Мистер Фермер. Ветра великих перемен! - Focsker
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Несколько часов вырванных из моих воспоминаний, беспокоили, мешали сосредоточиться на рутинных делах. Пытаясь вспомнить, попутно общаясь с эльфом, договариваясь о провианте для его группы и будущем жилье для отряда, что прибудет из Рощи, я смотрел за трудящейся в одно лицо Эсфеей. Она работала, поглядывая в сторону леса, ждала чего-то так же, как ждал каких-то выходок от неё и я. Ничего не происходило. Ближе к вечеру парни, утратив благословение Эсфеи, вернулись, на дворе ещё не успело стемнеть, и те добровольно предложили помочь богине навалить деревьев для восстановления постройки. Эсфея естественно согласилась, вновь одарив парней своим благословением. С моего разрешения трудились парни не покладая рук до самой ночи. А когда настало время ужина, внезапно, эта лицемерка, хамка и грубиянка при своих трудягах просит Хохо отдать свою порцию рабочим.
Я был в ахуе… нет, в трихуе! Она… Эсфея использовала мою тактику! Тактику щедрой руки, что с лёгкостью приручала любого из местных. Одной щедрости хватало для налаживания отношения с местными, а, если учесть ещё её женскую красоту, возвышенность и то, как на неё смотрят местные мужчины — так это вообще чит-код какой-то!
На следующее утро, когда к четырём работягам добавилось ещё двое помладше, я наконец-то понял, что произошло той ночью. Каким-то образом Эсфея, используя свои блядцкие приёмы, провела меня, околдовала, надурила и получила желаемое. При помощи магии обставила меня, и добрый Матвейка сам, как на ладони, представил ей готовый план. Вот же дрянь, неблагодарная… С окна второго этажа, глядя на то, как богиня в присутствии своих последователей впервые позволяет себе улыбаться, как спокойно, по человечески прощается с ними, не в силах злиться, я опустил руки. Одежда, её подарок, хоть и казалась очень тонкой, но грела, словно тёплая шуба. Сапоги сидели великолепно, впервые при ходьбе я не чувствовал какого-либо дискомфорта… Как она это сделала, почему ранее не использовала эту силу, я понял лишь к истечению пятого дня, когда магический потенциал Эсфеи полностью исчерпал себя. Она трудилась днём и ночью, в одиночку и с рабочими, старалась как могла и в кратчайшие сроки смогла набрать себе команду около десятка боготворивших её парней. А после… после, как бывает с любым лентяем решившим трудиться до потери пульса, Эсфея слегла, в прямом смысле этого слова. Вырубилась прям на пороге собственного, нового и слегка увеличившегося в размерах храма.
Лихорадка, бред, ломота в теле, неутолимая жажда. Хохо, наблюдавшая за богиней в больнице, рассказывала о знакомых ей симптомах. Таких же, которые переживал и я в дни чрезмерного использования своей силы. Эсфея, она пыталась подражать мне, использовать силу созидания так же, как и я, но что-то пошло не так. Её отпаивали настоями, ухаживали за ней, но ничего не помогало, лишь от еды, выращенной мной и на моей энергии, состояние её хоть сколько-то заметно улучшалось. Двое суток она мучалась, бревном лежала, не поднимая головы, не говорила, о чём-то думала, и лишь на третьи сутки, когда я уже закончил строительство школы и передал Момоха данное строение в распоряжение, богиня позвала меня.
Эсфея призналась в том, что вытянула из меня информацию при помощи гипноза. Она считала, что, повторяя за мной, делая тоже самое, сможет добиться таких-же результатов, как и я. Только что-то пошло не так. Та лёгкость, с которой я расщепляю материю, а после собираю в новые, непропорциональные объёму потраченной энергии конструкции, оказалось для Эсфеи вызовом. Она попыталась копировать одну из стадий крафта и едва не лишилась руки.
Причиной тому стала темная энергия Кровавой Кузни. Всё в этом мире, имеющее ману, окрашено в тёмные, пропитанные хаосам цвета. Что-то серое, как дождливое небо, что-то подобно чернильной кляксе, оставшейся на белом листе, в каждом предмете, каждом растении есть частичка тьмы. И едва лишь эта тьма столкнулась с чистым, исходящим от Эсфеи светом, как произошло замыкание, контратакующий Эсфею удар. Создав для меня одежду, богиня впервые ощутила, насколько яро этот мир, его энергия и растения, сопротивляются признавать её существование, отторгают чистый, неоскверненный свет. Первая рубашка созданная Эсфеей развалилась в женских руках, она сочла произошедшее случайностью, недостаточной подготовкой и повторила действие вновь… сто семьдесят пять раз.
Расщепление материи, очищение её от чёрных пятен далось ей нелегко, но она справилась и, вместо того чтобы устроить отдых, взялась продолжать свои эксперименты. Почти сутки ушли у Бога на создание простого комплекта одежды. С душами и благословением на труды живых проблем не возникло.
Так, продолжая исследовать мои способности, пытаясь подражать мне везде и во всём, Эсфея проводит несколько тяжёлых дней. Благородство её не знает границ, а тело — отдыха. Итог закономерен, она частично повторила мои подвиги и так же, как я некогда, потеряв силы; отрубилась. Придя в себя, Эсфея с ужасом понимает, что из-за своих экспериментов рана на её теле стала больше, а в тело и даже душу её проникла скверна. Сутки ушли у богини на понимание того, что и где пошло не так, и как тьма сумела проникнуть в её.
— Предполагаю, дело всё в благословении и в проклятье, твоём Матвей проклятье. — Лёжа в больничке, в отдельной комнатке, при свете лучинки, заявила Эсфея. — Твоя сила созидания, она не относится лишь к свету. Скорее уж в ней больше тьмы, чем моей силы, или сил Астаопы.
— Не понимаю. Я ведь создаю, как боги, почти из ничего творю прекрасное, инструменты, еду, дома, чёрт их побери… С чего ты взяла, что они из тьмы?
— Создавая дома, ты срубаешь деревья, сила твоя высасывает из них всю жизнь, всю ману до последней капли, расщепляя на молекулы оболочку. Затем, когда предмет полностью уничтожен, поглощён тьмой, ты, видя свет, образ, словно смеситель, пропуская через себя белое и чёрное, тьму и свет, создаёшь некую магическую грязь. Словно скульптор, придавая объектам форму, лепишь, творишь свои инженерные чудеса
