Жертвы времени (СИ) - Евгения Федорова

— Горан, ну в самом деле!

Я заставил себя благодарно кивнуть кухаркам и торопливо бежал с кухни, боясь новых неприятностей. Постыдное бегство! Мастер оказался прав: в Форте мне были не рады.

Выйдя на улицу, я долго еще стоял в тени у стены, приходя в себя после последствий падения. Хмель тяжелыми тисками давил на мысли. С каких это пор я стал так легко пьянеть и так долго трезветь? Раньше никогда такого не было!

«Обязательно сегодня напьюсь, — нелогично подумал я, оглядываясь. — Отпраздную то, что все еще жив».

Солнце уже перевалило через высшую точку своего пути, и я прошел вдоль здания, придерживаясь тени, потому что хотел посмотреть, что происходит у оружейной. А посмотреть было на что.

Звенели, сталкиваясь, мечи. Это совсем не то же, что звон бокалов или, скажем, разбившегося стекла. Это звук, который быстро затихает в воздухе, но еще долго мечется в ушах.

Я выглянул из-за угла и встал там, наблюдая, стараясь, чтобы меня не заметили. Два человека изящно танцевали во дворе. Один был бос и раздет по пояс, его загорелое тело блестело от пота, но вытянутое лицо хранило неуместный отпечаток белизны. При каждом движении могучие мышцы перекатывались под кожей. Он двигался легко, но было заметно, что боец начал уставать. Его белые длинные волосы, словно выжженные солнцем пустыни, были перехвачены на затылке шнурком.

Второй мужчина казался старше и значительно ниже. Несмотря на то, что он явно уступал высокому в силе, умения были на его стороне. На ногах у человека были мягкие тапочки из коричневой кожи. Полоски такой же кожи перехватывали запястья. Лысина сильно старила мужчину, но его движения и непринужденность, с которой он отражал удары высокого, говорили об обратном. Похоже, чтобы с ним справиться, одной силы было недостаточно.

Мечи в руках сражающихся порхали совершенно отдельно от движений их тел, то и дело отражая солнечные блики своей ровной стальной поверхностью.

Я был не единственным, кто наблюдал за происходящим. В тени здания напротив сидели, не отрывая взгляда от поединка, две миловидные девицы в длинных до земли платьях, а под деревьями собралось по меньшей мере два десятка детей разных возрастов. Все притихли, а женщины напряженно улыбались, понимая, что железо в руках бойцов может и поранить. Мне показалось, что большинство не могло оторвать взгляд от высокого, но я больше глядел на того, кто был поменьше. На Оружейника. Все так же легки оставались его движения, по-прежнему непринужденно меч плясал в руках, а на губах играла легкая улыбка, в то время как на лице его противника появилось раздражение. Пальцы на рукояти все больше напрягались, делая меч неуклюжим. Наконец Оружейник достал высокого, ударив плоской частью клинка по его руке. Тот дернулся, разжав пальцы, и отступил на шаг назад. Меч со звоном рухнул на мостовую. Высокий тяжело дышал. Приподняв босую ногу, он вытащил осколок камня, который впился ему в подошву. Девушки встали, понимая, что поединок закончен, дети загомонили и бросились врассыпную. Я стоял ближе других к отдыхающим соперникам и слышал, как Оружейник негромко сказал, похлопав высокого по плечу:

— Отлично, как и всегда. В следующий раз будь повнимательнее, ты опускаешь руку слишком низко, когда останавливаешь парные финты. Это все из-за напряженного запястья и локтя. Разъедини их, они же у тебя не из камня сделаны.

Оружейник, улыбаясь, нагнулся, подобрал упавший меч.

— На сегодня достаточно, — он проследил взглядом за камешком, раздраженно отброшенным высоким в сторону и с сарказмом заметил:

— Северный, тебе бы пора привыкнуть к тренировкам.

«Вот он какой», — впившись глазами в беловолосого мага, подумал я и едва сдержался, чтобы не кинуться к нему с вопросом. О Шиве.

Демоны, это предательство когда-нибудь меня отпустит?!

— Спасибо, — натянуто поблагодарил маг дня, забирая свое оружие. — Я приду завтра.

— Ну, заходи, — добродушно согласился Оружейник, словно и не заметил той ярости, которую зажал в себе его ученик.

Северный повернулся и подошел к девицами, которые наперебой защебетали, выражая свои восторженные впечатления. Они передали ему жилет и сапоги, мужчина обулся и, приобняв девиц, поцеловал одну в щеку. Еще раз кивнул Оружейнику, уже расслабленно и без прежней враждебности, после чего увлек их за собой.

Хозяин оружейной постоял немного, проводив уходящих взглядом, потом расстроено покачал головой. Он уже развернулся, чтобы зайти в открытую дверь перед собой, но вдруг что-то вспомнил и обернулся.

— Я думаю, ты уже можешь выйти. Если, конечно, ты хотел меня о чем-то спросить, а не просто выглядываешь из-за угла.

Я почувствовал себя неловко, ведь думал, что меня не замечают. Мне казалось, соперники должны быть сосредоточены друг на друге, так когда же он успел заметить меня?

Зная, по-видимому, о чем я думаю, Оружейник проговорил, понизив голос:

— Настоящий воин должен подмечать все вокруг, если хочет выжить… если ты об этом размышляешь. И не стоит смущаться! Знание некоторых вещей не обязательно, но может оказаться полезным, когда представиться случай этим знанием воспользоваться.

Я кивнул и подошел к Оружейнику, чувствуя, как от чего-то запылали уши. Честно говоря, все это выглядело немного глупо. Этот человек разительно отличался от моего сверстника Тьери. Я видел в нем друга, с которым можно выпить, наставника, обладающего незаурядным умом, партнера по шахматам. Если он и валял меня по полу зала, то делал это без нравоучений или подоплеки, просто ради собственного развлечения. Мы были равными, и я никогда бы не сказал, что он что-то заставляет меня делать или навязывается.

А вот Оружейник сразу мне не понравился. Он доказал Северному собственное превосходство, вызывая бессильную ярость своего ученика. Мне всегда казалось, что это недопустимо. Если ты обладаешь какими-то знаниями, не упивайся ими, а делись.

Оружейник не заметил моих размышлений и, махнув рукой, взбежал по лестнице, нырнув в темноту дома. С одной стороны, он позвал меня за собой, но, быть может, сейчас наступило самое лучшее время, чтобы ретироваться? Повторить произошедшее на кухне не хотелось, но опять же… было любопытно. К тому же, Мастер сказал, что это единственный человек в городе, с которым можно говорить сколько угодно.

Я поднялся по ступеням и заглянул внутрь, щурясь после яркого дневного света.

— Заходи, не стесняйся, я всегда рад гостям, — донеслось из глубины дома.

Я шагнул вперед, оказавшись в просторной, абсолютно пустой зале. Пол здесь был отполирован до блеска, казалось, можно увидеть в нем свое отражение. Необычайно скользкий пол. Из зала внутрь здания вело несколько дверей и лестница с резными балясинами. Одна из дверей прямо напротив входа была открыта, и там я увидел множество стоек с мечами получше, разложенные на столах мечи похуже с блеклыми, покрытыми зазубринами лезвиями, и составленные в угол деревянные тренировочные бокены. К стене были прислонены тонкие длинные шесты.