Характероанализ. Техника и основные положения для обучающихся и практикующих аналитиков - Вильгельм Райх

Эта активация генитальности, которая окончательно приводит к ослаблению невротического характера и к появлению генитальных черт характера, достигается – подчеркнуть это, разумеется, не будет излишним – не с помощью какого-либо внушения, а исключительно аналитическим путем, благодаря управлению переносом, которое ставит себе целью описанную концентрацию либидо на генитальном. Конечно, этого нельзя достичь во всех случаях, часто ее достижение существенно ограничено возрастом пациента и хроническим течением невроза, но все же это не чисто идеальная цель, а достижимая во многих случаях. В экономическом смысле достижение этой цели необходимо потому, что тем самым создается основа для приведения в порядок хозяйства либидо благодаря генитальной функции или во время анализа или после его завершения.

Как показывает опыт, опасность того, что в результате предоставления такой свободы генитальности пациент во время анализа может попасть в щекотливую ситуацию, едва ли достойна упоминания. Если он из невротических мотивов намерен причинить вред, то с помощью основательного анализа, не прибегая к запретам, его легко удается от этого уберечь, разумеется, при условии, что с самого начала господствовал перенос. Правда, здесь имеется широкий простор для субъективной оценки ситуации аналитиком; один, например, не будет видеть ничего плохого, если молодой человек совершит половой акт, но будет строго вмешиваться в аналогичном случае с девушкой (двойная половая мораль). Другой совершенно правильно не будет делать подобного различия, поскольку нельзя удерживать девушку от шага, рискованного в общественном отношении, если учитывать его значение для анализа.

4. К вопросу об «устранении» позитивного переноса

В качестве последней задачи аналитика, после того как удалось создать невроз переноса, Фрейд говорил о необходимости устранения позитивного переноса, сконцентрированного теперь в анализе. Уже следующее рассуждение ставит нас перед вопросом, аналогично ли в полной мере это устранение прочим упразднениям перенесенных аффектов путем сведения их к инфантильному материалу, т. е. идет ли речь об «упразднении» позитивных побуждений. Разложения переноса в смысле «упразднения» быть не может. Речь, очевидно, идет о том, что объектное либидо, избавленное в конце концов от всех шлаков, таких, как ненависть, нарцизм, упрямство, готовность к разочарованию и т. д., «переносится» с аналитика на другой объект, который соответствует потребностям пациентов. Если обычно все садистские и догенитальные переносы можно было устранить через сведение к инфантильному материалу, то при генитальности это не удается, ибо она уже является частью функции реальности в целом. То, что это здесь не удается, лишь соответствует стремящейся к реальной жизни тенденции пациента излечиться. Она теперь требует своего сексуального удовлетворения, и, с точки зрения выздоровления, требует по праву[17]. То, что сведение генитального переноса к генитальным инцестуозным желаниям не устраняет его, а, наоборот, только освобождает от инцестуозной связи и заставляет искать удовлетворения, конечно, понять непросто. Возможно, здесь нам поможет соображение, что и сведение, например, анального переноса к инфантильной ситуации катексиса побуждения не устраняет, а смещает либидинозный катексис с качества «анальный», скажем, на качество «генитальный». Так происходит прогресс от догенитальности к примату гениталий. При сведении генитального переноса к первичной ситуации такое качественное смещение уже состояться не может, так как генитальная ступень в прогрессии лечения представляет собой высшую ступень либидо. Здесь скорее возможен лишь «перенос переноса» на реальный объект.

При таком упразднении переноса аналитик наталкивается, особенно у пациентов противоположного пола, на большие трудности, на клейкость либидо, которая в некоторых случаях месяцами препятствует попыткам отделения. При исследовании причин этой прилипчивости предварительно выявились следующие факты:

1. Остатки не устраненного чувства вины, которые соответствуют еще не полностью осознанному садизму в отношении объекта из детства.

2. Тайная надежда, что аналитик все-таки удовлетворит любовные требования. Эту тайную надежду нужно всегда отслеживать, потому что пациенты почти никогда не выражают ее спонтанно.

3. Созданный самой аналитической ситуацией остаток не генитальной, а инфантильной привязанности к аналитику как репрезентанту защищающей матери. Здесь во многих случаях справедлива трактовка Ранка аналитической ситуации как воображаемой ситуации в утробе матери. Подобно тому как при анализе привязанности, обусловленной чувством вины, прорабатываются последние остатки садистских побуждений, при анализе прилипчивости, связанной с инфантильной фиксацией на матери, прорабатываются остатки либидинозной привязанности догенитального характера.

