Дом шелка. Новые приключения Шерлока Холмса - Энтони Горовиц

— Меня часто посещало желание познакомиться с вами, доктор Ватсон, — заговорил хозяин дома, накладывая себе пищу. — Вам будет приятно услышать, что я — ваш большой поклонник и у меня есть все до одной ваши «Записки». — Он принес с собой журнал «Корнхилл мэгэзин» и раскрыл его на столе. — Я только что прочел ваш рассказ «Медные буки» — написано мастерски. — Несмотря на причудливые обстоятельства этого вечера, я испытал некоторое удовлетворение, потому что сам был доволен тем, как закончилась эта история. — Судьба мисс Вайолет Хантер не была мне особенно интересна, — продолжал он. — А Джефро Рукасл был скотиной, каких еще надо поискать. Девушка оказалась на диво легковерной — это меня поразило. Но, как всегда, больше всего меня захватило ваше описание господина Шерлока Холмса и его методов. Жаль, что вы не привели семь разных объяснений совершенного преступления, которые он вам изложил. Это позволило бы читателям лучше постичь суть истории. Но и так вы сделали достоянием общественности работу выдающегося ума, и мы вам за это благодарны. Вина?

— Спасибо.

Он разлил вино по бокалам, потом продолжил:

— Жаль, что Холмс не посвятил себя целиком правонарушениям подобного рода, а именно преступлениям бытового свойства, где мотивы могут быть самыми незначительными, а жертвами вообще можно пренебречь. Рукасла за его роль в этом деле даже не арестовали, хотя и сильно изуродовали.

— Самым жутким образом.

— Что ж, это само по себе достаточное наказание. А вот когда ваш друг нацеливает свое внимание на вещи более серьезные, на деловые предприятия, организованные людьми вроде меня, тут он преступает черту и становится бельмом на глазу. Опасаюсь, что недавно он совершил именно это, и если будет упорствовать, нам, вполне возможно, придется встретиться, а такая встреча, смею вас заверить, совершенно не в его интересах.

В голосе его появились нотки, заставившие меня содрогнуться.

— Вы не сказали мне, кто вы, — заметил я. — Может быть, объясните, чем вы занимаетесь?

— Я математик, доктор Ватсон. Нимало не льстя себе, могу сказать: мою работу по биному Ньютона изучают в большинстве университетов Европы. А еще вы наверняка определили бы меня как преступника, хотя мне хочется думать, что преступление я превратил в науку. Сам я стараюсь не обагрять руки кровью. Это — удел таких, как Андервуд. Можно сказать, что я — мастер абстрактного мышления. Ведь преступление, в наиболее чистой форме — это абстракция, как музыка. Я делаю оркестровку. Остальные исполняют свои партии.

— Чего же вы хотите от меня? Зачем вы меня сюда привезли?

— Помимо удовольствия пообщаться с вами? Я хочу вам помочь. А если точнее — и я сам себе удивляюсь, произнося эти слова, — я хочу помочь господину Шерлоку Холмсу. Очень жаль, что он не обратил на меня внимания два месяца назад, когда я послал ему некий памятный подарок — приглашение изучить дело, из-за которого у него сейчас возникли такие неприятности. Наверное, мне следовало выразить свою мысль с большей определенностью.

— Что же вы ему послали? — спросил я, хотя уже знал ответ.

— Кусочек белой ленты.

— Вы связаны с «Домом шелка»!

— Не имею с ним ничего общего! — Впервые в его голосе зазвучали сердитые нотки. — Не огорчайте меня, пожалуйста, своими дурацкими умозаключениями. Оставьте их для ваших книг.

— Но что это такое, вы знаете.

— Я знаю все. Мне становится известно обо всех злодеяниях, крупных и мелких, какие происходят в Англии. У меня есть агенты во всех городах, на всех улицах. Они — мои глаза. Которые никогда не мигают. — Я молчал, давая ему возможность продолжать, но он решил сменить курс. — Вы должны дать мне обещание, доктор Ватсон. Поклянитесь всем, что для вас свято, что никогда не расскажете Холмсу или кому-то еще об этой встрече. Никогда о ней не напишете. Никогда на нее не сошлетесь. Если вам станет известно мое имя, вы сделаете вид, что слышите его впервые в жизни и оно вам ни о чем не говорит.

— Откуда вы знаете, что я такое обещание сдержу?

— Потому что вы — человек слова.

— А если я откажусь?

Он вздохнул.

— Имейте в виду, что жизнь Холмса в большой опасности. Мало того: если вы откажетесь выполнить мои указания, Холмс в течение двух суток будет мертв. Помочь вам могу только я, но для этого вы примете мои условия.

— Если так — я согласен.

— Вы клянетесь?

— Да.

— Чем?

— Моим браком.

— Этого мало.

— Моей дружбой с Холмсом.

Он кивнул.

— Кажется, мы друг друга поняли.

