Время собирать камни - Елена Михалкова

— Откуда же, Антонина Сергеевна… — сочувственно развел руками Женька. — Я-то в Калинове всего с августа живу, на две недели раньше, чем вы, приехал. Да ведь, правду сказать, меня сплетни-то не больно интересуют.

— Может, Степанида Семеновна знает?

— Так вы спросите у нее. Если что и было странное, она вам расскажет, я так думаю. Ну ладно, Антонина Сергеевна, пойду. Я как увидел этого припадочного из окна — ну, думаю, опять как бешеный стал Евграф Владиленович, — все дела бросил и выскочил.

— Спасибо, Женя, — грустно сказала Тоня.

Тот махнул рукой и скрылся за калиткой.

Тоня дошла до магазина, купила масла, даже не заметив взглядов, которые кидала на нее продавщица, невпопад ответила на какой-то вопрос и побрела домой. Подул холодный ветер с мелким колючим снегом, больно ожигающим лицо, и Тоне пришлось крепко держать перед лицом капюшон, чтобы в него не задувал ветер. Именно поэтому она не сразу заметила женщину, стоявшую на крыльце заброшенного дома.

Тоня увидела ее, когда подошла почти вплотную, — высокая фигура, одетая в модный пуховик с пушистым мехом на капюшоне. От удивления она чуть не выронила из рук бутылку с маслом, которую продавщица забыла положить в пакет. Несколько секунд стояла, глядя на наклонившуюся к замочной скважине фигуру, а потом окликнула, подойдя к забору:

— Извините!

Женщина повернула наконец ключ, перевела взгляд на Тоню и спокойно произнесла:

— Здравствуйте.

— Простите, — смущаясь, спросила Тоня, — вы хозяйка?

— А вы полагаете, — мягко улыбаясь, спросила женщина, — я могу быть настолько наглым вором, чтобы вламываться в дом средь бела дня? Нет, я именно хозяйка.

На вид ей было около шестидесяти. Короткие темно-рыжие волосы выбивались из-под шапочки, и казалось, что вокруг лица у нее маленькая львиная гривка. Само лицо нельзя было назвать красивым, но оно было очень приятным. Тоня поймала себя на мысли, что ей нравится просто смотреть на эту женщину, говорящую как-то странно, словно читает по книжке. «Хорошо, если она будет здесь жить», — решила Тоня и вдруг спросила:

— А вы здесь теперь будете жить?

— Нет, — покачала головой хозяйка, — скорее всего, нет. А почему, простите за нескромность, вы спрашиваете? Всего лишь из любопытства?

— Да просто я ваша соседка, — радостно объяснила Тоня. — Я смотрю, дом пустой стоит, а мне так жалко! И дом хороший, и просто… здесь ведь людей мало.

— Вы разве из этого дома? — немного удивившись, кивнула женщина на каменный дом Аркадия Степановича. — Я полагала…

— Нет, что вы, — перебила ее Тоня. — Я с другой стороны, вот отсюда. Его раньше почтальоновым называли, если вы…

Она сбилась и замолчала. Приветливое до того лицо женщины вдруг изменилось — секундная заминка, потом брови ее сдвинулись, и она медленно спросила:

— Вы жена Виктора Чернявского?

— Ну да, — закивала Тоня. — А вы его знаете?

Женщина помолчала, посмотрела на Тоню, словно что-то обдумывая, потом коротко сказала:

— Знаю. Девушка, простите, мне, к сожалению, некогда с вами разговаривать. Всего доброго.

И скрылась за дверью.

Ошеломленная Тоня стояла около забора, ничего не понимая. Они так хорошо разговаривали… Что случилось? Она сказала что-то не то?

Подумав, она поднялась на крыльцо и постучала. Дверь открылась не сразу.

— Извините, пожалуйста, — несмело начала Тоня, глядя на хозяйку, смотревшую на нее без улыбки. — Я вас чем-то обидела?

— Нет, девушка, просто я занята, и поэтому у меня нет времени. Извините. Вот приеду другой раз, и мы обязательно с вами побеседуем, а сейчас мне нужно торопиться.

— Неправда! — неожиданно для себя сказала Тоня. — Вы мне говорите неправду! Мне все здесь говорят неправду или вообще молчат, — прибавила она невпопад. — Я не хотела вам мешать, я просто хотела познакомиться, вот и все! Если вы не хотите этого, так и скажите, но не нужно вот так глупо оправдываться.

— Позвольте, — начала женщина, удивленно подняв брови, — но по какому, собственно, праву…

— Ни по какому, — отрезала Тоня и начала спускаться вниз по ступенькам.

Ей было очень обидно. Сначала ужасный старик, потом соседка, так ясно дающая понять, что ей до Тони нет никакого дела… На глазах у нее выступили слезы. Как несправедливо! Она просто хотела познакомиться!

