей одновременно»[234]. Следовательно, и намерение не может относиться к нескольким вещам одновременно.

Этому противоречит следующее: искусство подражает природе. Но природа может определяться к двум целям посредством одного инструмента: так, «язык предназначен и для вкусового ощущения, и для речи»[235]. Следовательно, по той же самой причине искусство или разум может одновременно направлять нечто одно к двум целям, и потому одно намерение может одновременно относиться к нескольким целям.

Отвечаю: когда речь идет о «двух вещах», то это можно понимать двояко: как [говорящееся] об определенных друг к другу [вещах] или как о не определенных. Если они определены друг к Другу, то из уже сказанного очевидно, что человек может иметь намерение относительно нескольких вещей одновременно. В самом деле, как было показано (2), намерение может относиться не только к конечной цели, но также и к промежуточной. Но человек может одновременно иметь намерение и относительно промежуточной цели, и – конечной, например, относительно лекарства и исцеления.

Но даже если речь идет о не определенных друг к другу двух вещах, то и в этом случае человек может иметь намерение относительно нескольких вещей одновременно. Это очевидно из того факта, что человек может предпочесть одну вещь другой, поскольку та является лучшей из двух. Но одной из причин, почему одна вещь бывает лучше другой, является та, что [предпочитаемая] вещь оказывается пригодной для достижения большего количества целей, на основании чего ей при выборе и отдается предпочтение. Отсюда понятно, что человек может иметь намерение относительно нескольких вещей одновременно.

Ответ на возражение 1. Августин, говоря, что намерение человека не может одновременно относиться к Богу и к телесным выгодам, имеет в виду одновременное отношение к ним как к конечным целям, а у человека, как уже было сказано (1,5), не может быть несколько конечных целей.

Ответ на возражение 2. В одном и том же движении и при одном и том же направлении могут существовать несколько определенных друг к другу пределов, которые при этом сами по себе друг к другу не определены. Тут должно иметь в виду, что разум может принимать нечто как что-то одно, хотя в действительности оно одним не является. Но намерение, как уже было сказано (1), это движение воли к тому, что определено разумом. Таким образом, даже при наличии в действительности нескольких вещей, мы можем рассматривать их как один предел намерения, если разум рассматривает их как нечто одно – то ли потому, что две вещи сводятся в некоторой одной общности, как [например] гармоничное сочетание жары и холода способствует здоровью; то ли потому, что две вещи включены в то одно, на что направлено намерение, как [например] обладание вином и одеждой включено в [понятие] богатства как в то, что обще им обоим. Поэтому ничто не препятствует намеревающемуся разбогатеть человеку иметь намерение относительно их обоих.

Ответ на возражение 3. Как было показано в первой части (12, 10; 58, 2; 85, 4), многие вещи можно мыслить одновременно, если мыслить их как нечто одно.

Раздел 4. Является ли намерение относительно цели тем же самым актом, что и желание средств?

С четвертым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что намерение относительно цели и желание средств – это разные движения. В самом деле, как сказал Августин, «желание видеть окно завершается видением окна, а желание наблюдать из окна прохожих – это уже другой акт воли»[236]. Но желание наблюдать из окна прохожих принадлежит намерению, в то время как желание видеть окно – желанию средств. Следовательно, намерение относительно цели и желание средств – это разные движения воли.

Возражение 2. Далее, действия различаются согласно своим объектам. Но цель и средства – это различные объекты. Следовательно, намерение относительно цели и желание средств – это разные движения воли.

Возражение 3. Далее, желание средств называется выбором. Но выбор и намерение – это разные вещи. Следовательно, намерение относительно цели и желание средств – это разные движения воли.

Этому противоречит следующее: средство к достижению цели – это своего рода промежуточное место на пути к пределу. Но в природных вещах достижение промежуточного места и предела осуществляется в рамках одного и того же движения. Поэтому в том, что принадлежит воле, намерение относительно цели и желание средств – это одно и то же движение.

Отвечаю: движение воли к цели и к средствам можно рассматривать двояко. Во-первых, как движение воли к тому и другому в абсолютном смысле и само по себе. С такой точки зрения, действительно, налицо два движения воли. Во-вторых, его можно рассматривать так, что воля движется к средствам ради цели, и с такой точки зрения движение воли к цели и движение воли к средствам суть одно и то же. В самом деле, когда я говорю, что желаю принять лекарство ради здоровья, то этим демонстрирую только одно движение моей воли, и так это потому, что цель выступает причиной желания средств. Но сам объект и то, вследствие чего он является объектом, относятся к одному и тому же акту, как, например, видение цвета происходит посредством того же акта зрения, что и видение света, о чем уже было сказано (8, 3). И то же самое можно сказать об уме, поскольку если он рассматривает начало и заключение в абсолютном смысле, то он рассматривает каждое из них отдельным актом, но если он приходит к заключению на основании начал, то налицо только один акт ума.