— Так что же такое «Дом шелка»? Где мне его найти?

— Ответить на эти вопросы я не могу. Хотел бы ответить, но, боюсь, Холмсу предстоит добраться до истины самому. Почему? Во-первых, я знаю, что он — человек исключительных способностей, и мне интересно изучать его методы, следить за работой его ума. Чем больше я о нем знаю, тем меньше опасений он мне внушает. Но есть и еще один вопрос, более принципиального свойства. Я назвал себя преступником, но что, собственно говоря, это значит? Всего лишь то, что есть некие правила жизни в обществе, которые я рассматриваю как помеху и предпочитаю их игнорировать. Уверяю вас: многие респектабельные банкиры и юристы скажут вам то же самое. Это всего лишь вопрос степени. Но я не животное, доктор Ватсон. Я не убиваю детей. Я считаю себя цивилизованным человеком, и в обществе есть другие правила, на мой взгляд, незыблемые.

Итак, что должен сделать такой, как я, когда он сталкивается с группой людей, чье поведение — чьи преступления — выходят за рамки допустимого? Я могу сказать вам, кто эти люди и где их найти. Я мог бы давным-давно известить полицию. Увы, такой поступок нанес бы существенный ущерб моей репутации в глазах многочисленных подручных, у которых в отличие от меня нет особых проблем с нравственностью. Есть такая вещь, как закон преступного мира, и многие известные мне преступники относятся к нему очень серьезно. И я, в общем-то, склонен с ними согласиться. Кто дал мне право судить коллег по преступному миру? Мне бы совершенно не хотелось, чтобы они судили меня.

— Но вы послали Холмсу намек.

— Я действовал под влиянием минуты, что для меня крайне необычно и показывает, до какой степени я раздражен этой историей. Но все равно это был некий компромисс, самое малое, что я мог сделать при сложившихся обстоятельствах. Если бы Холмс пошел по этому следу, я утешал бы себя тем, что послал всего лишь намек и особой вины на мне нет. Если бы, наоборот, он решил оставить мое предупреждение без внимания — что ж, моя совесть перед преступным миром осталась бы чиста. При этом скажу так: вы не представляете, как меня огорчило, что он выбрал именно второй курс действия, а точнее, бездействия. Я искренне убежден, что без «Дома шелка» мир стал бы намного лучше. Я не теряю надежду, что этот гнойник будет прорван. Поэтому я и пригласил вас сюда.

— Вы не можете дать мне сведения. Что же вы можете мне дать?

— Могу дать это. — Он толкнул что-то по столу в мою сторону. Я посмотрел вниз и увидел небольшой металлический ключ.

— Что это? — спросил я.

— Ключ от его камеры.

— Что? — Я чуть не рассмеялся. — Вы хотите, чтобы Холмс бежал? В этом заключается ваш грандиозный замысел? Вы хотите, чтобы я помог Холмсу бежать из Холлоуэя?

— Я не понимаю, доктор Ватсон, почему эта идея вызывает у вас смех. Могу вас заверить, что приемлемых вариантов просто нет.

— Есть коронерский суд. Он все расставит по местам.

Лицо моего собеседника потемнело.

— Вы до сих пор не понимаете, с кем связались, мне даже начинает казаться, что я попусту трачу с вами время. Говорю вам со всей ясностью: живым из исправительного дома Шерлок Холмс не выйдет. Коронерский суд назначен на четверг, но Холмса там не будет. Его враги этого не допустят. Они намерены убить его, пока он находится в тюрьме.

Меня охватил ужас.

— Но как?

— Этого я сказать не могу. Отравят, задушат — это самое простое, но можно организовать какой угодно несчастный случай. Смерть будет выглядеть естественной, можете не сомневаться. Но верьте мне — приказ уже отдан. Время его истекает.

Я взял ключ.

— Как он к вам попал?

— Это не имеет значения.

— Тогда скажите, как ему это передать. Ведь меня к нему не пустят.

— Это уже зависит от вас. Я больше ничего сделать не могу, иначе я себя просто раскрою. На вашей стороне инспектор Лестрейд. Поговорите с ним. — Внезапно он поднялся и оттолкнул свой стул от стола. — Думаю, мы уже все друг другу сказали. Чем быстрее вы вернетесь на Бейкер-стрит, тем быстрее начнете обдумывать ваши последующие действия. — Он немного смягчился. — Добавлю одно: вы не представляете, какое удовольствие я получил от знакомства с вами. Скажу честно: я завидую Холмсу, что у него есть такой преданный биограф. У меня тоже есть несколько историй, которые могут быть интересны читателю. Не могу ли и я воспользоваться вашими услугами? Нет? Ну, это так, мимолетная мысль. Но, если вынести эту встречу за скобки, я, вполне возможно, могу оказаться персонажем каких-то ваших записок. Надеюсь, вы не будете ко мне несправедливы.