Простые сложности (СИ) - Ефанов Сергей Алексеевич

— А за что их хватать? — тут же спросила девочка.

— За тельце. Только аккуратно, — ответила Джана. — А лучше вообще просто делать так, — и Джана свела ладони вместе, как будто у неё там внутри шарик.

— Я поняла!!! Хорошо!!! — улыбнувшись и перестав плакать воскликнула Лакши. — Сейчас! У меня получится!

Лакши снова взлетела в воздух и, протянув ручки к замершей в воздухе бабочке, заключила её в ладошки. После чего она победно улыбнулась и показала их Джане. А затем приоткрыла их и приблизив к лицу стала заглядывать в отверстие одним глазом. Так она несколько минут пыталась рассмотреть попавшую в плен бабочку. И наконец раскрыла ладошки.

Бабочка, уже давно сложившая свои красивые крылышки не стала сразу улетать. Она повертелась на ладони у Лакши и только потом раскрыла крылья и взмахнув ими пару раз отправилась в полёт.

Всё это время Лакши кажется даже не дышала.

— Ты видела!!! Ты видела, мама!!! — завороженно наблюдая за полётом бабочки произнесла девочка.

— Конечно, Лакши, — с улыбкой ответила она. — Ты молодец!

Лакши тут же подлетела к матери и стала тараторить о том, что она не сделала бабочке ничего плохого и они с ней подружились.

Наблюдающий за ними с улыбкой Джасвиндер когда девочка немного успокоилась, сказал:

— Нас уже зовут на обед. Не будем заставлять себя ждать.

Джана кивнула и подхватив дочку на руки пошла по дорожке к дворцу. Джасвиндер пристроился рядом с ней.

Глава 23

Обед подали в малую обеденную залу. Все уже собрались и ждали только их. Джасвиндер усадил их с Лакши по левую руку от себя и уселся сам, после чего громко хлопнул в ладоши. Сразу после этого слуги стали раскладывать блюда по тарелкам. Старейшина Каришма, сидящая сразу за ними, после того как прожевала первый кусочек карри, поджав губы, спросила:

— Джас, я конечно понимаю тебя, Джана всегда была твоей любимицей. Но как изгнанная из рода она не должна сидеть на таком почётном месте, — после чего повернувшись к Джане произнесла: — Я рада, что твоя дочка избавилась от вампиризма. Но не думай, что мы из-за этого примем тебя обратно.

— Мне это уже не нужно, — пожав плечами проговорила Джана. — Это блажь моего отца. Скоро я буду носить другу фамилию, ничуть не менее знатную, чем ваша.

— Да? И какую же? — заинтересованно, но несколько скептически, спросила Каришма.

— Михайлова, — непринуждённо произнесла Джана. — Серж Михайлов предложил мне стать его шестой женой.

Каришма, в этот момент пережевывающая очередной кусочек карри, поперхнулась и выпучила на неё глаза. В тот же момент отовсюду послышались возгласы: «Что она сказала? Мне послышалось? Не может быть! Да как ей удалось!»

— Да. Моя дочь скоро станет женой нового Супера, — подтвердил её слова Джасвиндер. — Я думал все уже и так об этом догадались.

Шум за столом только нарастал. В конце концов Джасвиндер был вынужден хлопнуть в ладоши. И только тогда все замолчали.

— Давайте всё же поедим, — проговорил он. — Новости можно обсудить и потом.

— Что ж, девочка, — уже гораздо более тепло произнесла Каришма. — Тебе удалось нас поразить. А мы то гадали с чего это молодой медвежонок решил вылечить твою дочку. Вот значит в чём дело… Поздравляю тебя, девочка, — добавила она улыбнувшись. — Тебе удалось то, что очень мало кому удавалось. Пожалуй, будет правильно вернуть тебя в род. Чтобы никто не говорил, что мы не ценим то, что ты сделала.

— Я буду рада этому, — улыбнувшись произнесла Джана.

Она периодически бросала взгляд на кислое лицо Падмавати и злое — Самира. Они оба явно были ошарашены данной новостью и однозначно не были ей рады. Но Джана чувствовала некое злорадное удовлетворение от этого. Пусть злятся.

— У меня есть ещё одна новость, — произнёс отец. — Моя внучка Лакши пару дней назад пробудила Дар. В пять лет. И вы сами понимаете, что это означает.

