Сила ведлов - Александр Абердин

После этого начался нудный подъём по Уралу. Митяй, видевший эту реку по телевизору всего однажды, в кинофильме «Чапаев», чуть было в сердцах не переименовал её в Петлюру, — так река петляла по холмистой лесостепи. Змея и та узлом бы завязалась. Однако, что ещё хуже, плыть было очень далеко, и они на трёх мотоботах и шести вездеходах добрались до горы Магнитной только в конце июля.

На строительство Магнитогорска каменного века отряжался самый большой стройотряд — почти триста ведлов, мастеров на все руки. Железо железом, но реки Южного Урала поразили Митяя и ведлов до полного изумления своими неисчислимыми богатствами. Мотоботы, как только их разгрузили, сразу же поплыли в обратный путь за топливом, а ведлы-мастера установили палатки и первым делом принялись проектировать под руководством князя Виктора Сталевара город Магнитогорск. Митяй уговорил того назвать его так, и тот, почесав затылок и повздыхав, согласился. А он вместе с Таней и ещё двенадцатью своими спутниками, переночевав на берегу реки Урал — беляки спать не помешали, — утром отправился в путь, сидя за рулём «Пахома», прочного, как танк Т-34, мощного, словно ракета «Сатана», и ничуть не уступающего по своей надёжности винтовке системы Мосина. Во как.

Река Урал позволяла им продвинуться на север ещё на несколько десятков километров вдоль хребта Уралтау, примерно до Верхнеуральска и даже выше, но он повернул обратно. Они спустились на пару десятков километров и поплыли по не очень широкой речке Гумбейке. Через некоторое время Митяй сел за штурвал автожира, поднялся в воздух и принялся искать наиболее удобный и безопасный путь. Резина, изготовленная Нефтяной княгиней Софьей, была выше всяческих похвал, но, по сути дела, ещё не видела каменистой почвы. Вскоре они вырвались на степные просторы Зауралья, доехали до реки Исети и поднялись по ней до Екатеринбурга. У Митяя, к счастью, оказалась на одном из дисков отсканированная карта этого города и его окрестностей, а потому, как только они доплыли до слияния с Исетью реки Арамилки, по берегу которой пролегал его дальнейший путь, он приказал выбираться на берег и разбивать капитальный лагерь, объявив, что дальше поедет один, на «Пахоме». Что тут началось! Женщины возмущённо завопили, мужики принялись рвать на себе рубахи, а Таня, она как раз кашеварила, так и вовсе чуть не стукнула его по голове стальной поварёшкой.

Однако Митяй властно поднял руку и вполголоса прорычал:

— Прекратить разговоры. Тихо вы, раскричались, как фазаны в курятнике. Это не простые говорящие камни, а особые. Сдаётся мне, что Мать-Земля начала их растить для меня в тот самый день, когда Танюшка своими глазами пробудила мою душу к ведловству. Я не спешил сюда приехать, и потому мои говорящие камни успели набрать совершенно дурную, бешеную силищу, и каждого ведла, кто осмелится к ним приблизиться, они сожгут, как свечку. Он не успеет и пискнуть. Поэтому я должен поехать за ними один и усмирить их. А вы, если не хотите погибнуть ни за грош, должны сидеть здесь и не двигаться с этого места в ту сторону, — Митяй махнул рукой в северо-западном направлении, — ни на шаг. Если не верите мне, то взгляните на свои говорящие камни. Они вам сами всё скажут.

Ведлы достали свои говорящие камни и, взглянув на них, ужаснулись. Все они мрачно потемнели и налились неприятным, пугающим, синевато-зелёным цветом, хотя ещё недавно были яркими и нарядными. Он не стал говорить, что изумруды могут подпалить задницу и ему, если он в чём-либо ошибётся, но Таня это и сама поняла, но всё же не испугалась, эту женщину и махайрод не смог бы испугать, а потому тихо сказала:

— Да, Митяй, Мать-Земля вырастила эти камни только для тебя одного. Будь очень осторожен, когда станешь открывать их дом. Они очень своенравные, как и ты сам. Если ты их покоришь, то станешь самым великим ведлом.

