Большие девочки не плачут - Мария Жукова-Гладкова

Костя закончил разговор и откинулся на подушку, потом просунул руку мне под голову и поцеловал.

– О чем задумалась?

Ну не скажешь же мужчине, что меня волнует, женат он или нет, даже несмотря на то, что я не рассматриваю его в качестве потенциального мужа! Еще не хватало мне выходить за представителя спецслужб. Правда, из спецслужб иногда попадают в президенты. Наверное, из меня получится неплохая первая леди.

– Поцелуй меня, – сказала я, чтобы не объяснять ход моих мыслей. Ведь не поймет же!

Он поцеловал, а за поцелуем последовало то, что и должно было последовать. Только мне показалось, что он немного напряжен. Костя не отдавался любви так, как перед сном. Может, все дело в телефонном звонке?

– Что тебе сообщили по телефону? – спросила я. Как раз скажет, если звонили родственники.

– Отпечатки пальцев проверили, – хмыкнул Костя.

– Чьи?! Убитых? Дядьку в восточной одежде опознали?

– И дядьку опознали, и Гюльчатай, что меня лично волновало гораздо больше. Местная полиция сняла в ее номере отпечатки пальцев и переслала в Россию – как я и просил. Теперь же все в компьютерах. Это раньше были карточки. Сейчас в это трудно поверить. Я не представляю, как люди работали двадцать, а тем более сорок лет назад. Но ведь работали же!

– И что?

– Ее на самом деле зовут Лена, то есть велика вероятность того, что у Василия в доме ты видела именно эту дамочку. Фотографии мне должны были переслать, сейчас посмотришь на компьютере. Правда, там снимки в фас и в профиль для вполне определенной картотеки, и не факт, что по ним можно узнать человека, но хоть что-то. И вообще она могла сделать пластическую операцию. Вот только пальчиками не занималась, а сейчас некоторым гражданам и капиллярный рисунок изменить удается. Но это очень дорогое удовольствие.

– Значит, она сидела? И поэтому ходила в чаршафе? Чтобы тут ее никто не узнал? За что сидела-то? За мошенничество?

– За убийство. Мужа застала с любовницей. Прикончила обоих. Вначале они, правда, хорошо поскандалили, и соседи вызвали милицию. Ее взяли с поличным. Адвокат на суде напирал на состояние аффекта, она рыдала, подруги и знакомые выступали в ее защиту, говорили, как она любила мужа. К тому же она была беременна – пусть и на малом сроке. То есть масса смягчающих обстоятельств. Дали пять лет.

– Родила в тюрьме?

– Да. Ребенка забрала ее мать, и он так у нее и живет.

– А эта Лена? Вышла досрочно за хорошее поведение?

– Нет, она не стала тратить молодые годы на жизнь за колючей проволокой.

– Сбежала?

– Сбежала, – подтвердил Костя. – И вот всплыла.

– Ее искали?

– Ну конечно! С матерью она не связывалась. Ребенка не видела с тех пор, как его отдала. Правда, бабушка там счастлива, что у нее есть внук. Со стороны бывшего зятя на ребенка никто не претендует.

– А живут на что? В смысле, бабушка с внуком?

– Дедушка – бизнесмен. Тоже во внуке души не чает. Вроде про непутевую дочь и не вспоминает.

– А семья убитого? И любовницы?

– Ну, те, конечно, жаждали крови, в особенности родственники любовницы. Но они считали виноватым и мужика.

– Правильно считали, – кивнула я. – Две женщины из-за него пострадали.

– Тебе понятны мотивы этой Лены? Ты бы тоже убила мужа, если бы застала с любовницей?

Я задумалась.

– Нет, пожалуй, – ответила наконец. – Я не могу никого убить. Но я не могу понять, как можно бросить своего ребенка! Предположим, она не хотела, чтобы он провел первые годы своей жизни в тюрьме. Это понятно. Но потом-то! Или, может, она на самом деле в курсе его жизни, навещает сына, и родственники просто играют роль?

– Нет, ребенок не знает ни матери, ни отца. Он считает родителями бабушку с дедушкой. Это проверяли.

– Ну, возможно, не у всех просыпается материнский инстинкт, – высказала предположение я. – Может, он не успел проснуться. Когда она отдала ребенка матери? Сразу же после рождения? Или кормила какое-то время?

– Точно не знаю. Но вскоре после рождения.

– Но почему она сбежала? Ведь ее могли бы выпустить досрочно за хорошее поведение, плюс ребенок…

– Думаешь, в тюрьме хорошо сидеть? – усмехнулся Костя. – Если есть возможность, бегут. – Костя стал серьезным. – В случае этой Лены побег был очень хорошо подготовлен – и ее дальнейшее исчезновение.

– Здесь что-то не так? – спросила я тихо.

– Она была любовницей Василия Токлеуса. То есть правильнее будет сказать, что он был ее любовником, так как она была замужем, а он холост и никогда в браке не состоял. И ребенок может быть от Токлеуса. Но это никто не проверял. Хотя теперь генетическую экспертизу можно сделать и после смерти отца. Родителям Лены достаточно, что это их внук. Он все равно их внук, кто бы ни был его отец. Но…

Я подперла щеку рукой и внимательно слушала Костю.

– Муж Лены был конкурентом Токлеусов.

– Значит, и конкурентом Владимира Станиславовича? Карасева? Иваницкого?

– Нет, Лена из Москвы, как и Токлеусы, как и ее муж и его любовница. Они столкнулись при строительстве какого-то коттеджного поселка.

– Но Токлеусы вроде бы…

– Катя, «Токлеус» – очень крупная фирма. Они занимаются не только курортами, но и неплохо заработали на коттеджном строительстве в Подмосковье. Вспомни: отцы Василия и Георгиоса работали в строительных трестах, потом времена изменились, они создали свою фирму. Тот контракт – а это были миллионы долларов – уже фактически получил муж Лены. Токлеусы были вторыми кандидатами. Но муж Лены очень вовремя был застрелен женой, она же – любовница Василия Токлеуса, никто убийство с профессиональной деятельностью не связал, Токлеусы получили контракт, Лена немного пострадала, потом ей устроили побег. Вероятно, сделала пластическую операцию. Вот всплыла на этом курорте в компании все того же Василия Токлеуса. Если ты, конечно, не ошиблась. Но почему-то мне кажется, что это та самая Лена. Сбежала из тюрьмы, снова встретилась с Василием, вероятно, имеет с ним общие дела или просто помогает. На этом курорте зарегистрировалась под фамилией Свиристелкиной в гостинице и изображала перед народом Гюльчатай в чаршафе. Может, когда по микроавтобусу стреляли, от нее избавиться хотели? Мало ли что она сама или в паре с Василием успела натворить. И ты же вроде говорила про сцену ревности… А девушка, как показала практика, – очень эмоциональна в том, что касается мужчин.

Я моргнула. Я задумалась. Костя внимательно наблюдал за мной.

– Ты считаешь, что убийство мужа этой Лены подстроил Токлеус?! Ее руками?

– Вполне мог. Вспомни: на кону стояли миллионы долларов. А тут убийство – и убийцу берут на месте преступления. На ноже – а она их зарезала – отпечатки ее пальцев. Там на каждом было по десятку ножевых ранений. Она в состоянии аффекта.