За столом снова зашумели обсуждая новую информацию, но Джасвиндер не стал ничего с этим делать, а продолжил есть. Правда вид у него был довольным до нельзя.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Джана, посмотрев на отца, улыбнулась. Давненько она не видела его таким довольным. В этот момент, её снова отвлекла Каришма:

— Сильная дочь, это хорошо, — прошамкала она. — Хоть тебе самой и не повезло с даром, но твоя дочь унаследовала нашу силу. Пожалуй, это и правда хорошая новость.

— Для меня главное не её сила, а её счастье, — пожав плечами сказала Джана.

— То же самое мне когда-то сказала и твоя мать, — проговорила Каришма с усмешкой. — В этом вы с ней очень похожи.

Джана вздохнула и промолчала. Она до сих пор обижалась на свою мать, и то что её сравнили с ней, ей не особо понравилось. Она нашла мать глазами и посмотрела на неё. Ануджа заметила её взгляд и виновато опустила глаза. В этот момент Джана поняла, что та до сих пор считает себя виноватой перед ней. И ей стало немного стыдно. Что бы там ни было, она любила свою мать. Хоть и обижалась на неё. А сейчас ей в голову пришло, что это глупо. Она настаивала на аборте только потому, что считала, что для неё это будет лучшим выходом. Нет смысла сейчас на неё злиться. Всё это давно в прошлом. Вот Самира она до сих пор простить не могла. Он клялся ей в вечной любви, а сам тут же отступил, как только возникли трудности. Слизняк!

Джана бросила взгляд на Самира и улыбнулась ему, как только заметила, что он на неё смотрит. Но улыбка эта была не тёплой, а холодной и отстранённой. Самир тоже это понял и отвернулся.

Джана же фыркнула и продолжила есть. Ей задали ещё несколько вопросов насчёт того, где она теперь живёт, как она поладила с остальными невестами и тому подобное. То, что они все стали сестрицами произвело очередное бурление за столом. Удивились практически все. Но на Джану после этого стали смотреть ещё более завистливо.

В конце концов обед закончился и Джана, встав из-за стола, подошла к своей матери.

Ануджа повернулась к ней, когда она взяла её за рукав. Джана, посмотрела ей в глаза и произнесла:

— Мама, нам надо поговорить.

Ануджа не стала ничего отвечать, просто кивнула ей и пошла на выход. Джана с Лакши пошли за ней.

Когда они зашли в покои матери у Джаны сами собой навернулись слёзы. Слишком уж всё тут было ей до боли знакомо. Ануджа развернулась и посмотрев на неё сказала чуть дрожащим голосом:

— Чего тебе нужно?

Вместо того, чтобы ответить Джана сделала шаг вперёд и обняла свою мать. Та обняла её в ответ. И тогда Джана проговорила:

— Прости, мама. Я больше не обижаюсь на тебя.

Ануджа погладила её по голове и мягко сказала:

— Я тебя люблю, дочка. Прости меня за всё.

Они обе расплакались и прекратили только когда Лакши, почувствовав атмосферу, тоже разревелась. Они обе присели и обняли девочку, став её утешать. Минут через десять все наконец успокоились и Ануджа стала угощать их сладостями.

— Мама, как тут у вас? — спросила Джана из вежливости, прожевав кусочек щербета.

— Да всё так же дочка, — вздохнув ответила Ануджа. — Отец сражается с Советом Старейшин, все друг против друга интригуют понемногу. В общем, ничего нового.

— А ты как обычно стараешься ни во что не лезть?

— Ну ты же меня знаешь, — улыбнулась мать. — Мне всё это не интересно. С Джасвиндером мы видимся регулярно, а большего мне и не надо.

— Как моя младшая сестра? — спросила Джана.

— Два года назад вышла замуж и уехала из этого гадюшника. Говорит, что счастлива. Сейчас занимается сыном.

— Она сына родила? Повезло ей! — вздохнув сказала Джана. — А у меня опять будет дочь.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Ты беременна? От него? А отец знает? — тут же спросила мать.

— Пока я ему не сказала. Скажу позже. Не хочу чтобы об этом все знали.

— Дело твоё, но он бы порадовался, — мягко проговорила Ануджа.

— Порадуется ещё, — улыбнувшись сказала Джана.

Тут в их разговор влезла Лакши задав кучу вопросов о своей сестричке, на которые пришлось отвечать. Это отвлекло их на некоторое время. А потом в комнату зашёл отец и радостным голосом сказал: