Прятки по-взрослому. Выживает умнейший - Константин Скуратов

Велосипед ехал по раскисшей от дождей грунтовке плохо. Если же свернуть на поросшую желтой травой обочину, он вообще начинал скользить, словно на коньках. Так что, уже минут через пятнадцать Глебов ругал себя последними словами за лень и пижонство.

Озабоченный управлением транспортным средством, он не обратил никакого внимания на группу подростков, осваивавших на спортивного вида велосипедах без сидений рискованные кульбиты и прыжки через канаву неподалеку.

Старательно вглядываясь в дорогу не дальше метра впереди колеса, он пытался вычислять глубины попадавшихся луж, что удавалось крайне редко.

Тяжелое слитное дыхание за спиной Андрей поначалу даже не заметил, занятый своими трудностями. Лишь когда один из подростков промчался мимо, обдав его грязными брызгами, он постарался принять правее, но как назло впереди оказалась глубокая промоина, так что пришлось снова выезжать на середину дороги.

– Эй, мужик, вали на хрен! – молодой еще не окрепший голос заставил Глебова вздрогнуть и прийти в себя.

Он затравленно огляделся и увидел, что обогнавший его подросток уже развернулся и стоял сейчас, запирая собой дорогу в месте, которое объехать по обочине было нельзя – с одной стороны овраг, с другой колючие кусты вплотную к колее.

Сзади умело крутили педали еще двое подростков, лица у них были далеко не доброжелательные. Еще дальше неторопливо катил себе последний подросток – из тех, что никогда не боятся опоздать…. И чего, спрашивается, непонятного…

– Карманы сам выворачивай, урод! – крикнул тот, что перекрыл дорогу. Андрей остановился метрах в трех от него, путаясь в полах дождевика слез со своего железного коня. Где-то в глубине души тоненько запела-зазвенела какая-то струна. И оборвалась. Андрей почувствовал, как его захлестывает волна спокойного, рассудительного, расчетливого бешенства. Он коротким движением перебросил сумку за спину, потом приподнял велосипед и без замаха внезапно метнул его в догонявших подростков, зная наверняка, что накроет обоих. Так и вышло.

Велосипед еще только повис на головах у подростков, а Андрей уже развернулся и шел к тому, что перекрывал дорогу. Выражение жестокости юного лица еще не успело смениться удивлением, как Глебов правой рукой ухватился за руль, а левой, что было силы, нанес открытой ладонью обычную пощечину. Парень дернул головой, закатил глаза и мягко осел в лужу под ногами. Нокаут, гадать нечего.

Странное, незнакомое доселе чувство вело Андрея дальше. Он четко различал звуки и краски, каждая мышца тела была готова выполнить любое его желание. Боль в отбитой ладони, как ни странно, была приятной, и он с усмешкой подумал между прочим, что, кажется, готов понять мазохистов, тут же удивившись, что может думать о посторонних вещах.

Андрей подошел к барахтающимся и стонущим под велосипедом подросткам и безжалостно встал обеими ногами на колышущуюся раму. Стоны усилились, превратились в крики.

– Все, отец – ты победил, – раздался спокойный голос, в котором не было унижения или раскаяния – только безграничное уважение сильного к более сильному.

Произнесший эти слова подросток был тем самым неторопливым велосипедистом – скорее всего, атаманом.

– Ошибка вышла, отец, – так же спокойно продолжил он, – прости. Обознались.

Глебов подумал немного и сошел с кучи из подростков и велосипедов.

– Новых попыток не будет? – удивительно, но даже дыхание не сбилось.

– Клянусь.

– По зубам добычу выбирать надо, – неожиданно для самого себя сказал вдруг Андрей, но парень не удивился, только склонил голову в согласии:

– Говорю же – обознались. Ты, отец, извини, но со спины показалось, что – по зубам…

Они помолчали немного, глядя друг другу в глаза, потом Андрей, как ни в чем не бывало, спросил, кивнув в сторону уже видневшейся деревни:

– Магазин в этой вашей дыре есть?

– Есть, – не удивившись, ответил парень, – грабить будешь?

– Делать мне нечего! – оскорбился Андрей, а парень понятливо закивал – ну да, действительно, нечего делать – такому человеку и грабить деревенский магазин…

Глебов поднял свой велосипед, легонько пнул заматерившегося было подростка из лежавших под ногами – очень удобно для пинка, кстати. Подошел к нокаутированному, осмотрел внимательно – дышит, зараза, и лежит естественно – значит, без членовредительства обошлось. Отъехав метров двадцать, не выдержал и оглянулся – трое поддерживали одного и смотрели ему вслед так, как смотрели бы молодые волки, получившие взбучку от матерого бирюка – почти с любовью…

То ли дорога перед самой деревней была суше и ровнее, то ли Глебов совладал, наконец, со своенравным, хоть и железным, конем, но остаток пути до магазина показался намного легче начала.

