Золушка в кедах - Алексей Калинин

из четырех только две мои. Вера и Белоснежа. А этих сироток подобрала после того, как мужики ордынцев заблудших порубали. Гнали их в рабство, а там известно, что могло быть — снасильничали, да продали бы какому-нибудь мурзе замызганному.

Я вспомнила своих сестричек, мачеху, а вместе с этим воспоминанием пришло лицо отца.

— У меня тоже мачеха. И она такая же суровая, как и вы, — вздохнула я.

— Ой ли, девонька? Такая уж и суровая? Может, она так по-своему переживает за тебя? Вроде бы ты жива-здорова, одета и обута. Так чего же тебе надо ещё? Ласки не хватает? Так судя по твоему рассказу — у вас такая бешенная жизнь, что и себя пожалеть некогда.

— Она меня…

— Так под руку горячую попалась. Нельзя других матерей ругать, покуда сама матерью не стала. Вот как обрушится на тебя ворох забот, тогда и посмотришь — куда бежать и за что хвататься. Так что не наговаривай, девонька, на свою мачеху. Она же не выгоняет тебя из дома, а что ворчит, так это от работы своей гадской. У нас вон тоже казначеев порой на голову ниже делают — нервная работа. Не женская. Да и стоит посмотреть на всё её глазами, тогда и судить можно будет, — старушка погладила меня по руке.

Сухая ладошка успокаивающе воздействовала на меня. Неожиданно мне не захотелось спорить, доказывать, что старушка неправа и мачеха на самом деле злая.

Я глубоко вздохнула и кивнула:

— Хорошо, я постараюсь посмотреть другими глазами. Может быть, это я ошибаюсь, и сама себе придумала то, чего нет на самом деле.

— Вот и ладно. А вот добывать перо Жар-птицы и впрямь вам придется. Ты уж не обессудь, девонька, но обратно мы вас без него никак отправить не сможем. Сами бы с вами сиганули, но необходимо будет здесь для снятия проклятий снадобье подготовить. Да и для других зелий травки подобрать и высушить.

Игорь шагнул вперед, чуть закрывая меня. Он открыл было рот, но старушка блеснула глазами.

— И твою беду знаю. Но без её согласия у нас ничего не выйдет. Да и перо тоже пригодится, так что сопровождай и помогай во всём.

— А мне что делать? — встрял Анатолий.

— А тебе нужно постараться не умереть. И не путайся под ногами, — хмыкнула Ситранатра.

Анатолий оскорбленно замолчал. Ведь это он звезда данного шоу, а его закидывают на вторые роли. Нет, он не будет этого терпеть! Как там было в исторических фильмах? Костюмов вышел на середину комнаты, вытащил топор из-за пояса и подбоченился.

— А теперь слушай мое слово молодецкое да крутятенькое! С тобой богатырь Лучезар разговаривает! Сначала нас накорми-напои, в баньке попарь, а потом обо всём остальном поспрашивай. Иначе вдруг война, а мы грязные и голодные. Это… слово моё твердо и… и вообще, — Анатолий попятился, когда старушка встала со скамьи и подошла к нему вплотную.

Кот снова ударил себя лапой по морде.

— Мил человек, да тебя никак матушка стоя рожала? Вот ты и ударился головкой при падении. Ох, да ты же полюбить никого не можешь, вот и маешься… Ну да ничего, и тебя вылечим, вот только помоги девоньке с шишком перышко заветное добыть. Добудешь же, Лучезарушка? А я тебе петушка на палочке сделаю.

— Как бы из него самого петушка на палочке не забубенили, — проворчал Игорь. — Хрен его разберет, что нас у самоедов ожидает. Сигать далеко придется.

Старушка погладила его по щеке. Игорь сначала отпрянул, но сдержался и вернулся на место. Я видела, как желваки пару раз дернулись под кожей, но после он опустил плечи и выдохнул.

— Я помогу вам сигануть. К тому же с вами девонька со знаком Эстифалиуса, а с ней на любые расстояния сигать можно. Но прав был… богатырь Лучезар, — старушка стрельнула глазами в сторону Игоря. — В самом деле не стоит вас голодных да уставших отправлять. Позови-ка остальных, пусть обедать идут.

Игорь шагнул к двери, но последние слова явно относились не к нему, так как между ног белой молнией пролетел кот и с размаха толкнул дверь. Животное блеснуло глазами на людей и пропало за отворившейся створкой.

— Присаживайтесь да отведайте, чем пять одиноких женщин потчевать будут, — старушка кивнула на скамьи у стола, и сама села в первую очередь во главе.

— А как же руки помыть? — склонил голову на плечо Анатолий.

— А вон у печки рукомойник. Рушник берите любой, всё одно завтра на речку стирать собрались.

Глиняный горшок с широкой горловиной и вытянутым носиком крепился на конопляной веревке, которая была просунута через крюк в потолочной балке. Анатолий несколько секунд обозревал данное чудо гигиены, потом наклонил немного горшок и из него полилась теплая вода. Она падала в широкую деревянную кадушку под умывальником. Анатолий с горем пополам умылся, но подумал, что раз надо для шоу — значит, надо.

Открылась дверь и вошли четыре девушки. За ними следом гордо шествовал белый кот. Вот только хвост трубой не поднял от гордости. Девушки только взглянули на старушку и разошлись по разным углам.

Черноволосая Грюзельдина расставила глиняные миски и возле каждой положила расписные ложки. Анатолий с интересом уставился на диковинные узоры и яркие цветы. Манюринда же на ухвате поднесла большой горшок с ароматной кашей.

Я почувствовала, как рот наполняется слюной. Беленькая девушка принесла нарезанный хлеб, ломоть которого тут же подхватил Игорь. Рыженькая же расставила на столе свежие овощи, зелень, кринку с молоком и кружки.

Мне они напомнили группу «Блестящие» когда та состояла из певиц с разным цветом волос. Высокие, красивые, фигуристые. Я рядом с ними почувствовала себя гадким утенком, но потом вспомнила — в кого превратились эти красавицы и немного приободрилась.

Девушки сели за стол и принялись за еду, исподтишка поглядывая на гостей, а в основном на Игоря. Икона стиля по-орлиному выпятил куриную грудку, по всей видимости к нему начало возвращаться прежнее высокомерие.

Я всерьёз начала опасаться, что он опять что-нибудь ляпнет и заворкует сизым голубем. Но нет, ему хватило ума забивать рот кашей, а мысли предстоящими сражениями. Он уже представил себе, как входит в роскошный кабинет, как расчесывает и укладывает ровными рядами шевелюру верховного главнокомандующего. Представил, как его награждают высшим орденом за заслуги перед Отечеством — ведь это он создал такую прическу, что Америка без лишних слов отдала Аляску и отказалась от всех претензий на Макдональдсы в пользу великого Анатолия Костюмова…

— Ешь кашу, а не ложку, — пробурчала старушка, и Анатолий заметил, как девушки прячут улыбки