Ночь на хуторе близ Диканьки - Андрей Белянин

– Ух ты…

– А главное дело, шо днём-то усё спокойно, ни слуху ни духу про него, а як тилько станет темно – то сей же час дивись на крышу хаты, от уже и оседлал, собачий сын, трубу!

– И галушка в зубах?

– И галушка в зубах.

– Брехня, – тепло вздохнул Николя, и Вакула ответил ему столь же честной улыбкой.

Так кто бы спорил, может, и брехня? Ибо чудесен свет и дивны проявления всяческих волшебств Духа Божия над благословенной землёю нашей, а всей правды и выдумки на ней всё одно никто не знает. Так чего бы двум приятелям и не побалакать от хорошего настроения…

Но вот дальнейшую часть пути они прошли в задумчивом молчании. Оно со всех сторон понятно: суровые козаки не бабы и не нуждаются в сиюминутном сцеплении языками так, что только треск стоит на всю округу. Коли ситуация тому способствует, так добрые товарищи распрекрасным образом могут помолчать, давая каждому побыть со своими мыслями наедине. Ведь нет греха в том, чтоб держать язык за зубами, а вот обратная позиция, хоть и куда более приятственна поначалу, однако ж и чревата.

Немало молодых парубков, а также и степенных полковников ещё с времён не к ночи упомянутого вероломного гетмана Мазепы пострадали за это дело. Недаром говорят старики на Запорожье: не можешь молчать, так уж лучше пой!

Собственно, они бы, наверное, и спели, ведь козаки всегда поют – что в походе, что в бою, что за столом. Да и в самом деле, не стихи же им декламировать и литературные пьесы ставить?!

Герои наши как раз договорились меж собою, с какой песни начнут, когда ближайшие кусты заволновались и в прощальный свет уходящего солнышка бодро шагнул усатый сечевой чёрт в красной свитке.

– От я до вас и добрался, шановни паны! И доброго же вечера всем нам, коли не шутите.

– Гробы готовы? – не вдаваясь в детали и не напрягаясь излишней вежливостью, прямо спросил Николя.

– Будут готовы, моё серденько, – патетично ответил Байстрюк, едва не срывая шапку и не падая на колени. – Хоть весь околоток исходи своими панскими ножками, а не отыщешь таких!

– Ну так шоб не в обиду будь сказано, однако ж, по чести говоря, хотелось бы, шоб вони были, так сказать, в пропорции, – внёс своё дельное предложение образованный кузнец.

Байстрюк нервно потёр виски, Николя же, наоборот, одобрительно подмигнул приятелю.

– Вакула прав, хотелось бы, так сказать, посмотреть на нашу последнюю кровать. Вдруг у него плечи не умещаются, а мне ноги подгибать придётся?

– Ох, не доверяете, козаки? – Сокрушённо хлопнув шапкой с малиновым верхом по груди, запорожский чёрт почесал рожки. – Да вы уж сами побачьте, як тут шо! Та будь я, не к ночи сказано, католическим протодиаконом, коли в тех гробах станет для вас хоть одно неудобство! А големов принесли?

– Полный мешок, – подтвердили друзья.

Вакула высыпал в ладони хвостатого соучастника штук десять – двенадцать кованных из гвоздей человечков.

– Добрая работа!

– Старался.

– Так до того ще треба трохи вашей крови. Могу куснуть?

– Не бойтесь данайцев, зубами грозящих, – жёстко обрезал Николя, практически цитируя полузабытого древнегреческого автора. – Нужна кровь, так мы сами поделимся.

– У меня в кармане должен быть гвоздь, – подтвердил Вакула. Он вновь полазил в шароварах своих и действительно выудил маленький гнутый гвоздик.

Николя на мгновение задержал дыхание, но честно выдержал укол в безымянный палец. Кузнец поступил так же. Байстрюк жадно слизнул две капли крови, покатал их на языке и вдруг резко сплюнул на гору железных големов в своих руках:

– А поднимайтеся, козаки!

После чего он широким жестом сеятеля бросил половину человечков налево, половину направо. Подобно зубам дракона, брошенным легендарной рукой Язона в плодородную землю Колхиды, гнутые железяки упали на землю и практически сразу начали расти. Вот пяти минут не прошло, как, к вящему изумлению Николя и Вакулы, прямо из тёмной травы стали вырастать люди.

– Матерь Божья, Пресвятая Богородица, та шо же воно творится на белом свете?!

– Это не научно, поскольку… поскольку… да они же есть, и что ты с этим фактом сделаешь? Скажешь, закрыв глаза свои, что этого нет, потому что этого быть не может?!

