Ты меня (не) спасёшь (СИ) - Чернышова Агата

— Не терпится поиграть в сыщика? — спросил Олег, когда я изложила ему свой план.

Позвоню Марине, поинтересуюсь, как дела, и между делом упомяну, что у меня всё превосходно, и я планирую снова выйти замуж. О ребёнке решила пока не упоминать, чтобы не сглазить. Не то чтобы я была суеверной, но так, на всякий случай.

— Я хочу убедиться, что это она. Если я права, то, услышав, что всё хорошо, она как-то себя проявит, — пояснила я, на самом деле не будучи в этом уверена.

И то, что Марина виновна, равно как и в том, что она сделает что-либо доказывающее её вину.

— Хорошо, но не увлекайся.

Я и не собиралась. Накупила подарков девочкам и после работы завезла Марине, предварительно созвонившись.

«Как давно мы не виделись», — подумала я, переступив порог её квартиры. Всё было чисто, обстановка вполне обычной, даже благополучной, но сама мачеха потускнела и потеряла былой лоск.

Когда я стала старше, то всегда, думая о мачехе, жалела её. Отец был не подарок, и Марина вляпалась в него, не подумав о последствиях. В ранней молодости все проблемы кажутся решаемыми, а любимые люди легко управляемыми.

Девочки были совершенно не похожи на мать, но очень милыми.

Марина усадила меня пить чай и по традиции начала расспрашивать. Я старалась казаться беззаботной и счастливой, впрочем, мне это давалось легко.

— Дела идут прекрасно, — щебетала я, помешивая ложечкой чай. — Работа хорошая, и зарплата радует.

— Деньги, они всегда липнут к деньгам. Помнишь, Аркадий так любил говорить? — вежливо улыбнулась Марина. Её лицо всегда оставалось непроницаемым, как и глаза, поэтому нельзя было и предположить, о чём на самом деле думает мачеха.

— Может, мне не стоит про всё это говорить? Ты только скажи, — добавила я, понимая, что иногда говорю бестактности. Явилась тут такая, вся из себя, и корчу благодетельницу!

На самом деле я была благодарна Марине, она не позволила мне стать эгоисткой, служила напоминанием о том, что важно замечать тех, кому повезло менее, чем мне. Ведь отец вполне мог оставить всё жене, а не дочери.

Да, возможно, Марина и не стала бы со мной делиться, но это уже было бы на её совести. Главное, что моя чиста. Перед самой собой.

— Нет, я правда очень рада за тебя. Ты всё это заслужила, — Марина посмотрела в глаза и не отводила взгляд до тех пор, пока я не сделала этого первой. — Ты не думай, я очень благодарна, что ты поделилась со мной частью законного наследства. А мы ведь даже не дружили особо. Так, существовали на одной территории.

В углу рта мачехи залегла глубокая складка.

— Это неважно. Я поступила так не ради тебя, не ради угрозы суда, Марина. Ради своего спокойствия.

На этот раз я смотрела в лицо оппонента так долго, что заставила её опустить глаза.

К счастью, её девочки не мешали нашему разговору, они вообще были на редкость тихими детьми, хотя по телефону так и не скажешь. Наверное стеснялись посторонней тётки.

— И всё равно, — вздохнула она. — Ещё чаю?

— Нет, спасибо. Я пойду. Дел много. Знаешь, я похоже скоро снова выйду замуж. Удивительная штука — судьба: ещё несколько месяцев назад я считала, что моя личная жизнь надолго заморожена, а теперь вот даже о пополнении думаю.

Я намеренно делала паузы и смотрела на реакцию бывшей мачехи. Мне показалось, что она сникла ещё больше, услышав о моих успехах, но, с другой стороны, кому приятно обсуждать победы того, у кого и так всё самое лучшее. За исключением детей, конечно.

Уже почти на пороге я обернулась и спросила Марину, глядя в глаза:

— А знаешь, если бы мне в своё время не позвонила некая неизвестная женщина, сообщившая об измене мужа, я бы так о ней не узнала. Доверяла Нику, оказывается, зря.

— Наверное любовница, — пожала печами мачеха, совершенно не удивившись самому факту звонка. — Кто ещё-то может звонить?! Тем более так настойчиво, по нескольку раз?!

— Наверное, ты права, — улыбнулась я и попрощалась с девочками мачехи.

