Смотри на вещи проще - Ирина Надеждина

– Леха, беги матери скажи, что я через двадцать минут дома буду!

За ужином отец спросил:

– Что нового?

– Ничего.

– Совсем-совсем ничего? – отец улыбнулся.

– Ну, девчонка новая в третий подъезд переехала. Марьяна зовут. Тоже осенью пойдет в школу.

– Ну, вот, а говоришь ничего нового. В вашей компании прибавилось.

– А ну её! – Дима поморщился.

– Ты чего так? – отец удивился.

– Противная она, – тогда он не мог понять, почему ему так не нравится эта девочка. Скорей это было что-то инстинктивное, но он попытался объяснить. – Злая. Мишку обидела. И воображала…

– Сынок, ты просто не в духе.

– А ещё она сказала, что меня в школу не возьмут.

– Пусть говорит, что хочет. Ты можешь не беспокоиться, в школу тебя возьмут. Это я тебе гарантирую.

Через несколько дней, благодаря Марьяне, в дружной компании начался раскол. Для начала, на следующий день своего появления, она выяснила, у кого кем работают родители, и объявила:

– Мама и бабушка не разрешают мне играть с простыми детьми. Моя мама – продавец на отделе пластинок. Она очень образованная и все знакомые у неё очень образованные и одеваются только в заграничные вещи. Бабушка говорит, что если я буду общаться с детьми всяких там простых родителей, я могу испортиться. И домой никого приводить не велела, чтобы ничего не пропало.

– Можно подумать, к тебе кто-то в гости идет, – Лешка обиженно посмотрел на Марьяну. – Да, может быть, у моих родителей знакомые ещё лучше знакомых твоей мамы.

– А с тобой и твоей сестрой я дружить не собираюсь. У вас мама телефонистка и папа водитель.

– Зато наш папа Диминого папу возит! – Леся даже покраснела от обиды.

– С Димой можно дружить, а с вами – нет.

– Зато я с тобой дружить не собираюсь, – отрубил Дима и обратился к друзьям. – Леся, Леха, пошли отсюда! Мишка, ты с нами?

Миша поколебался секунду и пошел следом за Димой, Лешкой и Лесей. Теперь они сидели на разных скамейках или играли в разных частях двора. Правда, через пару дней к Диме и его компании присоединились ещё несколько человек.

Примерно через месяц после этого, Марьяна в сопровождении своей заметно поредевшей свиты, подошла к Диме и его компании. Димина компания как раз решала, что лучше – идти за мороженным всем или послать кого-то одного.

– Дима, а ты враль! – заявила Марьяна, едко улыбаясь.

– Почему это я враль? – Дима даже растерялся.

– Сама ты врунья! – огрызнулся Лешка.

– Никуда твоя мамочка не уехала, ни в какую эспидицию! Она просто умерла.

– Сама ты всё врешь! – Дима даже побледнел от неожиданности. Её слова были как гром среди ясного неба. – Моя мама врач и она уехала! Приедет не скоро!

– Не вру! Моя бабушка всё знает! А ещё бабушка говорит, что, может быть, и не умерла твоя мамочка, а бросила твоего папочку и тебя, как нас наш папочка-скотина! А твой папочка тебе сказки рассказывает, что она уехала, чтобы ты думал, что она хорошая!

– Ты врешь! Врешь!!!

– Не вру!

– Врешь! – Дима накинулся на Марьяну с кулаками. – Моя мама самая лучшая!

Марьяна визжала, как подрезанный поросенок и пребольно царапалась, а Дима колотил её от всей души. Разняла их Лешкина мать, вышедшая снять с веревки белье. У Димы была оцарапана щека, у Марьяны под глазом начал намечаться замечательный «фонарь».

– Димка, ты что?! – Лешкина мать смотрела на него с испугом. – Перегрелся? Что ты творишь?! Я вот всё Максиму Исмаиловичу расскажу!

– Мама, это она сказала, что Диму и его папу мама бросила, – подала голос Леся. – Она всё врет.

– А ты не болтай, чего не знаешь! – строго обратилась мать Лешки к ревущей Марьяне. – Иди лучше домой. И вообще, шли б вы все по домам.

Дима пришел домой, уселся с ногами на диван, уткнулся подбородком в коленки и расплакался. Плакать при посторонних он уже тогда не мог. Он просидел так долго, очень долго, пока не вернулся с работы отец.

Отец, увидев его зареванным, с уже запекшейся на щеке царапиной, встревожился.

– Что случилось, Дима? Ты с кем-то подрался?

– Она… она… – Дима не мог успокоиться. – Она сказала… что…

– Кто «она»? – отец присел перед ним. – Успокойся.

– Она… сказала… что… мама… – и он снова разревелся.

– С Марьяной подрался? – Дима понял, что отец, скорей всего, уже всё знает.

– Угу… – он постарался в очередной раз перестать плакать. – Она… сказала… что мама… у… умерла… или просто… нас бросила… что она… п… плохая…

– Давай умоемся холодной водичкой, ты успокоишься и я поговорю с тобой, как со взрослым. Хочешь? – отец взял его за плечи.

Дима кивнул. Отец отвел его в ванную, умыл, протянул ему полотенце. Дима вытерся и посмотрел на отца. Почему-то ему казалось, что отец будет ругать его. Но отец явно не собирался этого делать. Он вообще редко ругал Диму. У него было печальное лицо и почти серые губы. Таким Дима его видел всего один раз, когда они ездили к бабушке и дедушке в Крым. Тогда отец куда-то уходил, а когда вернулся, был таким же расстроенным. Он ушел в другую комнату, долго оттуда не выходил, а когда вышел, у него были странно покрасневшие глаза, будто он плакал.

В комнате отец сел на диван, усадил Диму на колени и очень серьезно сказал:

– Дима, сегодня я должен попросить у тебя прощения за себя, да и за всех нас, взрослых. Мы очень долго говорили тебе неправду. Говорили, потому, что думали, так будет лучше, все скажем, когда ты немного подрастешь. Мама действительно не уехала. Она умерла, когда тебе было десять месяцев. Конечно же, ты её не запомнил и видел только на фотографиях.

– Почему мама умерла? – Дима посмотрел в печальные глаза отца.

– Она заболела, сынок.

– Разве её не могли вылечить?

– Не все болезни можно вылечить.

– А она любила меня?

– Конечно. Она очень любила тебя. Больше всех на свете. И, если бы она осталась жива, то ни за что и никогда не бросила бы тебя.

– Мама хорошая была?

– Самая хорошая, – отец тяжело вздохнул. – Лучше всех.

– Тебе тоже плохо без мамы?

– Да, сынок, очень плохо.

Потом они долго сидели молча. В комнате потихоньку начали сгущаться сумерки, но отец ещё долго не включал свет. Наконец, он поднялся и сказал:

– Пойдем ужинать. Уже давно пора.

За ужином Дима вяло ковырял вилкой в тарелке. Есть не хотелось, но и огорчать отца было жаль. Отец не торопил его. Когда Дима справился с ужином, отец встал из-за стола, чтобы налить чай. В дверь позвонили. Отец пошел открывать. В прихожей раздались взвинченные голоса Марьяниной мамы и бабушки. Они что-то бурно доказывали отцу, обзывали Диму малолетним бандитом. Отец некоторое время слушал их крик, а потом, резко и холодно бросил: