Убийство в поместье Леттеров - Патриция Вентворт

Лэм сложил губы трубочкой, будто собрался присвистнуть.

— Так и сказала?

— Слово в слово.

— Тогда допросим ее сейчас же и выясним, что она имела в виду. Может, просто хвасталась? Во всяком случае, узнать стоит. Она сейчас на кухне?

— Она была там. Но поскольку миссис Мэнипл уже вернулась туда, то думаю, Глэдис уже где-нибудь в другом месте.

Фрэнк отыскал ее довольно быстро. Слышно было, как она хихикнула, пока Фрэнк открывал перед ней дверь. Войдя, она кинула небрежный взгляд на мисс Силвер, повела глазами в сторону инспектора, обошла вокруг стола и жеманно опустилась на стул. Потом закинула ногу на ногу, поддернула выше колен и без того короткую юбку, украдкой взглянула на свои нога в шелковых чулках, выставленные для всеобщего обозрения, и, наконец, томно посмотрела на Фрэнка, но увидела лишь его бесстрастный профиль.

Лэм, наблюдавший за ее действиями, подумал, что, видно, мало ее драли в детстве, пристукнул по столу ладонью и рявкнул:

— Прошу внимания, мисс Марш! Сержант Эбботт здесь не для того, чтобы глазеть на вас, а затем, чтобы записывать ваши слова! Будьте так любезны и примите это к сведению.

Ему ответом был ленивый взгляд и смешок:

— Вы же меня еще ни о чем не спрашивали.

— Пусть это вас не волнует, спрошу. Еще раз говорю: будьте добры сосредоточить свое внимание. Минут двадцать назад вы имели разговор с мисс Полли Пелл.

— Правильно, — отозвалась Глэдис, надув пунцовые губки. — Мы всегда пьем чай в одиннадцать. А что, нельзя?

Лэм пропустил ее слова мимо ушей. Он лишь поглядел на нее так, будто перед ним была тряпичная кукла.

— Ваш разговор слышали, — наконец сказал он.

Выщипанные брови Глэдис приподнялись, и она чинно произнесла:

— Неужели? Не понимаю, как это люди могут унижаться до того, чтобы подслушивать под дверьми. По-моему, это неприлично…

Терпение Лэма лопнуло. Он выпучил глаза и резко оборвал ее:

— Хватит болтать! Слышали, как вы утверждали, будто вы знаете гораздо больше относительно обстоятельств смерти миссис Леттер, чем сообщили полиции. Вы говорили также, что можете накинуть петлю кое-кому на шею и что вы собираетесь это сделать, но уже на процессе, чтобы было больше шуму, как вы выразились.

Голубые глаза утратили свою безмятежность. В них промелькнул расчет.

— Да неужели?

— Извольте объяснить, что вы имели в виду.

— Не знаю, право, что и сказать.

— А вы подумайте. Вам, наверное, известно, что полагается за соучастие в убийстве? Под соучастием подразумевается знание каких-то обстоятельств, предшествовавших или последовавших за убийством, или сокрытие таковых. Я подчеркиваю: и сокрытие. Соучастник может быть подвергнут тюремному заключению и судим наряду с основным преступником.

Лэм неожиданно изменил тактику и продолжал совсем иным тоном:

— Однако, может быть, вы просто хвастались, чтобы произвести впечатление на Полли Пелл? Такая умная девушка, как вы, вряд ли станет что-то скрывать от полиции: вы не можете не знать, чем это вам грозит. Вы будете гораздо лучше выглядеть на скамье свидетелей, чем в тюрьме — думаю, вы и сами это прекрасно понимаете. Ну, признайтесь, похвастались вы, и все тут?

Глэдис тряхнула головой.

— У нас свободная страна. Могу говорить, что мне нравится.

— Вы сказали, что можете кому-то накинуть петлю на шею. Не можете же вы серьезно полагать, что во время расследования убийства никто не заинтересуется тем, почему вы так сказали? — спросил Лэм прежним, добродушным топом. — Ну, теперь выкладывайте, что вам известно. Если известно, то лучше скажите сразу и сейчас. Неразумно приберегать эти сведения, чтобы устроить большую шумиху, а то глазом не успеете моргнуть, как сами увязнете в этом деле по самое горло.

Он выждал минуту-другую, чтобы дать ей поразмыслить, и потом прямо спросил:

— Так знаете вы что-нибудь или нет?

— Знаю, — ответила она вызывающе.

— Тогда выкладывайте.

