Вне закона - Горчаков Овидий Александрович

Аксеныч оживился:

– Надо забрать в лес всех желающих, пока немцы не вернулись!

– Ладно, посмотрим, – оборвал его Кухарченко, не любивший, когда дельные мысли осеняли не его самого, а другого. – Только не желающих, а боеспособных! Эх, как это мы прозевали этих цивильных немцев в Ветринке! Небось было бы чем поживиться!.. Ну ладно, айда в поселок! – Он хлопнул Аксеныча по плечу: – А ты, я вижу, парень заводной, вроде меня!

Вместе с Покатило мы ходили по домам и баракам, предлагая всем военнообязанным быть в сборе на поселковой площади к двенадцати часам дня. За нами неслась во главе с Боровиком целая ватага ветринских мальчишек, когда меня остановил посреди улицы невысокий усатый рабочий.

– Разрешите обратиться? – запыхтел он, отдуваясь.

Рядом с ним неуклюже переминался и мял в руках кепку Кастусь, тот самый взъерошенный белобрысый юнец, который вместе со своим приятелем Боровиком соскочил чуть не на голову нам с крыши. Этому семнадцатилетнему парню не хватало только усов, чтобы быть вылитой копией отца. На лацкане его потрепанного пиджачка поблескивал значок «Ворошиловского стрелка».

– Стеклодув я, мастер тутошний… – заговорил усатый белорус. – Котиковы мы. Слыхать, отряд собирается, германов бить. Кровь они нашу выпили, семь шкур содрали. Хотим с сыном в партизаны. За оружие не беспокойтесь, четыре винтовки у нас припрятаны. Кастусь у меня комсомолец, а я, хотя и непартийный, тут с парторгом Мордашкиным германам палки в колеса совал. Кастусь мой, хоть и не вошел еще в полный возраст, вельми смелы и спрытны хлопец. Даром что семнадцать годов всего, а в одиночку германскую машину миной разбил… Святой истинный крест! Минулой осенью дело было. – Кастусь еще гуще пунцовел и потупясь снова терзал кепчонку. – Нам бы в отряд, товарищ. Товарищ… – повторил его отец с расстановкой.

Конец ознакомительного фрагмента.