Другая дочь - Гарднер Лиза

– Да, – прохрипела она. – Да.

– В 1969 году, – сочувственно продолжил Куинси, – когда Рассел Ли Холмс похитил своего первого ребенка, Говард Тетен только начинал разрабатывать методы так называемого профилирования. Упуская внутреннее сходство подобных преступлений, местная полиция и ФБР расследовали совершенные Расселом Ли Холмсом убийства по отдельности, концентрируясь на действиях злоумышленника. Все внимание было сосредоточено на способах совершения этих преступлений, на модус операнди, вместо того, чтобы разобраться, почемуон их совершал, что движет убийцей. Мотивация очень существенная особенность, мисс Стоукс, модус операнди серийного убийцы может измениться со временем. Например, место связывания займет отравление жертв наркотиками, но потребность убивать, контролировать и доминировать над женщиной останется прежней. Это и есть так называемый «почерк убийцы». И он останется неизменным в каждом эпизоде, от первого до тридцатого, даже если детали преступлений различаются. Однако в 1969 году полиция не воспринимала сам принцип почерка убийцы. Поэтому гибель Меган ошибочно приписала Расселу Ли Холмсу на основе поверхностного разбора модуса операнди, так как в то время просто не существовало методик для более глубокого анализа существенных особенностей его патологии.

– Рассел Ли Холмс ненавидел нищих белых детей. Тогда эту деталь проигнорировали, – кивнул Дэвид, а следом и Мелани.

– Рассел Ли Холмс с трудом закончил четвертый класс и остался по сути неграмотным, – продолжил Куинси. – Крутился на черной работе, славился отвратительным характером, и его последнюю характеристику с места работы можно сформулировать просто: «Ему на все плевать». Скорее всего, он действительно ненавидел нищих белых детей, потому что очень глубоко, в тайниках души Рассел Ли Холмс ненавидел себя. И ублажал эту патологическую ненависть, истребляя маленьких и беззащитных, потому что это самый примитивный способ уничтожить свои корни. Холмс не страдал угрызениями совести. Его точила неукротимая злоба. Дальше. Такой неграмотный неквалифицированный человек, как Холмс, не способен утолять свою злобу в сложной манере. Шесть убийств – результат явно молниеносной атаки. Холмс посещал бедные районы, несомненно, ему хорошо знакомые, где он чувствовал себя как дома, и просто хватал подвернувшегося под руку ребенка. Позже полицейские нашли хижину, которую он использовал для совершения самых зверских преступлений.

– В лесу, да? – прошептала Мелани. – Одна комната. Духота, ни глотка свежего воздуха. Окна пыльные, ничего не видно. Трещина поперек стекла. Внутри паук.

– Мисс Стоукс, – осторожно вклинился Куинси. – Передо мной как раз лежат фотографии этой хижины, полноцветные полицейские снимки. Не знаю, что вы описываете, но в халупе Рассела Ли Холмса не было никаких окон. Примитивная самодельная постройка, и уверяю вас, свежего воздуха там хватало. Несколько половиц даже вспучились. Именно под ними полиция обнаружила его тайник с «трофеями».

– То есть… мне снилась не лачуга Рассела Ли Холмса? – пролепетала Мелани.

– Очевидно, нет.

– Тогда, возможно… – посмотрела она на Дэвида, – меня там и не было. Может, я не…

– Или Рассел Ли Холмс держал Меган где-то еще.

– Или Рассел Ли Холмс тут ни при чем, – высказался Куинси.

– Тогда почему я видела там Меган? – обратилась к Дэвиду Мелани.

– Не знаю. Может, Меган прятали в другом месте, и по каким-то причинам тебя туда привели.

– Мисс Стоукс, – спросил Куинси, – что вы имеете в виду под словами «я видела там Меган»?

Мелани не сумела ответить и беспомощно посмотрела на Дэвида.

– Она недавно начала вспоминать. Это одна из причин, почему мы допустили, что Ларри Диггер, возможно, сказал правду. У Мелани бывают видения, будто она заперта в одной хижине с Меган Стоукс.

– Что еще вы помните?

– Больше ничего.

– Но вы ведь только начали вспоминать, верно? Подумайте о картинах в своей голове. У вас, похоже, многое возможно выведать, в частности, о деле Меган Стоукс. Не желаете приехать сюда? Здесь имеются специалисты по гипнозу, которые могли бы с вами поработать.

– О, да, всех, кажется, завораживает скрытый «потенциал» моего рассудка, – едва не рассмеялась Мелани. – Кроме меня, конечно, – скривилась она.

