Ричард Длинные Руки – бургграф - Гай Орловский

И вот сейчас город уже сам по себе, выбранные для управления им старейшины на своих собраниях шаг за шагом сперва брали на себя решение мелких проблем, дабы не беспокоить лорда, потом так же втихую ограничивали его полномочия, а затем и вовсе взяли управление городом в свои руки.

Главой городского совета оставался некий Дедрино, как все говорят – хороший человек, но расцвет города начался с назначением Бриклайта его заместителем. Я вспомнил старшего сына Вильда, зябко передернул плечами. Бриклайт сразу же для блага города и благополучия лорда, которому все так же отсылают постоянно урезаемый налог, разрешил работу сверхурочных часов, что раньше запрещалось строго-настрого, а также велел держать лавки открытыми и в праздники.

Народ принял это с восторгом, а дальше Бриклайт резко снизил налог на таверны, трактиры и небольшие заведения, куда моряки забегают в перерывах между рейсами наскоро выпить и поиметь служанок. Для этой цели привлекали крестьянок из сел, соблазненных высокими заработками. Эти заведения процветали, горожане сперва роптали, что рассадники порока растут, как грибы, но церковь голоса почти не имеет, а потом горожане и сами привыкли тайком от жен посещать такие места.

Теперь на каждом углу эти публичные дома, что запрещены в любом другом городе. Ремесленничество пришло в упадок, ибо там нужно уметь что-то делать, а в таких домах только «подай-принеси», да еще вытереть блевотину за ужравшимся моряком, платят же намного больше.

Дюжие кузнецы, молотобойцы, бронники и кожемяки один за одним уходили в вышибалы и охранники. Город стал напоминать что-то очень знакомое, отвратительно знакомое…

Я покончил с пирожным, подбежал слуга, я, как и положено, вытер пальцы о его длинные волосы.

– Просто дивный обед! – сказал я герцогу. – Долго в путешествии буду вспоминать… И собачка моя будет вспоминать и облизываться. Что значит, рыцарство – душа и сердце общества. Без рыцарства человек превратится в животное. Разумное – да, но – животное. Разумное животное, что может быть страшнее?

Герцог довольно кивнул, не заметил несколько нелогичного перехода от вкусного обеда к рыцарству.

– Да, – подтвердил он, – чернь, даже самая искусная, без рыцарского надзора даже готовить не умеет. Как вы правы, сэр Ричард!

Сэр Гаррет прогудел густым басом:

– Чернь – это всего лишь земляные черви.

– Да, – согласился я, – как точно сказано. Увы, это наши черви. Господь возложил заботу о них на нас, рыцарей.

– Да, – подтвердил сэр Дюренгард. – После церкви и короля.

– Но с церковью и королем у вас все в порядке, – напомнил я. – А вот не рано ли вы отстранились от города, сэр Дюренгард? Это же ваш город!

Он кивнул:

– Мой.

– Но вы и отвечаете за него!

Он нахмурился, все мы любим поговорить о своих правах, но не любим об обязанностях, посмотрел с туповатым подозрением.

– Перед кем?

– Перед Господом, – ответил я и перекрестился. – Все ему ответим за дела свои.

Он проворчал:

– Мне как раз отвечать не придется.

– Почему?

– Не я превратил город в выгребную яму.

– Но вы не мешали ему стать ею! Сэр Дюренгард, это ваш город. Вы должны использовать всю свою силу, все влияние, чтобы изгнать торгашей из храма, перевернуть столы менял и… продавцов голубей вроде бы.

Он поморщился:

– Дорогой сэр Ричард, мои руки привыкли к мечу. Не к плети. А здесь нужна именно плеть. Нет, пусть уж лучше все там сгниют, чем я испачкаю руки таким… непотребством. Давайте-ка я расскажу вам о необычных турнирах, в которых мне пришлось…

Он долго и со вкусом рассказывал о турнирах, обычных и необычных, сам он одерживал победы вплоть до венка Первого Рыцаря в двенадцати турнирах, из них несколько ранга межкоролевских, когда на схватку съезжаются из разных королевств, со знанием дела рассуждал об особенностях снаряжения рыцаря в сражениях с горцами и со степными варварами, потом разговор перекинулся на собак, и снова сэр Дюрангард выказал себя тонким знатоком и ценителем собачьих привычек, наклонностей и привязанностей.

Я выждал удобный момент, вставил:

– Господь у нас коммунист, от всех нас требует по способностям. А раз вы способны одним свом словом… ну, пусть не только словом, повернуть город к свету, разве, по мнению Господа, не обязаны это сделать?

Его лицо мгновенно приняло раздраженное выражение, словно я брякнул явную непристойность.

– Дорогой сэр Ричард, – сказал он с холодным достоинством, – битву за город не выиграть блистательным ударом рыцарской конницы. А раз так, то я просто умываю руки. Пусть за души этих мелких людишек борются такие же… в смысле, им близкие сословия. Ну там священники, маги, проповедники, пророки. А я, простите, нет. Я не выйду, если они даже все будут тонуть в выгребной яме, а мне нужно лишь протянуть руку.

Сэр Гаррет хохотнул:

– Сэр Ричард, признайтесь, и вы бы не дали ухватиться за свою руку пальцам в дерьме!

Глава 5

Из замка я выехал мрачнее тучи, хотя старался не показывать вида, а в воротах еще раз поблагодарил за прием и пообещал рассказать о благородстве и гостеприимстве благородного сэра Дюренгарда, изумительной красоте его супруги и доблестном сэре Гаррете, что и сейчас мог бы выигрывать турниры.

Зайчик понес красивым аллюром, Пес с веселым гавком бегал за птицами, дорога повела по длинной кривой: я решил не пробираться через город, обязательно вляпаюсь в новые неприятности или стычки.

Мы поднялись на горную гряду, невысокую, но абсолютно непроходимую для каравана. Бухта как на ладони, уютная и защищенная от ветров и бурь. Как будто неведомый дизайнер проектировал ее для большого морского порта. Вот прямо у меня под ногами около тысячи акров прекрасной плодородной земли, здесь можно не то что сад, любые цветники разбить, голландские тюльпаны выращивать…

Первый из Дюренгардов знал, мелькнула мысль, что делал при выборе места, где поселиться. Здесь прекрасная земля, границей служат непроходимые скалы, а с другой стороны – море. Здесь сочная трава для скота, великолепный строевой лес, можно на корабельные мачты, настолько хорош. В этой гряде, говорят, есть даже руды, но пока разрабатывать их не по силам небольшому поселку…

Уже не поселку, возразил себе трезво. Вполне возможно, Бриклайт имеет в виду и эти залежи, когда старается ухватить все охватываемые взглядом земли.

По ту сторону гряды выжженная поистине южная степь, открытая для набегов кочевых варваров. По слухам, там властвует некий Темный Ангел, местный резидент то ли кочевников, то ли просто тамошних бандитов, что косят под варваров, а на самом деле успешно промышляют нападениями на мелких торговцев. Кроме того, воруют скот, перегоняют в отдаленные города, где выгодно продают. Иногда разрешают перегнать через «свои» земли стада обычных купцов, но, конечно, взимают с них приличную дань за непогубление душ.