Дама с собачкой - Олег Дивов

— Она показывала маленькой суке на пакет.

— У маленькой чутье хорошее, я уже обратил внимание. Вася ее учила. Значит, маленькую отдавать не будем, себе оставим…

Грохнуло так, что мы присели. В небо полетели комья земли, камни и мелкие деревья.

— Знаешь, похоже, это был не яд, — пробормотала я. — Черт, сколько ж они туда взрывчатки засунули, если долетело аж досюда.

— Меня скоро вежливо попросят покинуть Таниру, — посетовал Август. — Никому не нужен жилец, у которого два раза в год взрывают дом.

— Вернемся на Большой Йорк.

Август покосился на меня:

— Там меня тоже не особенно ждут.

Что в этой фразе было смешного, я объяснить бы не могла. Но почему-то хихикала до самого приезда Крюгера.

Несмотря на то что федеральный рабочий день закончился, Крюгер примчался сам. Мы не виделись достаточно давно, и я поймала себя на том, что рада этому грубоватому с виду человеку. Когда-то мы с ним не упускали случая поддеть друг дружку, потом, в ходе расследования по делу о банде Бейкерши, нашли общий язык. Крюгер — это человек-парадокс. По всем статьям он должен быть мужланом и реднеком, у него даже загривок вечно красный. А он отличался джентльменским отношением к дамам, умением искренне сочувствовать чужому горю и так же искренне радоваться, когда у людей все хорошо. Невероятные качества для второго лица в танирской полиции.

Он поздоровался с нами, уточнил, нет ли пострадавших. Забрал курьера, которого Август запер в подсобке при гараже. Курьер плакал, совершенно омерзительно всхлипывая.

Выслушав нашу версию событий, Крюгер отправил бригаду криминалистов на место взрыва, велев заодно осмотреть прилегающую часть нашего парка, куда долетели комья земли и сучья. Сам занялся регистрацией свидетельских показаний — Августа, моих и Теда.

Он успел записать слова Теда, когда на лужайку вихрем принеслась Василиса. В шерсти за ухом у нее застрял кусок толстенной проволоки — от сетки, затягивающей вольер-карцер, — а в зубах она гордо тащила чьи-то головные телефоны с хед-ап-дисплеем. Добычу сложила к ногам Августа. Крюгер, увидав героиню дня, крякнул.

— Э-э… я думал, вы заперли собаку.

— Я до сих пор не знаю, чем бы затянуть вольер, чтобы она не выбиралась из него, — объяснил Август. — Это киборг.

— Так, — насупился Крюгер, — а почему не зарегистрирован? Август, вы меня удивляете.

— Боюсь, это невозможно. У нее перегорел управляющий чип, вместо него поставили болванку от гражданского, лишь бы не коротило, и в таком виде отдали мне, — сказал Август. — Если вы придумаете, как я смогу зарегистрировать неисправного киборга, я с удовольствием и в тот же день это сделаю.

— Не понял, — честно сказал Крюгер. — То есть как — неисправный? Они должны гибнуть, если горит чип.

— Это не наш киборг. Сибирский. У них управление решено иначе. При неполадках в управляющей цепи киборг возвращается к состоянию животного. В принципе на данный момент это просто сибирская овчарка с усиленной анатомией. У нее все системы заглушены.

— Серьезно? Настоящий сибирский? — по-детски обрадовался Крюгер. — Дайте хоть поглядеть вблизи… Я про них только слышал. И что, как по-вашему, они действительно лучше «Энимоушен»?

— Я не держал энимоушеновских, — с оттенком высокомерия заметил Август. — Не с чем сравнить. Вот сибирских овчарок держал. Принципиальной разницы в поведении не вижу. Да, овчарка защищает от людей и животных, а эта — преимущественно от роботов. Но манера защиты та же самая.

— А собственно, чего я спрашиваю, хуже или лучше, — сказал Крюгер. — Если она без чипа жива, да еще и так здорово соображает — уже лучше. А починить можно?

— Только в теории. Она из серии боевых киборгов, штатный чип запрещен к вывозу с Сибири. Собственно, подходящий для нее гражданский тоже. Можно в порядке самодеятельности прошить ту болванку, которую ей поставили, но насколько это осуществимо, не могу сказать.

Прибежал криминалист, у которого Василиса сперла аппаратуру. Август извинился, вернул имущество. Криминалист бочком-бочком, избегая приближаться к Василисе, забрал телефоны. Когда он повернулся спиной, я едва удержалась от неприличного смешка: на спине у него красовались два крупных отпечатка грязных лап.

— А кстати, попробуйте поговорить с ребятами из сервисного центра «Энимоушен». У них недавно открылся танирский филиал, они в Оаквилле обосновались, — оживился Крюгер. — Подумаешь, у вас сибирский киборг. Главное, что киборг. Неужели они не разберутся?

— Нет, — резко ответил Август.

— Почему?

— Потому что я происхожу из зажравшегося сословия. У меня предрассудки и предубеждения.

Крюгер кашлянул и на всякий случай отодвинулся на шажок.

— Я хотел как лучше, — сказал он.

— Хотите как лучше — не связывайтесь с «Энимоушен». Ничего у них не покупайте. Они наглые, прилипчивые торгаши. Вы у них купите следовую собаку, а потом не сможете выгнать из офиса ее обслугу. И вы никогда не узнаете, кому еще, кроме вас, собака доложит о том, что нанюхала. Эти шарлатаны оставляют себе высшие права управления. Вы клиент, но вы получите ровно столько, сколько вам захотят дать.

— Да у меня нет денег на киборга, — простодушно ответил Крюгер. — Кто мне выделит бюджет под следовую собаку? К ней же еще проводник полагается, и кормить обоих надо, и содержать. Не-е, эта роскошь не для нас.

— Вот и радуйтесь, — назидательно сказал Август.

Крюгер не стал развивать тему. Быстро закончил с показаниями, выпил чашку кофе и оставил нас в покое — полетел контролировать, как его бригада работает на месте. Мы перешли в кабинет.

Меня, конечно, занимало, чем это «Энимоушен» вызверила моего босса. Я об этой компании слышала мало. Относительно молодая фирма, вроде бы поначалу ее владельцы хотели торговать сибирскими киборгами, но получили отлуп от парламента Сибири. Национальное достояние и все такое. Тогда они собрали банду инженеров и разработали с нуля свой проект, альтернативный. Поскольку фирма молодая и в числе основателей не было известных и проверенных людей, военные заказы для нее были закрыты. «Энимоушен» производила гражданских киборгов. Преимущественно лошадей и собак. Лошади пользовались спросом в дальних колониях, куда завезти технику и все, что ей нужно, проблематично. Там лошадь, как в старые добрые времена, была и основным транспортным средством, и главным работником на фермах. Энимоушеновские киборги, конечно, стоили куда дороже обычных лошадей, зато ничем не болели, не могли отравиться некачественной травой, поскольку ели только особый корм — который легко изготовить на месте чуть ли не из опилок, — жили по тридцать лет, не слабея с возрастом, отличались выносливостью робота и его же силой. Их можно было держать под открытым небом, их не трогали хищники, и они не уходили — трансформация лишала киборгов естественных желаний. Собаки, как по мне, слишком напоминали механизмы, хотя со своими функциями справлялись отлично.