Москит. Конфронтация - Павел Николаевич Корнев

Там в воздухе витала пыль и всё было засыпано песком — один из выпущенных танкеткой снарядов угодил в бруствер и разорвал несколько мешков. Расчёту противотанкового ружья повезло отделаться испугом и запорошенными глазами, а остальные попадания пришлись выше и оставили дыры в кровле.

Вернувшись на второй этаж, я доложил подпоручику, что обошлось без жертв, и тот велел спустить с чердака бойцов с противотанковыми ружьями. Мы выставили для них на некотором удалении от окон массивные столы с широченными столешницами; это несколько снижало обзор, зато позволяло стрелкам оставаться незамеченными противником вплоть до момента выстрела.

Когда закончилась вся эта суета, я примостился на какой-то пуфик и принялся восполнять потенциал. Работал далеко не в полную мощность, и потому неприятные ощущения особо не беспокоили, только что-то болезненно подрагивало чуть выше солнечного сплетения, но и только.

— Впредь никакой самодеятельности! — объявил Арсений Новик, встав напротив. — Усёк, фельдфебель?

— Так точно, господин подпоручик! — отозвался я и добавил: — Усёк!

Зря, наверное, добавил. Пусть и постарался замаскировать сарказм, но кем-кем, а дураком Новик не был, всё понял верно. Я это по залёгшей на его лбу морщине определил, но переживать по этому поводу не стал, поскольку в любом случае собирался накатать на него докладную ротному. А раз на хорошие отношения рассчитывать так и так не приходилось, достаточно будет сохранения внешних приличий.

Опрометчиво и самонадеянно?

Нервы. Это всё нервы.

Во второй раз нихонцы зашли со стороны купеческого особняка, но нарвались на отпор и, не став упорствовать, сразу сдали назад, а потом с соседних улочек к подъёму на площадь вывернули два танка. Разом рявкнули орудия, взревели моторы, загрохотали по брусчатке гусеницы, побежала вслед за боевыми машинами пехота.

Над головами ухнули взрывы, и сразу умолк только-только начавший бить по врагу станковый пулемёт, да ещё ударили из всех стволов по торговым рядам скрытно занявшие позиции в домах соседнего квартала вражеские стрелки. Принялись залетать в окна и биться о стены пули, но бойцы с противотанковыми ружьями всё же успели отстреляться, и одна из бронированных машин резко потеряла ход, замерла на середине подъёма.

Я выгадал мгновенье затишья, приподнялся над подоконником и выпустил по наступающим короткую очередь, чтобы тут же спрятаться обратно. За стеной грохнуло, с потолка посыпалась побелка.

— Орудие! — закричал вдруг унтер Мель. — Они выкатывают орудие! Собираются быть прямой наводкой!

Кричал он всё это, разумеется, не мне, а подпоручику.

— Давай привязку к местности! — потребовал тот и крикнул в трубку полевого телефона: — Осколочными!

Почти сразу здание содрогнулось от попадания снаряда, но затем нас поддержали с территории кирпичного завода или это, быть может, вступил в игру бронепоезд, и артобстрел прекратился. А вот второй танк всё же выполз на площадь, и тогда от баррикады у ворот купеческого особняка рявкнула сорокапятка. Попадание пришлось куда-то под башню, и ту заклинило. Боевая машина неуклюже заелозила на месте и начала даже сдавать назад, тут-то её и приложил плазменным выбросом отправленный в дом напротив оператор.

Ослепительное энергетическое копьё прошило борт, а следом в цель угодил второй снаряд противотанкового орудия. Распахнулся передний люк, из него в клубах чёрного дыма выбрался механик-водитель, а по лишившимся поддержки пехотинцам ударил пулемёт из двухэтажного барака, оттуда же захлопали винтовки. Мы тоже начали давить угодившего под перекрёстный огонь врага, взорвалась одна граната, следом хлопнула другая, и нихонцы стали разбегаться.

Я приподнялся над подоконником, обстрелял спешно отступающую пехоту и тут же спрятался обратно, когда по каске застучало кирпичное крошево, выбитое из стены пулемётной очередь.

Зараза! Едва не достали!

Штурмовой отряд оставил попытки закрепиться на площади, откатился назад, укрылся в соседних домах. Корректируемая подпоручиком артиллерия перенесла огонь на них, тогда уже атака захлебнулась окончательно. Я подхватил сброшенный под ноги пустой магазин, сунул его в подсумок и, не рискуя распрямляться, вприсядку выбрался в коридор, там только встал с карачек и поспешил на обход. Наводчика станкового пулемёта контузило, а заряжающий поймал спиной пару осколков, но был жив, я отправил к нему фельдшера. Больше, вот уж воистину удивительное дело, из бойцов не зацепило никого, несколько царапин не в счёт.

Неожиданно мощно рвануло на улице, дрогнул под ногами пол, и сразу — жахнуло над головой! Вновь полетела с потолка побелка, я выругался и погнал свободных от дежурства бойцов в подвал. Разрывы и не думали смолкать, утюжила нихонская артиллерия торговые ряды и купеческий особняк никак не меньше получаса, даже привыкнуть немного успели, позавтракали.

Здание было выстроено на совесть, хоть и лишилось крыши, не рухнуло и не погребло под своими руинами защитников, даже трещины по толстенным каменным стенам не побежали. А вот деревянные дома в соседнем квартале надёжной защитой послужить нихонцам не могли, там разгорелись пожары, улицы затянуло густым дымом.

Начался и как-то очень уж быстро закончился штурм купеческого особняка, после вновь усилился обстрел, потом по нам и вовсе отбомбилось звено бомбардировщиков. В барак, где засели бойцы второго отделения, угодил зажигательный заряд, им пришлось выгадывать мгновенья краткого затишья и бежать через площадь к торговым рядам. Караульные у въезда во двор загодя приоткрыли ворота, запустили всех на территорию торговых рядов.

Подпоручик Новик даже не оторвался от полевого телефона, продолжая корректировать огонь артиллерии, лишь коротко бросил мне:

— Займись ими!

Я взял под козырёк и побежал к лестнице, перехватил бойцов в арке, и чуть не присел, когда во дворе рванула прилетевшая со стороны предместья мина. Грохот взрыва отразился от лабазов, аж в ушах зазвенело.

— Веди всех в подвал! — крикнул я командиру отделения, заметил унтера в форме пограничного корпуса, опознал в нём оператора и указал на лестницу. — А ты двигай на второй этаж!

Со двора в арку заскочил весь запорошенный мукой Прокоп, сходу начал голосить:

— Ваше бродие! Ваше бродие! Тимура убило! Бонбой!

Я матернулся и придержал ефрейтора с ручным пулемётом.

— Здесь подожди, — а сам рванул вслед за новобранцем через двор к лабазу, внутри которого укрывались от обстрела бойцы, которым поручили нести дежурство на его крыше.

Черноволосый новобранец оказался живёхонек, он сидел на покрытых густым слоем мучной пыли половицах и зажимал руками уши; из-под ладоней сочилась кровь.

Без контузии дело точно не обошлось, и я приказал Прокопу:

— Веди в подвал, пусть фельдшер посмотрит!

— Так он же коновал!

— Бегом!

Прокоп помог подняться на ноги своему товарищу и повёл его через двор к задним дверям торговых рядов.

— И скажи Бирюку, пусть замену пришлёт! — крикнул я, потом махнул рукой выглянувшему