– Гипноз, мисс Стоукс. Под строгим контролем. Обещаю, мы о вас позаботимся…

– Нет, спасибо.

– Мисс Стоукс…

– Я же сказала – нет! Ради Бога, это произошло двадцать пять лет назад, и я не хочу вспоминать, как умирают дети!

Куинси замолчал, скорее всего, разочарованный.

– Конечно, – наконец произнес он. – Ладно, вернемся к полицейским отчетам. Итак, Рассел Ли Холмс ненавидел нищих белых детей. Похищал, пытал в своей уединенной хижине, а наигравшись, душил голыми руками – символ глубоко личного акта насилия. Потом подкидывал голые тела куда попало – в канавы, дренажные трубы и открытые места. Опять же, утоляя потребность осквернить жертв, выбрасывал на помойку, словно пресловутых тряпичных кукол, недостойных даже защиты от стихии. Короче говоря, каждым актом выказывал ненависть к малолетству, бедности и слабости. Выказывал ненависть к себе. А теперь перейдем к файлу Меган Стоукс.

– Совсем не из бедняков, – подхватил Дэвид. – За нее потребовали выкуп. И тело было погребено в лесу, а не выброшено. И девочку обезглавили.

– Она находилась в машине няни, – прошелестела Мелани, – на стоянке перед домом няниной матери. Возможно, тот район считался бедным.

– Да, район небогатый, – согласился Куинси, – но я бы не отнес его к обычным охотничьим угодьям Холмса. И потом, профиль жертвы не подходит. Меган была нарядно одета, ухожена. Сидела в хорошем автомобиле и играла с дорогими игрушками. Смышленая и разговорчивая. Если Холмс главным образом выплескивал наружу подсознательную потребность самоуничтожения, то в Меган Стоукс не было ничего, способного вызвать у него жажду крови. Не было ничего, что напомнило бы ему самого себя.

– Может, это была месть, – предположила Мелани. – Других детей он ненавидел, потому что они были такими же бедными, а Меган за богатство.

– Возможно, мисс Стоукс, но маловероятно. Налицо резкая смена мотивации, а подобное крайне редко происходит в патологии серийного убийцы. Иногда преступник выбирает другой тип жертвы, потому что желанная цель недоступна. Например, он предпочитает блондинок чуть старше двадцати, но когда жажда крови становится нестерпимой, способен напасть и на брюнетку за тридцать. Но даже в этом случае потребность истязать женщину, пусть и не вполне подходящую, по-прежнему удовлетворяется. Однако для большинства профиль жертвы неразрывно связан с их почерком. Они стремятся причинить боль не просто женщинам. Им необходимо навредить особенным, к примеру, «распущенным» женщинам, так что убийца никогда не схватит вместо проститутки мать троих детей, даже если та подвернулась под руку. Подмена их не устраивает. Для этих людей найти правильную цель – все равно что влюбиться. Они неделями, месяцами, даже годами высматривают «правильную» жертву. Начинают с физического облика, в случае Холмса – юные, низкорослые, грязные и бедные. А потом вдруг встречают вожделенный объект. Того, кто сдвигает что-то в голове. Того, кто заставляет потеть ладони. И понимают – вот она, цель. Рассел Ли Холмс как раз из таких, и, глядя на профиль его жертв, очень сомневаюсь, что в чистенькой, сияющей, богатой Меган Стоукс вдруг обнаружилось нечто, вызвавшее жажду крови у Рассела Ли Холмса. Проще говоря, она – не его тип.

– Есть и другие факторы, – вставил Дэвид, глядя на Мелани. – Например, как полуграмотный мужчина составил записку с требованием выкупа?

– Отличное замечание, агент, – одобрил Куинси. – Передо мной копия той записки. В полицейском рапорте 1972 года описано – грубая бумага, буквы вырезаны из газет, грамматические ошибки. Посыльный доставил послание в больницу, где работал Харпер Стоукс – талантливый врач, но скромного происхождения. Вроде бы записка подходит к образу Рассела Ли Холмса. Однако если ее повнимательнее изучить, все аргументы рассыпаются. Слова слишком точно подобраны для необразованного злобного молодого человека. Никаких потеков клея из-под букв, что свидетельствует о необыкновенной аккуратности. Наконец нет ни отпечатков, ни почтового штемпеля, ни слюны по краям липкой полоски. Создатель записки явно терпеливый, умный и весьма подкованный в полицейских процедурах. То есть совершенно не соответствует нашим знаниям о Расселе Ли Холмсе.