Запрещенная реальность. Перезагрузка - Василий Головачев

– Мы включили это дело в план мероприятий наравне с делами чёрных риелтеров, – кивнул Котов. – Знаешь, сколько таких случаев набирается по всей России по подсчётам Вахида? Два с лишним миллиона! Работы непочатый край! Мы ещё не окрепли, чтобы заниматься мелкой чисткой, крупные дела разгрести бы, в первую очередь внутренних врагов России ликвидировать. Несколько лет назад президент утвердил так называемый стоп-лист, в который попали десятки неправительственных организаций, идеологически вредных стране: Фонд Сороса, Национальный американский фонд поддержки демократии, Крымская комиссия и так далее, и что ты думаешь? Почти все они как работали, зомбируя оппозиционную молодёжь на реализацию «цветной революции», так и продолжают свою паршивую деятельность, слегка изменив вывески. А правительство их поддерживает. Правозащитников развелось, как тараканов, судьи с ума посходили, оправдывая бандитов и засуживая споткнувшихся людей на всю катушку. Украл пакет риса – пять лет тюрьмы! Министры и губернаторы воруют сотнями миллионов рублей и даже миллиардами, а проходят по делу как свидетели! Прокуроры крышуют игорную мафию! Куда дальше?

– Беспредел, – грустно кивнула Ульяна.

– Вот этим и будет заниматься Матвей… после Киева. Плюс кое-какими забугорными акциями, к примеру, ликвидацией телеканалов и СМИ, обливающих грязью Россию, в первую очередь в Польше и Прибалтике.

– У нас у самих такие телеканалы имеются.

– Это проблема, и ею надо заниматься.

– А что за бандлик вы с Матвеем наметили?

– Слышала что-нибудь о деятельности так называемых тренинговых центров, раскрывающих «безграничные возможности»?

– Я по телевизору смотрю только мультики, – смутилась Ульяна.

– Эти центры выросли по России как грибы после дождя. Здоровые нормальные люди на их сборища не ходят, а люди с неустоявшейся психикой, рефлексирующие по малейшему поводу, сомневающиеся в своих силах, после двух-трёх сеансов «коррекции» сходят с ума, отдают гуру последние сбережения, машины, квартиры и зачастую уходят из жизни.

– Что за центр вы хотите ликвидировать?

– «Лайф-спринт» в Домодедове, внедряет тренинг-проект «Перезагрузка». За полгода существования – семь суицидов, восемь женщин в психушке, больше десятка пацанов сбежали в ИГИЛ и на Украину воевать «за свободу».

– Ужас!

– Хочешь почитать их рекламу? – Василий Никифорович подсел к столу, вывел текст на экран, отодвинулся. – Читай.

Ульяна с любопытством села на его место.

Реклама тренингового центра «Лайф-спринт» и в самом деле впечатляла, разработанная по всем канонам нейропсихологического манипулирования.

«Дорогой друг! – начала читать вслух Ульяна. – Приглашаем тебя взглянуть на себя и на мир по-новому, разорвать круг повседневности и выйти на экстраординарные результаты. Знай! Мы приготовили для тебя удивительное путешествие в мир открытий и безграничных возможностей!»

– Круто! – покачала головой женщина. – После такого начала поневоле придёшь тренироваться жить по-новому. Не хочу читать, что там дальше.

– Дальше они рекомендуют прийти на собеседование, узнать, на что ты способен, обещают уникальные методики перезагрузки психики, включая самые передовые технологии развития личности и коучинга. Бла-бла-бла…

– Что такое коучинг?

– Нечто вроде консультирования и психологического тренинга.

– НЛП?

– Вроде того. Вход – три тысячи рублей. Второй и третий уроки – плата уже на порядок больше, после чего начинается собственно перезагрузка, за которую придётся выложить по семьдесят тысяч рублей.

– Неужели платят?

– Платят, люди ломаются за первые два занятия.

– Что такое перезагрузка? Человек же не киношная Матрица.

– Перезагрузка, как они утверждают, – это возможность разорвать замкнутый круг обыденности и однообразия, стать сильным и в то же время добрым, щедрым и одновременно богатым, что немаловажно. Это особо действует на умы бедных и обездоленных. Потом идёт план выхода на новый уровень осознания и обретения внутренней свободы, улучшение здоровья, чего тоже хотят все ученики. Их также учат прощать всех, отпускать людей и не спрашивать долги.

– Чтобы они потом не обращались в суды ради возвращения потраченных средств.

– Именно.

– Какую цель преследуют учителя?

– Сломать психику учеников до состояния раболепства. Всего разработаны три этапа тренинга: первый – точка отсчёта, как сформулировано в рекламе, «увлекательный интерактив», знакомство с собой, разрушение созданных стереотипов. Второй – трансформация, «захватывающие пятидневные приключения в мире новых возможностей, активизация внутренних ресурсов и тому подобное, по сути – закладка программы подчинения. Третий этап – игра, трёхмесячный марафон по реализации глобальных проектов, отработка привычки быть эффективным и успешным.

– Привычки даже?

– Так это формулируется.

– А результаты есть?

– О результатах я уже сказал, люди сходят с ума, а об успешных проектах никто не слышал.

– Сволочи!

– Полностью согласен.

Ульяна встала.

– Пойдёшь спать или ещё посидишь?

– Вахид должен был заскочить.

– Тогда я вам чай-кофе приготовлю. – Ульяна вышла.

Самандар подъехал через десять минут, одетый в обычный гражданский костюм муниципального чиновника, серый в синюю полоску, плащ сверху, зонтик. Котов подсунул ему тапки, Вахид Тожиевич поцеловал в щёку Ульяну, и комиссары прошли в кабинет Василия Никифоровича.

– Посчитал? – спросил гость, усаживаясь в кресло хозяина как в своё собственное.

– С трудом, – кивнул Котов, устраиваясь на стуле.

Речь шла о средствах, необходимых для реализации бандлика в отношении лидеров Совета по правам человека при президенте. Было доказано, что СПЧ напрямую связан с иностранными агентами и защищают организации, работающие против интересов России.

– Что получилось?

– Трое к ликвидации, трое к предупреждению. Нужны четыре группы и около двух миллионов.

– У меня примерно тот же расклад. Этот лысый подонок, глава СПЧ, вчера во всеуслышание заявил по первому каналу, что правозащитная деятельность – это не защищать хороших, а защищать всех. Каков пассаж?

– В русле всей его деятельности. СПЧ по сути является политической партией, представляющей интересы западно ориентированных, исключительно политизированных правозащитников, использующих правозащитное поле как прикрытие для отстаивания прав западных агентов влияния. Я уже позвонил Артуру, посоветовал искать замену для тех, кого мы нейтрализуем.