Уже выйдя на улицу, я села на пустую лавочку возле подъезда и крепко задумалась. Поняла я, что меня тревожило, не сразу, а когда нашла причину волнения, то на душе сделалось грустно. Печально, что Марина всё-таки оказалась замешанной в этой истории с анонимом.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Печально не от того, что я как-то к ней прикипела душой, и даже не от того, что мачеха не оценила моего поступка, когда я после смерти отца отдала ей часть денег от продажи квартиры.

Я не видела реальной причины такого упорства в причинении мне боли. Зависть? Да, но до такой степени? К тому же, Марина никогда не была особо завистливой, наоборот, ей всегда всё давалось сравнительно легко по сравнению со сверстниками.

Подъехало моё такси, и, сев на заднее сиденье, я сразу набрала номер Олега. Стоило подождать до дома, но мне не терпелось сообщить ему новость.

— Это она! Теперь я уверена, — выпалила я в трубку. — Приеду поговорим.

— Хорошо, скоро буду. Ничего без меня не предпринимай.

Уже отключив связь, я поймала себя на мысли, что Олег говорит так, будто мы уже живём вместе. «Ничего без меня не предпринимай», — произнёс он обычные в этой ситуации слова, но таким тёплым голосом, что защемило сердце, и на глазах выступили слёзы.

— Не буду, — прошептала я и посмотрела в зеркало заднего вида. Моё отражение смахивало слёзы и улыбалось.

* * *

Я ждала Олега у него дома. Ещё утром он вручил мне ключи от квартиры и на мой вопросительный взгляд ответил:

— Я тебя не тороплю. Но так будет удобнее. Можешь приходить, когда захочешь.

Я кивнула, закусив губу, чтобы не сказать, о чём думаю и не наделать глупостей. С каждым днём меня тянуло к Олегу всё больше, я хотела быть с ним, слушать его голос, гладить по спине и груди, заглядывая в глаза.

Наша тяга к друг другу стала настолько острой, сравнимой с жаждой, обуреваемой алкоголика при нарушении воздержания, что даже мысли о Юли и её беременности выветрились из головы.

В другое время я бы считала дни, методично зачёркивая квадратики настольного календаря, а сейчас — просто ждала, предоставив событиям идти своим чередом. Внутри зрела уверенность, что этого достаточно для положительного результата.

И вот теперь, впервые за много лет, я снова открывала дверь в квартиру Олега своим ключом. Готовясь к его приходу забросила грязную посуду в стиралку, навела порядок на кухне, убрав стол и пустой подоконник. Когда-то я ставила на нём цветы, но пока не стоило торопиться.

Именно так я говорила себе, останавливая свои порывы продолжить наводить марафет. Я больше не хозяйка этого дома и стану ли ей, покажет время. В любом случае, для ребёнка будет полезно, что его родители нашли общий язык.

Олег пришёл раньше обычного и с порога, едва раздевшись, сказал:

— Я буду ужинать, а ты рассказывай. И мне есть, чем поделиться.

Несмотря на любопытство, вспыхнувшее после его фразы, я начала первой. Олег не любил праздных разговоров и описаний, не относящихся к делу, поэтому мой рассказ вышел кратким:

— Марина предположила, что аноним — одна из любовниц Ника, потому что это оправдывает её настойчивость. Я сначала не придала значения её словам, и только через несколько минут до меня дошло, представляешь? Я ведь не говорила ей, что мне звонили больше одного раза.

Я закончила и уставилась на мужчину напротив, который всё так же работал челюстями, пережёвывая мясо. Никакой реакции, а мне хотелось её услышать.

— Это, безусловно, след, но недостаточный, чтобы делать выводы. Я с самого начала, услышав эту историю со звонками, имел в виду твою Марину, но, признаться, сначала думал на Сашу. Это моя бывшая жена.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Слышать о его прошлом было неприятно, несмотря на то, что я регулярно говорила ему о своём. Видимо, с годами я становлюсь жуткой собственницей.

— Но это не так. Мне пробили номер, с которого тебе звонили последний раз. Кстати, не забудь напомнить утром, чтобы я отдал тебе телефон.

Он отодвинул тарелку и помыл руки.

— С утра? Ты уверен, что я останусь на ночь? — спросила я, всё так же сидя за столом и не оборачиваясь.