Принц на Новый год (СИ) - Мор Дэлия

Ага, я, не стесняясь, послала его по-русски. Немезис тоже вспылил. Удивил меня новыми сочетаниями элладийских матов, но всё равно ничего не добился. Кассиус соблюдал закон, на который мы же и ссылались. Его третий пункт предполагал проверку невесты. Я чувствовала себя грязной от сальной ухмылки предателя, когда он смотрел на синий камень в кольце. Будто действительно между ног мне заглянул, а не просто убедился в правдивости ответа: «Невинна».

Но главное то, что мы в итоге оказались рядом с каменным мешком. В комнате допроса. Помощники Немезиса украсили её лентами и белыми цветами. Постелили на стол зелёную ткань, принесли деревянное блюдо под браслеты.

— Оно старше нас всех вместе взятых, — вполголоса объяснял главный тюремщик, пока Кассиус снимал с Димы кандалы. — Фамильная реликвия меролингов. Прапрапрадедушка нынешнего короля приказал выстругать его из последнего вечного дерева. Видишь, какая светлая древесина? Кора была белоснежной, а листва ярко-оранжевой. Дерево не сбрасывало её на зиму и цвело круглый год.

Нервничал Немезис. В десятый раз обходил допросную по кругу и постоянно поправлял поднос. Да и как тут быть спокойным? Уж на что я далека от интриг королевского двора, и то понимала, в какой ярости Кассиус. В гробу он видел эту свадьбу. И хорошо, если не знал о специфических свойствах брачных артефактов. Не догадывался, что как только уляжется эхо от последних слов ритуала, моя сила станет доступна принцу. Не хлынет в него бурным потоком, к сожалению, но будет на расстоянии вытянутой руки. «Просто возьми».

А если Кассиусу уже доложили? Допустим, шпионили за мной, королём и Немезисом? О, тогда я не доживу до конца ритуала. Предатель не позволит принцу стать непобедимым на поединке.

— Что там с музыкой? — строго спросил главный тюремщик, обернувшись к проёму открытой двери.

— У дудочников концерт на главной площади, господин Немезис, все заняты.

— Ты предупредил, для кого нужно играть?

— Конечно, — собеседник, наконец, появился перед начальником. Худой мужчина с непропорционально длинными руками, — потому мне и ответили, что все заняты. Народ труслив. Ничего нового.

Маленькая поправка: не народ, а бомонд, который и в другом мире бомонд. Такие все «мы за свободу творчества и самовыражения», а как только вектор политической ситуации меняет направление, то и музыканты на свадьбу опального принца не идут. Узурпатору играют. Проститутки от искусства. Фу, аж противно.

— Можно плеер включить, — предложила я. — Через наушники будет очень тихо, но романтично. У меня как раз завалялась пара медляков из лучших образцов западной попсы. Селин Дион, Уитни Хьюстон, сэр Элтон Джон.

У помощника лицо вытянулось, когда девушка из артефакта-переводчика оттараторила какую-то чепуху. Тяжёлая у неё работа с моими-то «земными нюансами».

— Айкос, вино принеси, — распорядился Немезис, — хоть отпразднуем. Надя, не нужно плеер, пожалуйста, некогда возиться с техникой. Кассиус идёт.

Теперь и я услышала тяжёлые шаги. Сердце стало медленнее биться, руки и ноги онемели. Плевать на предателя, вместе с ним в допросную должен был идти мой принц. Что с ним сделали в заточении? Избили, измучили, изуродовали? Хоть Немезис и клялся, что нет, но я боялась.

— Его Высочество Димитрайос Третий, — с ехидством в голосе объявил Кассиус и выпустил принца из-за спины.

Дима был белее праздничных лент на стенах. Щурился на яркий свет масляных ламп и осторожно касался пальцами красной кожи на запястьях. Кандалы навредили. А лечиться магических сил не было.

— Родная, — тихо прошептал он, и я разрыдалась.

К чёрту просьбу Немезиса не бросаться на шею к жениху! Я два дня без него как в Аду жила! Оглядывалась, прислушивалась и не понимала, почему любимого нет рядом. А потом одергивала себя «так он же в тюрьме», и накатывало. Мне и сейчас было больно, хоть и обнимала Диму. Гладила по спине, волосам, зарывалась носом в плечо, пропахшее чем-то сырым и тяжёлым.

