Счастливое число Кошкиной (СИ) - Муар Лана

И решись Денис сейчас сдвинуть разделяющую нас шторку, он бы увидел, как ошибается, думая, что между нами ничего не может быть. Может. Еще как может. И оно уже есть. Просто ты не хочешь этого увидеть. Не хочешь поверить. Не хочешь принять. Просто сдвинь шторку, посмотри в мои глаза, а потом… Просто поцелуй. Ты же вчера так хотел поцеловать. И когда шипел на меня за обвинение, и после, успокаивая. Я же все видела. Я же все чувствовала.

В кусочке зеркала мне было видно, как поднимается рука Дениса, как она тянется ко мне и замирает, не решаясь коснуться шторки и завершить начатое, чтобы началось что-то другое, гораздо большее. Я видела его дрогнувшие и после сжавшиеся в кулак пальцы. Услышала за шумом воды хриплый выдох, невольно закрыла от его вибрации глаза и почувствовала, что Денис вышел. Шторка снова шевельнулась от движения воздуха, а у меня задрожали губы. От обиды, что ушел. От того, что он дурак. От того, что этот дурак даже не догадывается что со мной творится, когда он рядом. И кто бы мне ни говорил, что не бывает любви с первого взгляда, я не поверю. Теперь не поверю. И вряд ли когда-нибудь смогу объяснить как так получилось, что одного взгляда мне хватило для того, чтобы сердце запело и забилось чаще. Это просто взяло и случилось так внезапно и назло всем насмешкам и шуткам про давно вымершую любовь с первого взгляда. Нет, она не вымерла. И я могла с уверенностью сказать, что так бывает, а любовь с первого взгляда не шутка — она существует и случается. Не со всеми и не с каждым. Она выбирает себе кого-то, тщательно отбирая правильных и подходящих кандидатов. Может быть, только меня выбрала случайно. По ошибке. Но даже если это случилось так, то оно уже случилось. Со мной случилось.

Я вышла из душа, натянув на лицо счастливую и идиотскую улыбку человека, который только что восстал из пепла, словно птица Феникс. Все для того, чтобы Денис даже не догадался о том, что его появление в ванной комнате было замечено — мной замечено. Все, чтобы не знал и не смог догадаться как скребут кошки мое сердце, когда он хмуро посмотрел в мою сторону, но сквозь меня, и пробурчал что-то про сваренный кофе.

— Лукашик, дуй отмокать и не забывай, что за буйки нельзя заплывать, — весело прощебетала я, сделала глоточек крепчайшего напитка и на правах ответственной за завтраки нырнула в холодильник. — Та-а-ак, и чем бы мне вас покормить?

Дура дурой и идиотка, которую я сейчас так старательно изображала, про себя выла белугой и заламывала руки от бессилия пробиться сквозь глухую стену недопонимания между мной и Денисом. Те кирпичики, что мне удавалось разбить, он упорно возвращал обратно, заливал толстым слоем цемента, а после возводил ещё и забор из прутьев. На что я надеялась, когда вчера ночью услышала его “выгребем” и подумала, что мы уже не я и он по отдельности, а мы вместе? Наверное, на то что запас кирпичей и арматуры закончился. Как оказалось, нет. И тот взгляд, которым Денис смотрел на меня сейчас, даже близко не стоял с тем, каким обжигал сквозь шторку в ванной. Снова это прохладное отчуждение. Снова эта ощутимая стена с выведенной красной краской надписью:”Мы просто соседи!” И долбанный частокол забора, сквозь который едва проглядывалось свежее пятно цементного раствора. Еще бы колючей проволокой обтянул… Г-р-р-р!!!

Мне хотелось развернуться, заглянуть ему в глаза и спросить почему он так упирается и не дает мне даже шанса. Лишь жалкое мгновение, которого не хватает нам обоим, а не мне одной. Хотелось выораться на него, влепить пощечину, чтобы разозлился на меня и выпалил все что обо мне думает. Конечно же, соврав. В каждом слове обманет, но я пойму все, что он чувствует. Потому что уже видела его взгляд и как его ко мне тянет. Мне так хотелось сделать все это, только повернулась и вместо того вопроса, на который хотела получить ответ, задала другой:

— Будешь омлет с сыром и сосисками?

