Крылья - Юрий Нестеренко

Это было уже по-настоящему скверно. Вытряхнув землю из волос, я вытянула руки и двинулась, как мне казалось, в сторону стены. Однако, пройдя, наверное, пару десятков локтей, никакой стены я так и не обнаружила. Я повернула левее, но стены не было и там. Выходит, я потеряла ориентацию в пространстве и уже не знала, куда нужно идти.

В конце концов я добрела до какой-то стены; все, что мне теперь оставалось, двигаться вдоль нее, но в какую сторону? Вернулась ли я к левой стене или пересекла помещение? Ощупывая ледяные камни, я двинулась вперед, пока пальцы не обнаружили пустоту уводившего влево прохода; был ли это новый коридор или тот, из которого я недавно вышла? «Спокойно, — сказала я себе, — самое худшее — это начать метаться, то и дело меняя направление. Правильный это путь или нет, я пойду по нему; в крайнем случае придется вернуться».

Логика — замечательная штука, но, если вам доведется бродить наугад в абсолютной темноте и холоде древнего подземелья, я сомневаюсь, что вам в голову полезут одни лишь логичные мысли. То мне казалось, что я обошла уже все подземелье, то представлялось, что я нарезаю круги по одной и той же комнате; во мраке мерещились какие-то шорохи, шепоты, шаги; я замирала — и воцарялась мертвая тишина, но стоило мне двинуться с места — и неведомые призраки приходили в движение. «Кто здесь?!» — крикнула я в отчаянии, сжимаясь от страха, «…эсь» — откликнулось эхо. Я понятия не имела, сколько уже брожу, ощупывая стены закоченевшими пальцами, но, должно быть, прошло уже немало времени, ибо ноги ныли от усталости и хотелось пить. Я вдруг поняла, что, может быть, уже побывала в куполе, но не узнала его и пошла дальше и буду теперь кружить до тех пор, пока не иссякнут силы…

В какие-то несколько секунд паника захлестнула меня. Я бросилась бежать, запнулась о камень, упала, забилась в какую-то нишу.

— Помогите! — кричала я. — Вытащите меня отсюда! Кто-нибудь!

Какое-то время я просто рыдала в голос, затем, окончательно выбившись из сил, притихла; и тут мне показалось, что я снова слышу призраков. Я всхлипнула в последний раз и затаила дыхание, прислушиваясь. Теперь я отчетливо различила два приглушенных голоса; один, высокий, что-то говорил обеспокоенно, другой отвечал ему низким ворчанием. Мне тут же представилось, что второй голос принадлежит какому-то жуткому подземному чудовищу. Я не знала, звать ли на помощь или прятаться.

— Эй, подруга! Эйольта! Где ты? — громко позвал первый голос.

Шайна!

— Шайночка, милая, я тут! Иди сюда! — закричала я что было мочи.

— У тебя есть огонь? — крикнула Шайна.

— Нет! Мой факел погас!

— Тогда лучше ты иди к нам, на свет, а то в темноте мы тебя долго будем искать!

Я боялась, что, если двинусь с места, снова потеряюсь, но взяла себя в руки и рассудила-, что Шайна права. Звук, дробясь и отражаясь от стен залов и коридоров, многократно менял направление, так что искать друг друга на слух было не просто. Но вот наконец впереди забрезжил рыжий колеблющийся отсвет, и через несколько секунд я добежала до устья прохода, другим концом выходившего в куполообразный зал.

«Подземным чудовищем» оказался Пайве; он и сейчас что-то бурчал, глядя, как я бегу к ним с Шайной, стоявшим возле веревочной лестницы.

— Я же говорила, нечего тут шляться… — начала Шайна, но я уже напустила на себя уверенный вид.

— Все было бы нормально, если бы не обвал, — сказала я и, торопясь уйти от этой щекотливой темы, повернулась к Пайве: — Ну как?

— Дохлый номер, — покачал головой тот. — Тйорла твоего прибрал к рукам сам капитан Тнейер. У него скакуна увести не легче, чем из тюрьмы кого вытащить.

— Но ты сможешь? — с надеждой заглянула я ему в глаза.

— Говорю же, дохлое это дело. Тут армия нужна, дом капитана штурмовать или на улице на него напасть, а он один не ездит… Конечно, если побольше наших поднять, то можно… но никто на это не подпишется. Тйарвы ж потом весь Гнилой Угол по кирпичикам раскатают. Так что, крошка, извиняй. Задаток, как уговорились, у меня останется — мне ж пришлось кой-кому сунуть, чтобы все узнать, а больше ничем помочь не могу.

Я перевела умоляющий взгляд на Шайну, но та тоже мотнула головой:

— Нет, подруга, раз Пайве говорит — не выйдет, значит, не выйдет. Нам открытая война с тйарвами ни к чему. Тем паче из-за тйорла — добро б еще аньйо был…

Я стиснула зубы, но тут же попыталась успокоиться. Все равно пришельцы вряд ли разрешили бы мне взять Йарре к звездам. Значит, мы бы расстались с ним лишь на несколько дней позже — если, конечно, я перехвачу их в Лланкере. Ну что ж, прощай, Йарре, надеюсь, новый хозяин будет ценить тебя. Я почувствовала что-то похожее на укол ревности при мысли о том, что теперь на Йарре будет ездить мой враг. Конечно, враг не личный, а всего лишь в силу полученного им приказа, но все равно…

— Значит, мне больше нечего делать в Нойаре, — решительно заявила я, глядя перед собой сухими глазами. — Когда вы сможете меня вывести?

— Не горячись, крошка, — посоветовал Пайве. — Тйарвы на ушах стоят, тебя ищут. Обожди, пока притомятся.

— Мне некогда ждать, — непреклонно отрезала я. — И этими подземельями я тоже сыта по горло. Ни дня здесь не останусь.

— Эх, подруга, — невесело усмехнулась Шайна, — такие хоромы на одну, а ты брезгуешь… Посидела бы ты в камере на восьмерых… Мне-то еще повезло, я хоть по камере ходить могла, а есть тюрьмы, где даже по мелким делам на цепь сажают до конца срока.

Шайна оставила мне пару факелов и корзинку с едой, взяв с меня за еду два йонка — куда больше, чем она стоила на самом деле, но я не стала спорить, — и следом за Пайве полезла наверх, пообещав вернуться вечером. «Вечер» в этом подземелье был таким же пустым звуком, как и «день», но я лишь молча кивнула, впиваясь зубами в сочную жареную йитлятину, совсем не похожую на ту бурду, которой обычно питались жители трущоб.

После сытной трапезы и всех предыдущих переживаний меня сморил сон и, несмотря на недостатки ложа из промерзшей соломы, я продрыхла до возвращения Шайны.

— Наши говорят, что ты чокнутая, — сообщила она, усаживаясь на кровать. — И это святая правда, если ты и впрямь собралась в Лланкеру.

Я нетерпеливо махнула рукой, показывая, что приняла решение и не собираюсь спорить.

— Но, как у нас тут говорят, дурь — это единственное, что нельзя отнять у аньйо. Мы можем вывести тебя из города. Через ворота без мазы — везде шмонают по-черному, и аньйо, и повозки, и груз. Летать ты, помнится, не умеешь. Так что остается дерьмопровод.

— Что?!

— Сточная труба. Она выходит в овраг за городом, а попасть в нее можно из наших подвалов. В конце там решетки, но наши их давно разломали, а стражникам, сама понимаешь, западло лезть проверять.