Тут Тоня вспомнила что-то еще и обернулась. Хозяйка по-прежнему стояла на крыльце, глядя ей вслед с непонятным выражением.

— У вас на участке произошло убийство, — сухо сообщила Тоня, отирая глаза. — Если хотите узнать, в чем дело, сходите к участковому или пообщайтесь с моим мужем.

— Нет, ни за что! — вырвалось у женщины. — С вашим мужем? — Она издала какой-то странный горловой смешок. — Никогда! Хоть десять убийств!

— Что, вам он тоже насолил? — иронично поинтересовалась Тоня. — Вы его бабушке гадость сделали, как Евграф Владиленович?

Несколько секунд женщина серьезно смотрела на нее, потом негромко сказала:

— Девушка, вы не принимайте, пожалуйста, на свой счет мое нежелание общаться. Просто, говоря откровенно, я не готова была услышать о вашем супруге, вот в чем все дело. И столкнуться с его женой тоже. Мы с ним не в самых хороших отношениях… хотя он вряд ли вообще меня помнит.

— А кто вы?

— Я мама Андрея Данилова, с которым они дружили одно время, Мария Владимировна.

— А почему вы так говорите про Виктора? — удивленно спросила Тоня. — Он вашего сына обидел?

Та слабо улыбнулась.

— Это дела давно минувших дней. Он не обижал моего сына.

— Тогда что?

— Вы лучше спросите у него, хорошо?

Тоня не выдержала:

— Мой муж даже не рассказывает мне про то, кто жил в почтальоновом доме до нас и что с ними случилось! Он вообще ни о чем мне не рассказывает! А вы говорите — спросить у него… Господи, да я сто раз спрашивала!

Мария Владимировна если и удивилась ее вспышке, то внешне никак не высказала. Она стояла молча, глядя на рассерженную молодую женщину. Тоня уже повернулась, чтобы уходить, когда услышала за спиной голос:

— Андрюша — наш приемный ребенок. Его мать оставила малыша в роддоме, а мы с мужем решили взять. Конечно, кое-кто знал об усыновлении, но мы ничего не говорили сыну. И никогда бы не сказали, потому что в детстве у него были такие… приступы и врач посоветовал нам лишний раз не травмировать его. Мы думали — может быть, когда он вырастет… Но получилось так, что Витя откуда-то узнал правду и сказал Андрюше. Сказал при всех ребятах. Больше того — добавил, что его мать была проституткой, что она пытается навещать Андрея, но мы не позволяем ей.

Тоня смотрела на женщину во все глаза, а Мария Владимировна продолжала говорить немного отстраненно, глядя куда-то в сторону:

— Долго рассказывать, что было потом. В общем, Андрюша прибежал домой не в себе, обвинял нас с папой… страшно вспомнить в чем, а затем заболел, и его приступ наложился на болезнь, и стало очень тяжело… Если у вас есть дети, вы меня поймете. А после, когда болезнь прошла, он задался целью отыскать свою мать, потому что слова Вити о том, что мы не даем ей с ним увидеться, запали ему в душу. Ну, вот, пожалуй, и все.

— Так он ее нашел? — шепотом спросила Тоня.

— Нет, конечно. Однако Андрюша уже никогда не относился к нам с мужем так, как до этого случая. Он продолжал любить нас, но… мы перестали быть друзьями. Понимаете?

— И где он сейчас?

— Андрюша живет в Англии, у него там семья. Мы к нему ездим, видим его и внуков раз в год.

Она усмехнулась, и у Тони сжалось сердце.

— Мы вряд ли приедем сюда еще, я просто хотела забрать старые вещи, — Мария Владимировна вздохнула. — Слишком тяжелые воспоминания связаны с этим местом. Поймите, я ни в чем не обвиняю Витю. В конце концов, они были еще детьми, и он ведь так сделал не со зла… Но разговаривать с ним, даже просто слышать о вашем муже для меня тяжело. Я вам рассказала это, чтобы вы не принимали на свой счет мое поведение, а вовсе не для того, чтобы очернить Витю в ваших глазах.

— Я понимаю, — тихо сказала Тоня. — Простите меня, пожалуйста.

— Вас? За что?

— Простите, пожалуйста, — повторила Тоня, глядя в снег, и пошла к своему дому.

Вечером, когда она мыла на кухне посуду, Виктор подошел к ней и обнял за плечи.

— Тонь, ты чего весь вечер такая задумчивая? Опять погода на тебя действует?

Она отставила на полотенце тарелку и, не поворачиваясь, ответила:

— Вить, я сегодня видела нашу соседку, из заброшенного дома.

— Тетю Машу? — поразился Виктор. — Да ты что? А зачем она приезжала?

— Сказала — старые вещи забрать.

— А-а, дом все-таки будут продавать! Жалко. Значит, больше Андрюху не увидим, разве что случайно.

Тоня повернулась и вгляделась в лицо мужа.

— Вить, — сказала она, — мне она рассказала про историю с усыновлением.