— Ты похудел. Совсем истаял.

— По тебе скучал…

Он целовал мои руки, как безумный. Будто мы полжизни в разлуке провели и теперь прощаемся навсегда. Бездна внутри него пугала. Я падала туда, не чувствуя пола под ногами. Теряя себя…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Хватит! — зло крикнул Кассиус. — Устроили спектакль. Дешёвая трагедия ярмарочного балагана. Немезис! Посади заключенного за стол и кандалы надень.

— Так свадьба же, — глухо сказал тюремщик, — Его Высочеству положены другие браслеты.

— Кандалы на левую, браслет на правую, — распорядился предатель. — Церемония формальная. Выполняй!

Я отпустила руки жениха и вытерла слёзы. «Раненого льва пнёт каждый шакал». Но что-то я не помню по каналу Animal Planet передач о долгой и счастливой жизни шакалов.

— Надя, — негромко позвал Немезис и показал глазами на другую часть стола.

Что ж, будем сидеть оба. Суть ритуала в соединении рук и магических резервов. Остальное — детали.

Диму приковали к столу, как в американских боевиках о преступниках и полицейских. Под крышкой нашлось металлическое кольцо с цепью. Я не сомневалась, что туда тоже встроены ядовитые шипы или другая защита. Потому что после щелчка замка Кассиус выдохнул. С облегчением, ага. Пригладил волосы на затылке, поправил ремень на толстом животе, и заговорил:

— Напоминаю присутствующим, что любые посторонние заклинания во время ритуала запрещены. Навредите новобрачным и, в лучшем случае, придётся начинать сначала. Все меня поняли?

Спрашивал у всех, а смотрел на меня. Да, придумай я безумный план по спасению, колдовать начала бы с порога. Уж на ещё один «удар тёмной магией в Бранта» сил бы хватило. Но мы с Немезисом чуть не перегрызлись, решая, что делать. Король-отец тоже присутствовал голосом из браслета и занимал то одну сторону, то другую. Я настаивала на эпичной битве сразу после ритуала. По крайней мере, один главный злодей уже рядом и его можно убить. А Немезис просил подождать до поединка.

«Лавр сбежит, едва ему доложат о смерти Кассиуса. А принца выставят вероломным убийцей. Не забывайте, что для палаты геронтов Кассиус — по-прежнему ближайший соратник Димитрайоса. Никто не знает правды, Григориус тоже сидит в тюрьме. И как это будет выглядеть? Как попытка оправдать своё зверство задним числом. Нет, гораздо безопаснее следовать прежнему сценарию.

— А если принц не доживёт до поединка? — спорила я. — Если Лавру надоест играть в благородство и он тихо удавит пленника прямо в каменном мешке? Официального вызова до сих пор нет, вы сами говорили.

— Немезис, не губи мальчика, — нервничал король. — Он — мой единственный сын.

— И мой тоже, — дёрнулся тюремщик, а я пережила две не самые лёгкие минуты на Элладе. Король молчал, у меня голова кружилась, и, кажется, искрил плеер от невероятного напряжения в воздухе. Потом Немезис пояснил. — Я любил Софию. Димитрайос мог быть моим сыном. Я скорее сам умру, чем позволю причинить ему вред. Не нужно убийств. Даже из мести и чувства справедливости не нужно. Пусть будут поединок, суды и казни после них. Уж я каждому предателю отыщу укромный уголок в своих казематах. И место на камне под топором палача тоже обеспечу».

Не знаю почему, но я поверила тюремщику. Затем подумала и нашла ещё один довод. Браслеты и мой резерв — хорошие козыри. Эффект неожиданности, способный качнуть чашу весов в нашу сторону. Но он сработает, только если Лавр о нём не узнает. Придёт на поединок исключительно со своими собственными силами. Не бросится в бега, не будет нырять на дно озера за осколком метеорита. Не станет делать вообще ничего, раз уж так уверен в победе. А мы затаимся и подождём. Да, наверное, так будет правильно.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Я вытянула руку и сжала пальцы жениха. Кассиус, наконец-то, начал читать заклинания свадебного обряда.

Димитрайос Третий

— Обручается этот достойный мужчина, названный по рождению Димитрайосом, — бубнил предатель, безжалостно выбрасывая из текста обряда подготовительные куски и абзацы, не требующие вливания магической силы.