4. Наконец, особенно у девушек и у несчастных в браке женщин, на этих конечных стадиях анализа встречается сильнейший страх перед предстоящей сексуальной жизнью, который отчасти проявляется в виде примитивного страха коитуса, отчасти – в виде следования общественным нормам моногамной идеологии или требованию непорочности. Особенно последнее требует обстоятельного анализа; он выявляет либо сильную идентификацию с матерью, требующей моногамии или целомудрия, либо чувство женской неполноценности, которое основывается на недостаточно проработанной детской зависти к пенису, либо рационально полностью оправданный страх перед трудностями, которые доставляет сексуальная жизнь в обществе, столь уничижающем сексуальность. У мужчин часто встречается проблема, состоящая в том, что, соединив нежность и чувственность, они стали теперь неспособными к сношению с проститутками или с оплачиваемыми любовницами. Если они не решаются сразу вступить в брак, то адекватный выбор объекта, удовлетворяющий в равной мере нежность и чувственность, сделать непросто.

Эти и некоторые другие обстоятельства затрудняют отделение от аналитика. Очень часто бывает так, что пациент удовлетворяет чувственность с объектом, который он не любит, точнее сказать, любить не может, потому что его нежность связана с аналитиком. Хотя эта привязанность затрудняет нахождение настоящего объекта во время анализа, наилучшие результаты получаются тогда, когда пациент или пациентка еще до завершения анализа находит подходящий сексуальный объект. Большое преимущество этого заключается в том, что поведение в новых отношениях можно аналитически контролировать и легко устранять возможные остаточные невротические явления.

Если пациент во время анализа не находит объект слишком рано, т. е. до проработки позитивного переноса, и терапевт остерегается каким-либо образом влиять на пациента, например, настаивать на выборе объекта, то в преимуществе такого завершения лечения не может быть никаких сомнений. Теперь, однако, возникают трудности общественного характера, обсуждение которых вышло бы за рамки данной книги и уже было проведено в специальных работах[18].

5. Несколько замечаний о контрпереносе

Легко понять, что своеобразие лечащего аналитика является определяющим – в каждом случае по-разному – фактором в лечении. Как известно, перед аналитиком стоит задача настроить во время лечения собственные бессознательное как воспринимающий аппарат на бессознательное анализанда, далее обходиться с каждым пациентом так, как того требует его самобытность. С аналитическим знанием и умением, которое к тому же аналитик должен еще обрести, это связано лишь постольку, поскольку от его чувствительности к чужому бессознательному и его способности приспосабливаться к каждой аналитической ситуации зависит также прогресс его аналитического знания и практического умения.

Прежде всего нужно исключить возможное недоразумение. Фрейд советовал аналитикам быть непредвзятыми, способными поражаться каждому новому повороту в анализе. Это, казалось бы, противоречит нашему требованию систематического анализа сопротивления и строгого выведения специальной техники из структуры характера пациента. Как можно – возникает вопрос – быть пассивным, настроенным воспринимать, готовым к неожиданностям и вместе с тем вести себя логично, последовательно и систематически направлять? Некоторые коллеги ошибочно даже пытаются решать новые характероаналитические задачи рассуждениями о структуре случая.

Указанное противоречие только кажущееся. Если у терапевта развита требуемая Фрейдом способность, то он обращается с сопротивлениями и переносом автоматически – проявляет реакцию на процессы, происходящие у анализанда, – без напряженных размышлений о структуре случая. Например, если пациент одновременно предъявляет различный в динамическом отношении материал, относящийся к разным слоям, аналитик спонтанно предпочтет одну часть другой, без долгих раздумий будет анализировать защиту Я от вытесненных содержаний и т. д. Напряженные раздумья о структуре и необходимых технических средствах – это всегда признак того, что данный случай представляет собой совершенно новый и необычный тип или что бессознательное аналитика в каком-то смысле отгородилось от предъявляемого материала. Необходимо, в точности как говорил Фрейд, быть готовым к любой неожиданности, но, кроме того, надо также уметь быстро включать это неожиданно новое в общую связь терапевтического процесса. Если анализ с самого начала развертывался на основе сопротивления-переноса в соответствии со структурой данного случая, если в самом начале избегают ошибки запутать пациента и ситуацию слишком глубокими и преждевременными толкованиями, то новый материал упорядочивается словно сам собой. Основная причина этого заключается в том, что части бессознательного, о которых здесь идет речь, проявляются не произвольно, а в зависимости от хода анализа. Предпосылкой для этого остается то, что изначальное сосуществование и нагромождение аналитического материала и сопротивлений преобразуются в последовательность; это опять лишь вопрос систематического анализа сопротивления.