Митяй усмехнулся и ответил:

— А вот это вряд ли, Танюша. Среди вас уже сейчас есть ведлы посильнее меня, так что я просто стану довольно сильным и могущественным ведлом с говорящими камнями. Сила ведла зависит не от его камней, Танюша, а от него самого.

Тимоха, с ужасом глядя на свои говорящие камни, некогда имевшие совершенно потрясающей голубизны цвет, сказал:

— Зато, Митяй Олегович, глядя на свои говорящие камни, мы будем знать, как обстоят дела у тебя. Мне кажется, учитель, что Мать-Земля обязательно захочет проверить тебя на вшивость.

На юное дарование тотчас зашикали, мол, ты что такое говоришь нашему ведару, но Митяй рассмеялся и воскликнул:

— Правильно глаголешь, отрок! Значит, так, ребята, я возьму с собой автожир и побольше харчей, мне там будет не до охоты. Чтобы Мать-Земля о себе не думала, я не собираюсь ползать перед ней на пузе. Грубить ей и насиловать природу, я, конечно, не стану, но если потребуется, покажу свою силу и решительность, а вы устраивайтесь здесь. Дом поставьте и живите, как люди, поверьте, мне там чуть ли не до холодов валандаться придётся. Уже завтра моросить начнёт, через неделю дожди зарядят и похолодает. Ну, всё, а теперь ложимся спать. Мне завтра рано вставать и отправляться в путь. Большие реки мне точно не попадутся, а потому понтон мы с «Пахома» снимем.

В сумерках подул холодный северо-западный ветер с гор, небо заволокло свинцовыми тучами и стало моросить. Когда утром Митяй, голый по пояс, вышел из палатки, чтобы умыться в реке, то даже матюгнулся. Мало того что дул холодный ветер, так в воздухе ещё и висела тончайшая водяная пыль, отчего тот казался липким и противным. Несмотря на это безобразие, он умылся, почистил зубы и стал собираться в дорогу.

Ещё возле Магнитогорска, когда делал аэрофотосъёмку, он поднялся на автожире в небо почти на километр, и поскольку стояла прекрасная солнечная погода, то увидел, что на севере и северо-западе на горах ещё лежат ледники, причём вполне приличного размера, все изрезанные водными потоками. Как обстояла ледовая обстановка здесь, он не знал, и если небо не прояснится хотя бы на полдня, то не скоро узнает. Машина была собрана в дорогу ещё с вечера, и Митяй впервые пожалел, что не взял в эту поездку Крафта. Только этот пёс мог сопровождать его в поездке к верховьям Чусовой, куда Митяя тянуло, словно магнитом, и он смог бы найти нужное место даже с закрытыми глазами и добежать до него пешком, но всё же решил отправиться на автомобиле.

«Пахом» был единственной Большой Шишигой, на более широком переднем бампере которого Игнат установил мощный водяной насос и съёмный лафетный ствол, если Митяю придётся размывать струёй воды какую-нибудь преграду. Производительность насоса на максимальных оборотах двигателя составляла двести семьдесят литров в секунду, и воду он мог подавать под давлением около сорока атмосфер, поднимая струю вверх на полтораста метров. Поэтому работать с ним можно было, только прикрутив к бамперу лафетный ствол. Зато и управлять им можно было с помощью гидравлики, не выходя из кабины. Достал из отсека на крыше будки десять рукавов, каждый длиной по семь метров и двести миллиметров диаметром, подсоединил их к насосу, опустил в воду водозаборный цилиндр с сеткой и вперёд, гони гусей. Именно с помощью этого насоса Митяй и намеревался размыть дом своих говорящих камней, находящийся на склоне высокой горки, стоящей на берегу реки Чусовой.