Андрей поставил велосипед у крыльца и зашел внутрь.

– Вода есть? – спросил он каким-то жестяным голосом, раздраженную одним его появлением, продавщицу.

Продавщица набрала полную грудь воздуха, взглянула ему прямо в глаза, с тихим посвистом выпустила воздух обратно, молча ушла в подсобку и вынесла пятилитровую пластиковую канистру.

– Две, – сказал Андрей, помолчал и добавил только одно слово, произнесенное все тем же лишенным интонации жестяным голосом, – пожалуйста.

Продавщица только вздохнула, снова нырнула в подсобку, потом аккуратно отсчитала сдачу, и даже попыталась улыбнуться на прощанье. Получилось фальшиво.

Глебов пил чай, заваренный прямо в самоваре с добавлением всевозможных сушеных трав, найденных здесь же, и думал.

Пружина интеллигентности, сжимавшаяся последние дни под тяжестью событий, лопнула. Андрей прекрасно отдавал себе отчет, что если бы подростки полезли в драку, он бы их убил. Да, защищая свою жизнь. Да, они бы его не пожалели, если бы смогли одолеть.

Он поймал себя на мысли, что не рассматривает их как детей – только как противников. Вот и за забором дачи спрятался противник. Раз уж с детьми нет желания миндальничать, что тогда говорить о тех, кто вооружен лучше него.

– Как там дядя Яким говорил? Цитирую по памяти, – произнес вслух Андрей, – в драке побеждает тот, кто к ней лучше готов. По-моему, так…. Я-то к драке готов на все сто, а вы? Вы хоть знаете, что скоро будет драка, а?

Наступившее утро не принесло обычного раньше интеллигентского раскаяния во вчерашних поступках. Наоборот, Андрей вылез из-под тяжелого, пахнущего пылью одеяла, полный решимости довести дело до конца – то есть, студента до следственного изолятора.

Лежа ночью без сна, снова и снова прокручивая в голове возможные варианты действий, он постепенно пришел к здравой мысли, что на даче, Очкуна ему никак не достать. Не будет там возможности неспешно поговорить по душам, вывести на чистую воду и склонить к явке с повинной. Уж слишком много будет посторонних – охранников, шоферов, прислуги, возможных гостей. И просто так Глебова туда никто не пропустит. Значит, может случиться так, что пытаясь снять себя обвинения в убийстве, он станет настоящим убийцей.

Значит, студента нужно с дачи выкурить. Как? Вопрос важный. Но еще важнее, вопрос – а куда поедет выкуренный студент? Где с ним можно будет встретиться без помех, с глазу на глаз? Не на новую же дачу рванет – ему учиться надо. Значит – поедет домой. А где он живет? То-то.

Глебов открыто проехал на велосипеде мимо объекта в сторону аэропорта. Спрятав транспортное средство в ближней лесополосе, он затесался в группу пассажиров, ожидающих автобус и уже через час с небольшим неторопливо брел по когда-то почти родному двору. Вот и дом, в котором, по идее, живет студент Виктор Федосов. А подъезд? А квартира? Да и тот ли дом вообще? Знаете, простительно взрослому мужчине не интересоваться молоденькими студентами. Студентками – еще туда – сюда…

– Эй, пацан! – он окликнул шедшего вразвалочку школьника лет двенадцати. Тот вопросительно посмотрел на Андрея, но близко подходить не стал.

– Помочь можешь, дружище? – спросил Андрей.

– Что нужно? – настороженно ответил паренек, держа прежнюю дистанцию.

– Адрес одного человечка узнать хочу. Ты же местный?

– Ага. А кто нужен?

– Студент один где-то здесь живет. Зовут Витя. В очках ходит.

– Полицию спросите – они вам про всех расскажут, – дерзко ответил школьник.

Андрей вздохнул:

– Давай внесем ясность внаши с тобой отношения. Эти отношения насквозь деловые, понял? Ты сообщаешь мне нужные координаты Очкуна, а я тебе за это вручаю пятьдесят рублей. Вот эти, – он вытащил из кармана и показал купюру. Паренек оживился:

– А-а-а… Витёк-Очкун, что-ли нужен?

– Он самый.

– А не обманете? Ну, с деньгами?

– А смысл? – вопросом на вопрос ответил Андрей. – Может, мне будет нужно еще что-нибудь узнать – к кому потом обращаться? А тут – проверенный источник информации.