Фрэнк Эбботт пододвинул к себе чистые листы и взялся за карандаш. Глэдис краем глаза следила за его действиями. Значит, он сейчас будет все записывать, потом отпечатает и даст ей подписать. Ладно, пускай записывает. Ни к чему ей ссориться с полицией — они сумеют ей испортить жизнь, если захотят. Симпатяга этот сержант Эбботт, хотя и выглядит холодным, как рыба. Правда, это еще ни о чем не говорит. Неплохо было бы с ним встретиться как-нибудь вечерком. Он, наверное, со скуки подыхает в «Быке». Она переменила позу, поддернув юбку еще чуть-чуть выше. Хорошо, что на ней сегодня новые чулки. Миссис Леттер не понравится цвет, и она отдала их ей. Чудно как получилось: миссис Леттер уже нет, а чулки ее — вот они, на Глэдис. Искреннее сожаление по поводу того, что не стало той, от которой ей перепадало так много, подтолкнуло ее к окончательному решению. Глэдис тряхнула своей белокурой гривой и сказала:

— Не знаю, кто там подслушал мой разговор с Полли, но я не собираюсь брать свои слова назад. Что видела, то видела, что слышала, то слышала, и отлично все поняла. Но тогда я еще не знала, к чему все это приведет, и бояться мне нечего.

— Вам нечего бояться только в том случае, если вы не сделали ничего плохого.

— Я? Плохого? — она повела глазами вверх, потом вниз. Этот номер она проделывала безукоризненно — недаром столько часов практиковалась перед зеркалом. — Я порядочная женщина, всякий это вам подтвердит.

Лэм, с трудом сдерживая себя, спокойно сказал:

— Скажите же нам наконец что же вы такое видели и слышали.

— Сейчас. Это было в среду вечером.

— В среду на этой неделе?

— Ну да, в среду. Как раз после того, как был этот скандал в комнате мистера Энтони и накануне дня, когда отравили миссис Леттер.

— Продолжайте.

— Большую часть дня миссис Леттер провела у себя наверху. Мистера Леттера почти целый день не было дома. Я и не знала, что он уже вернулся, до тех пор, пока около семи я не вышла из комнаты миссис Леттер и не услышала в комнате мисс Мерсер его голос.

— Что такое?!

Сквозь ресницы Глэдис бросила на Лэма многозначительный взгляд.

— Он был в спальне мисс Мерсер в другом конце коридора. Дверь они не закрыли.

— Вы подслушивали?

Она театрально пожала плечами.

— Мне это показалось странным, и я подумала, может, миссис Леттер захочет узнать, что они там делают. Он такой шум поднял, когда застал ее у мистера Энтони, а сам вдруг оказался в спальне у мисс Мерсер! Чудно да и только!

— А вам не кажется, что есть большая разница между полуночным визитом и встречей в семь часов вечера? — спросил Лэм, сверля ее взглядом. — Ну, хорошо, вы слушали. И что же?

— Конечно. Я решила, что миссис Леттер захочет узнать, о чем они там говорят. Ой, ну и удивилась же я!

— Чему же?

— Мистер Леттер плакал. Правда, по-настоящему! Он стоял на коленях, а голову положил на колени мисс Мерсер.

— Откуда вы знаете?

— А я заглянула. Они были так заняты друг дружкой, что не заметили бы, даже если бы я и в комнату вошла. Но я только заглянула и снова спряталась за дверь. Мисс Мерсер сидела на низком кресле и на коленях у нее лежала голова мистера Лестера, а она гладила его по волосам и говорила: «Бедный мой Джимми». — Глэдис негодующе фыркнула: — Ничего себе дела! — подумала я тогда.

Миссис Силвер посмотрела поверх спиц и внушительно проговорила:

— Инспектор, вам, без сомнения, известно, что мистер Леттер и мисс Мерсер росли вместе как брат и сестра.

— Да, да, конечно, — откликнулся Лэм и предупреждающе поднял руку: — Продолжайте, мисс Марш.

— Он еще немного поплакал — прямо как дитя малое. А потом вдруг и говорит: «Мне надо уснуть. Если не засну, я с ума сойду или сделаю что-нибудь такое, о чем потом буду жалеть. Дай мне что-нибудь, чтобы я смог заснуть. Что у тебя есть?» Тут я снова выглянула и увидела, что он подошел к аптечке. Полиция ее сняла, но этот шкафчик всегда висел над книжной полкой. Он открыл дверцу, я видела, как он взял оттуда пузырек и стал его разглядывать.

— Какой пузырек?

— Плоский такой, с притертой пробкой. Потом он сказал: «Вот это мне годится». Мисс Мерсер тогда подошла и отобрала у него этот пузырек. Она сказала: «Нет не этот, это морфий. Его не надо принимать, это опасно». А он и говорит: «Мне все равно, даже если больше я не проснусь совсем».

— Он так сказал? Вы уверены?

— Конечно уверена! Своими ушами слышала!

— Дальше!

— А дальше мисс Мерсер убрала пузырек. Она еще сказала что-то насчет того, что он стоял не там, где обычно, и убрала его подальше. Потом взяла другую бутылочку, высыпала что-то себе на ладонь, дала мистеру Лестеру и сказала: «Возьми вот. Это не причинит тебе никакого вреда». А он сказал: «Весь вред, который только можно, мне уже причинили, Мин!» Тут я ушла, потому что, похоже, он тоже собрался уходить.

Мисс Силвер, сухо кашлянув, обратилась к Глэдис:

— Миссис Леттер после этого сошла вниз к обеду, не так ли?