И впрямь да, что бы ни говорили изумлённые герои наши, но трудно было бы спорить с объективной реальностью. А реальность эта была просто невероятной…

Чёрт в красной свитке, хихикая в кулачок, щерил лошадиные зубы, пока из доброго чернозёма нашего, который веками поит и кормит детей своих, неспешно, но целеустремленно вырастали Вакулы и Николя.

– Дивитесь, паныч, як они швыдко в рост пошли! Ровно подсолнухи вверх тянутся. Чудеса-а.

– И главное, как похожи! Признаться, таких фокусов я не ожидал. Высокий класс!

– Да уж, не на ярмарке в Сорочинцах усим табором одну кобылу надувать, – гордо захохотал нечистый, крутя чёрный ус свой. – Уж коли я за дело берусь, так за то головой ручаюсь, шо будет вам весёлая история! Уж обо мне-то такая слава идёт, шо нет такой собаки на улице от Киева до самой Полтавы, шоб не знала Байстрюка да стала гавкать, коли я с сотоварищами гуляю! Так от думаю, шо настал подходящий момент нам трохи горилкою оскоромиться.

– Нет. – На этот раз Николя категорически удержал обоих соучастников от искушения.

– Нет?

– Так мы ж трохи. Сугреву ради? – удивился кузнец.

– А и то верно, – после минутного размышления признал запорожец. – Небось поутру в шинке отпразднуем, верно?

– Да что ж вы всё о выпивке да о выпивке? – устало выдохнул молодой гимназист.

– А о чём же ещё, паныч Николя? Я ж, поди, запорожский чёрт, сечевик, ещё атамана Сирка помню та Азовское сидение. Шо ж мне робить, кроме как не пить? Неужто вы хотели пан-добродию, шоб я христианские души в пекло волочил, га?!

– Нехай лучше пьёт, – тихо посоветовал Вакула на ухо другу.

Тот кивнул, если здраво подумать, то кузнец во всём прав. А если учесть мнение многих отцов церкви, что крепкий алкоголь также придумали в аду, то и не случайно хоть некоторые наши черти так люто закладывают за воротник лишь из чистого сострадания к людям. Как знать?

Меж тем вокруг честной компании уже сформировалась другая компания из двух десятков Вакул и Николя, в смысле по десять особей того и другого вида. Опять не так, но… да тьфу на все формальности, вы же меня поняли, чего уж там.

– Уж полночь близится, а старой ведьмы нет, – напомнил Байстрюк. – Вон и церковь наша, ще трохи, и дойдём широким шагом. За мной, хлопцы!

Гимназисты и кузнецы, выстроившись в две колонны, безропотно последовали за чёртом в красной свитке. Николя и Вакула вежливо держались от новоявленных големов (если их вообще можно так назвать) чуток в стороне.

Да и, честно говоря, несколько странно находиться в слаженном строю себе подобных. Не таких подобных, как ежели идёшь в сомкнутом солдатском строю или в доброй компании весёлых хуторян, едущих верхом по необъятным степям Украины. Это как раз вполне нормально, а вот идти плечом к плечу со своей безвольной копией, фантомом, куклой, зомби, буратино, големом, альтер-эго или ещё какой мистической благоглупостью…

В общем, как это ни называй, а Николя и Вакула предпочитали топать чуть левее от своих дружно марширующих копий. Байстрюк остановил всех у той самой расхристанной церкви, в которой приятели стояли спина к спине, огородившись железным кругом от наступающей нечистой силы.

Воспоминания, надо признать, не самые приятственные для обоих, но, с другой стороны, вспомните собственную молодость, как часто вы проявляли чудеса кротости и смирения, чтобы не лезть туда, куда не просят? Надеюсь, вы ответили себе честно. А если честно, то, значит, либо вы прекрасно понимаете наших героев, либо у вас было невинное детство и абсолютно скучная, но зато совершенно безгрешная молодость. Итак…

– Так шо? – Байстрюк поглядел на ущербную луну и, что-то мысленно прикинув, щёлкнул пальцами. Звук был такой, словно в ночи кто выстрелил из длинного кавказского ружья. – Ось подивитесь!

Прямо перед входом в странную церковь на полузатерянной тропинке, плечом к плечу, доска к доске, или борт к борту, или как там будет правильнее, стояли два чёрных гроба классической формы. Один длиннее, другой шире.

Стало быть, как ни верти, но получилось, что гробы действительно были подготовлены по индивидуальному размеру на каждого. Абсолютно на каждого, хоть на Вакулу, хоть на Николя, хоть на любого из их чудесных клонов. Но, разумеется, вы все уже поняли, для кого именно были предназначены два гроба, или, как говорят у нас в Малороссии, две домовины.

Что, в принципе, не особо удивительно. У тех же немцев, к примеру, слово «дом» означает храм Божий. Почему бы у народа украинского нечто подобное не значило бы гроб…

– То есть, как я понимаю, нам нужно лечь вот прямо сюда?