Владычица озера - Анджей Сапковский

— Не допустим, и все тут. Верно говоришь, Ардаль! Род Эмрейсов не оправдал ожиданий, и каждый день, который Эмгыр просидит на троне, приносит вред империи, вот что. А ведь есть, есть, кого на престол возвести. Юный Воорис…

Послышался громкий чих, затем чихавший трубно высморкался и сказал:

— Конституционная монархия. Самое время учредить конституционную монархию, прогрессивный режим. А потом — демократию… Власть народа, стало быть…

— Император Воорис, дорогой Стефан Скеллен. Воорис, который возьмет в жены мою Эйлан либо одну из дочерей Иоахима. И тогда я — Великий Коронный Канцлер, де Ветт — фельдмаршал. Вы же, Стефан, — граф и министр внутренних дел. Разве что как приверженец какого-то там народа откажетесь от титула и должности, а?

— Оставим в покое исторические процессы, — примирительно сказал простуженный. — Их все равно не удержать в узде. На сегодня же, ваша милость Великий Коронный Канцлер аэп Даги, если у меня и есть какие-то возражения относительно принца Воориса, так в основном потому, что это человек с железным характером, гордый и несгибаемый, на которого нелегко будет влиять.

— Если мне будет дозволено кое-что подсказать, — проговорил тот, что затягивал слоги, — у принца Воориса есть сын, малыш Морвран. Этот кандидат значительно лучше. Во-первых, у него более основательные права на престол как по мечу, так и по кудели. Во-вторых, это ребенок, за которого править будет регентский совет. То есть мы.

— Глупости! Справимся и с отцом! Отыщется способ!

— Подсунем ему, — предложил возбужденный, — мою жену!

— Погодите, граф Бруанне. Сейчас не время. Господа, советоваться надо о другом, вот что. Я хотел бы заметить, что Эмгыр вар Эмрейс пока еще на троне.

— А как же, — согласился простуженный, трубя в платок. — Правит и живет, чувствует себя прекрасно как телом, так и умом. Второе особенно не следует подвергать сомнению после того, как он вытурил вас обоих из Нильфгаарда вместе с теми войсками, которые могли быть вам верны. Тогда как же вы собираетесь осуществлять переворот, любезный князь Ардаль, ежели в любой момент вас могут послать в бой во главе Группы Армий «Восток»? Да и князю Иоахиму тоже, пожалуй, пора присоединиться к своим войскам при Специальной Оперативной Группе «Вердэн».

— Оставь колкости при себе, Стефан Скеллен. И не корчи рожиц, которые только в твоем понимании делают тебя похожим на твоего нового принципала, чародея Вильгефорца. К тому же учти, Филин, что если Эмгыр что-то подозревает, так виной тому именно вы. Ты и Вильгефорц. Признавайся, вы хотели поймать цинтрийку и торговать ею, включив это в цену милости Эмгыра? Теперь, когда девушка мертва, торговать нечем, верно? Эмгыр разорвет вас лошадьми, вот что. Не сносить вам головы, ни тебе, ни чародею, с которым ты связался вопреки нам!

— Никому из нас не сносить головы, Иоахим, — вставил бас. — Надо взглянуть правде в глаза. Наше положение ничуть не лучше, чем у Скеллена. Ситуация сложилась так, что все мы оказались на одной телеге.

— Но усадил нас в эту телегу именно Филин! Мы собирались действовать скрытно, а теперь что? Эмгыр знает все! Агенты Ваттье де Ридо разыскивают Филина по всей империи! А нас, чтобы отделаться, вар Эмрейс отослал на войну, вот что!

— Как раз это-то меня и радует, — проговорил тот, что растягивал слоги. — Этим бы я и воспользовался. Затянувшейся войной, уверяю вас, все уже сыты по горлышко. Армия, простой люд, а прежде всего купцы и предприниматели. Сам факт окончания войны будут приветствовать по всей империи с огромной радостью, независимо от того, как она окончится. А ведь вы, господа, командуя армиями, можете на результат войны повлиять, я бы так сказал, не отходя от своего штандарта. Ведь в случае успешного завершения военного конфликта вас увенчают лаврами победителей! А в случае неудачи вы сможете выступить в качестве посланцев Провидения, сторонников переговоров, поборников справедливости, положивших конец кровопролитию!

— Правда, — сказал после недолгого молчания скрипучий. — Клянусь Великим Солнцем, это правда. Вы верно рассуждаете, господин Леуваарден.

— Эмгыр, — проговорил бас, — отправив нас на фронт, тем самым накинул себе удавку на шею.

— Эмгыр, — сказал возбужденный, — еще жив, дорогой князь. Жив и чувствует себя прекрасно. Не следует делить шкуру неубитого медведя.

— Не следует, — поддержал бас. — Сначала медведя надобно убить.

Молчание затянулось.

— Итак, покушение. Смерть?

— Смерть.

— Смерть!

— Смерть. Вот единственное решение проблемы. У Эмгыра есть сторонники, пока он жив. Стоит Эмгыру умереть, и нас поддержат все. На нашу сторону встанет аристократия, потому что аристократия — это мы, а сила аристократии в солидарности. Нас поддержит значительная часть армии, особенно та часть офицерского корпуса, которая припомнит Эмгыру чистки после содденского поражения. И на нашей стороне будет народ.

— Ибо народ темен, глуп, и им легко манипулировать, — закончил, высморкавшись, Скеллен. — Достаточно крикнуть: «Уррра!», произнести пламенную речь со ступеней сената, открыть тюрьмы и скостить налоги.

— Вы абсолютно правы, — произнес затягивающий слоги. — Теперь я понимаю, почему вы так ратуете за демократию.

— Предупреждаю, — заскрипел тот, кого называли Иоахимом, — что так гладенько у нас дело не пройдет, господа. Наш план предусматривает смерть Эмгыра. А не следует закрывать глаза на то, что у Эмгыра много приверженцев, в его распоряжении корпус внутренних войск, у него фанатично преданная гвардия. Непросто будет пробиться сквозь ряды бригады «Импера», а она — нечего себя обманывать — будет драться до последнего бойца.

— И здесь, — заявил Стефан Скеллен, — нам предлагает свою помощь Вильгефорц. Нам не придется осаждать дворец или пробиваться сквозь ряды «Имперы». Все сделает один террорист, владеющий практической магией. Да. Как это случилось в Третогоре перед самым бунтом магиков на Танедде.

— Король Радовид Реданский?

— Так точно.

— У Вильгефорца есть такой террорист?

— Есть. Чтобы доказать, что мы полностью вам доверяем, господа, я назову этого террориста. Чародейка Йеннифэр, которую мы держим в узилище.

— В узилище? Но говорят, Йеннифэр — сообщница Вильгефорца.

— Она его пленница. Заколдованная и загипнотизированная, запрограммированная как голем, она осуществит покушение. А затем покончит жизнь самоубийством.

— Что-то не очень мне по душе заколдованные ведьмы, — сказал тягучий, из-за явной неприязни еще более растягивая слоги. — Лучше был бы герой, пламенный идейный мститель…