Любимая жена - Линси Сэндс

– Ты была пьяна в нашу первую ночь?

– Нет! – воскликнула Эвелин, шокированная подобным вопросом.

– Тогда ты точно должна была заметить мое… – Пэн призадумался, отчаянно подыскивая замену неприличному слову, возникшему в голове, чтобы описать свое тогдашнее состояние. – Э-э… рвение.

Эвелин молча уставилась на него. Тогда он, раздраженно выдохнув, попробовал зайти с другой стороны:

– Поверь мне, жена, если бы не мои руки, я бы занимался подтверждением нашего союза при любой возможности. Но я не стану причинять тебе ненужную боль.

Прикусив губу, Эвелин заколебалась, но потом ответила:

– Ну, мама говорила мне, чего стоит ожидать, и предупреждала, что в первый раз может быть очень неудобно и даже больно. Я ценю вашу заботу, но если вы хотите, то…

– Эвелин, – прервал ее Пэн, – ты не понимаешь, чего просишь. Первый раз для женщины отнюдь не всегда приятный. А если я еще и без рук займусь этим – будет еще хуже. Для тебя.

– Понимаю, – пролепетала Эвелин и чуть не подпрыгнула от неожиданности, услышав стук в дверь.

На пороге появился Дэвид, в нерешительности переводя взгляд с Эвелин на Пэна.

– Вы еще собираетесь мыться, милорд? Или мне стоит…

– Не буду вам мешать, – тихо сказала Эвелин и поспешила прочь из комнаты.

Пэн с печалью смотрел ей вслед. Прежде чем она отвернулась, он увидел и понял, что не смог полностью убедить жену. Но и как поступить в данной ситуации, он не знал.

Вспомнив про Дэвида, в ожидании стоявшего у двери, Пэн знаком пригласил его войти. Сегодня, отдавая распоряжения на тренировочной площадке, он столкнулся с одним из слуг и упал. А так как поле было покрыто грязью после вчерашнего дождя, то Пэн с головы до ног перепачкался. Дэвид, тут же вооружившись тряпкой, вытер его, но лишь частично, поэтому ванна была очень кстати. Однако Пэн, не желая тревожить работников кухни с нагревом воды, решил подождать, пока не закончится ужин.

Пока слуги готовили ванну, он раздумывал над решением сложившейся проблемы, лишь вполуха слушая болтовню Дэвида. Он уже заметил, что между мальчиком и его женой есть немало общего: кроме предрасположенности к неуклюжим поступкам, они оба могли самостоятельно вести разговор, прекрасно обходясь без собеседников.

Как ни странно, Пэну такая манера нравилась и даже успокаивала. Дэвид обычно заводил беседы про битвы, оружие и лошадей. В тот вечер, когда Пэн только познакомился с ним, мальчик, естественно, спросил: не в сражении ли с драконом пострадали руки хозяина? Однако услышав отрицательный ответ, он, похоже, не на шутку расстроился, но затем начал читать лекцию о том, какие драконы бывают опасные, вредные и так далее. В своем сообщении он весьма авторитетно указал на то, что из драконьей пасти жутко воняет, а также эти твари любят есть женщин и доводить их до слез.

Лохань наполнилась водой, слуги покинули комнату. Дэвид помог Пэну раздеться, а затем сказал то, на что уже следовало обратить внимание и ответить:

– А что такое брачный обряд?

Пэн изумленно вытаращился на парня, затем, немного придя в себя, спросил:

– А почему тебя это вдруг заинтересовало?

– Ну, просто я слышал, как леди Хелен говорила одной служанке, будто Эвелин считает, что вы недовольны ею, раз до сих пор не… Она что-то говорила про постель, – пояснил Дэвид. – Вы не подоткнули Эвелин одеяло? Поэтому она так расстроена?

– Боже мой, весь замок знает, – проворчал Пэн, забираясь в лохань, но тут же сообразил, что удивляться нечему – в замке любая тайна довольно быстро становится предметом всеобщих обсуждений.

Он велел мальчику оставить его и сходить пока на кухню, попросить у повара какое-нибудь сладкое угощение. Как только мальчик ушел, Пэн улегся в воду и, закрыв глаза, начал думать об Эвелин. Понятно, что нельзя было оставлять все как есть, но решения проблемы он пока тоже не находил. Убедить простыми аргументами не получится, можно было даже не пробовать. Пэну вообще всегда было проще от слов сразу же переходить к делу. Поэтому он не имел ни малейшего представления о том, как же заставить Эвелин понять, что она действительно симпатична ему и он очень хочет ее. Однако Пэн мог распинаться об этом хоть до посинения, все равно она не поверит. Тогда, возможно, единственный выход – приступить к делу?.. Желание росло с каждой секундой, но Пэн знал, что спасибо она ему не скажет, что бы ни утверждала во время их последней встречи.

Эвелин определенно не отдавала себе отчета в том, о чем просит. Пэн не сможет достаточно подготовить ее без рук, которыми мог бы ласкать и затем держать ее. У него был только рот…

Он резко сел в лохани. Брызги полетели во все стороны, а его мысли с бешеной скоростью наполнялись яркими картинами: Эвелин, обнаженная, перед ним… он целует и ласкает ее губами и языком до тех пор, пока она не закричит от блаженства… Он встает и входит в нее…

– Черт, как же я раньше об этом не подумал! – укорил себя Пэн и громко позвал Дэвида.

Глава 12

Вернувшись в свою комнату, Эвелин обнаружила, что Рунильда разжигает огонь в камине, рядом стояла наполненная водой лохань. Эвелин поразилась, насколько быстро слуги нагрели воду для двух ванн, и даже подумала, что им не стоило так утруждаться – она сейчас хотела только лечь спать.

После разговора с Пэном Эвелин была обескуражена, однако не так сильно, как раньше. Она не поверила, что он воздерживался лишь потому, что думал в первую очередь о ней. Ведь даже он сам признал, что совершить обряд возможно, несмотря на травму, – значит, как она и полагала, ему просто было все равно. Тем не менее она обрадовалась, узнав, что не из-за нее он ужинает в одиночестве.

Поспешно приняв ванну, Эвелин замоталась в простыню и села у камина сушить волосы. Через несколько минут дверь спальни неожиданно распахнулась, и вошел Пэн.

– Муж? – Эвелин повернулась и в изумлении посмотрела на него.

На Пэне тоже была только простыня, правда, намного меньше, и обвивалась она вокруг талии.

– Я придумал! – объявил он вместо приветствия и расплылся в широкой улыбке.

Эвелин смотрела, не очень понимая, какие нужно сделать выводы. Муж, сколько она его знала, улыбался крайне редко, поэтому такое выражение лица даже несколько настораживало ее.

– Что вы придумали? – смущенно переспросила она. Пэн бодро прошагал к окну.

– Иди сюда, жена.

Тут же смутно припомнив, как он говорил что-то про подоконник, Эвелин с подозрением взглянула на него. Он же не собирается…

«Не-ет…» – подумала она, неохотно поднимаясь на ноги. И это после того, как он буквально заполонил ее мысли страшными картинами о том, как будет больно? А потом еще и про неудобства заговорил – не важно, с руками или без. Мама, конечно, не оставила ее в неведении и подробно все объяснила, что и как случится в брачную ночь. Она сказала также, что в первый раз может быть больно, зато потом – море удовольствия, если супруг окажется деликатным.