Спросила, заглянула в серые глаза и не удержалась от того, чтобы не пробесить — взяла сигарету из пальцев парня, стряхнула с нее столбик пепла и затянулась. Правда не подрассчитала, что курим мы разные, и мои намного, очень намного легче. Едкий дым крепкого табака прошелся напильником по горлу — сперва вниз в легкие, а потом, с кашлем, обратно. К глазам подступили слезы, и я задохалась мотая головой и отвешивая себе подзатыльник за подзатыльником. Ну дура же! Как ни крути, дура.

— Вот ты… — вздохнул Денис, наливая мне в стакан воды.

— Кто? — спросила, проглотив два или три глотка.

— Кошка, вот кто! — оторвал бумажное полотенце, промокнул им мои слезы и показал на свое место. — Сядь, кухарка. Так и быть у тебя сегодня освобождение от наряда по кухне. В виде исключения. Омлет с сыром и сосисками, значит? Сама-то его ешь?

— Ем, — кивнула. — А ты?

— Да я всеядный, если это не трава, — хмыкнул парень, доставая из холодильника упаковку яиц и сосиски. — Как же с вами бабами тяжело, — вздохнул, записав меня в бабье, и меня с этого понесло во вполне объяснимое:

— Чего!? Сам ты баба! Я так-то девушка, а ты слепошарый упырь, если не видишь разницы!

— Не гавкай, тебе не идёт, — огрызнулся Денис и зло сверкнул глазами, когда я запустила ему в спину влажное полотенце, которое само попало под руку.

— Ой, — пролепетала, съезжая по сиденью вниз, будто так смогу спрятаться от надвигающейся бури.

А буря не просто надвинулась. Она хрустнула костяшками пальцев, рывком сдвинула стол в сторону и вцепилась мертвой хваткой в ворот моего халата, поднимая меня выше, вынуждая встать на цыпочки. Наши лица оказались в такой близости друг от друга, что мы могли почувствовать на губах, как сталкиваются его и мое дыхание, как они сплетаются и опаляют что-то гораздо глубже. Нависнув надо мной скалой, Денис прищурил и без того злющие глаза и распахнул их в удивлении, когда я не отстранилась, вымаливая пощадить, а сделала все наоборот. Мои пальцы прошлись по шее парня, запутались в его темно-соломенных волосах, не давая уже ему шанса отстраниться, а губы коснулись его плотно сжатых губ, целуя их так нежно, словно я боялась, что они могут разбиться от другого, более напористого поцелуя.

Мое сердце бабахнуло, разгоняя по телу сладкую негу, и забилось раз в сто чаще, а мгновение спустя, когда хрустальные губы простонали что-то неразборчивое и ответили, понеслось куда-то вприпрыжку.

Где я? Кто я? Не знаю. Не помню. Подумаю позже.

24. Без комментариев… POV. Геля.

— Нет.

Прохрипело сквозь туман у меня в голове, а после прозвучало уже увереннее:

— Нет!

— Что? — спросила я, недоумевая от того, что целовавшие меня губы превратились в упрямо сжатую линию, от которой вновь приморозило до самых пяток:

— Я сказал нет, — Денис рывком отрвал свою ладонь, пролезшую мне под халат, после убрал мои руки, отшатываясь назад выдохнул, тряся головой, и лёд его тона, кажется, остановил мое сердце. — Это не самый лучший способ удержать комнату, Геля. Нет! — провел пальцами по своим губам, посмотрел на календарь на холодильнике и снова замотал головой. — Мы уже договорились, что до восьмого июня ты здесь живёшь. И я… Я вроде никуда тебя не гнал!

— Что? При чем здесь квартира? — сорвавшимся в шепот голосом спросила и шагнула к парню.

— Стой! — выкрикнул он, выставляя перед собой ладонь. — Стой и не подходи!

— Денчик, ты дурак? — растерянно выдохнула я, не понимая какая муха могла укусить его за задницу. — Ты… ты что… ты подумал… что я… из-за квартиры?

Мои губы задрожали, к глазам подступили слезы и потекли по щекам, когда парень мотнул головой а потом кивнул.

Где и что сделала не так, я не понимала. Шагнула было к Денису, заглядывая ему в глаза и ища в них ответ на один единственный вопрос — при чем тут квартира и договоренности, если мы — это мы, а квартира — всего лишь бетонная коробка, — и отступила назад, вцепляясь заледеневшими пальцами в ворот халата. Не нашла. И судя по всему объяснять свои слова парень не намеревался. Он развернулся, чиркнул маркером по календарю, ставя крест на квадратике с числом, а у меня от этих движений заныло сердце. Две черточки, словно ржавый скальпель, распороли крест накрест мою грудь и всунули в нее кусок льда.