Оставь свои чувства дома (СИ) - Маша Кужель

он, но не похоже, чтобы он сам в это верил. — Однако я думаю, что мы, возможно, потеряли одного из крупнейших клиентов из-за нашего конкурента.

— Дмитрия Григорьевича?

— Ага. Того самого.

— О. Мне очень жаль.

Алекс качает головой и откидывается на спинку кожаного кресла. Он выглядит совсем не так, как вчера. В костюме, как обычно. Его волосы не растрепаны, и я не думаю, что сегодня увижу на этом красивом лице хотя бы полуулыбку.

— Как думаешь, ты сможешь вернуть его обратно?

— Если бы я мог поговорить с Дмитрием — да. Но он продолжает переносить встречи, так что это маловероятно..

Алекс делает глоток кофе и ставит кружку обратно на стол. Потом он смотрит на меня — по-настоящему смотрит на меня, — и мне кажется, что его рука лежит у меня на талии, и тепло его кожи проникает сквозь тонкую ткань моего платья.

— Если я могу чем-то помочь — дай знать.

— Хорошо. Спасибо тебе, Дарья.

— Это моя работа. И я хотела бы еще раз поблагодарить тебя.

Я придвигаюсь ближе. Наверное, это хорошо, что сейчас между нами стоит письменный стол. Я устала и все еще не в себе после вчерашнего. Мне безумно хочется, чтобы кто-нибудь — кто угодно — снова обнял меня. Это все.

Алекс мне не начинает нравиться или что-то в этом роде.

— За вчерашнее, — продолжаю я. — Я не думаю, что показалась такой благодарной, какой была на самом деле. Если честно, все это меня немного шокировало.

— Не за что. А эта женщина — Марго, верно? — и ее друзья не могли сказать о тебе ничего хорошего. Ты должна это знать. Меня взбесило, когда я услышал, что и как они о тебе говорили.

— Я знаю, что они говорят за моей спиной. Ни для кого не секрет, что я на самом деле не вписываюсь в эту школу. — Я опускаю глаза в землю. — И мне на самом деле наплевать, что они думают обо мне, но я не хочу, чтобы к моим девочкам относились по-другому только потому, что у некоторых детей родители — королевские придурки. Я знаю, что предвзята, поскольку я их мать, но думаю, что у моих девочек все получается довольно хорошо.

— Я тоже так думаю.

Он делает еще один глоток кофе. Сомневаюсь, что его ночь была хоть сколько-нибудь похожа на ту, что была у меня, но он действительно выглядит усталым. И хотя он все еще зарабатывает миллионы, потеря одного из крупнейших клиентов фирмы должна быть действительно чертовски неприятной.

Раздается стук в дверь кабинета, и я поворачиваюсь, чтобы увидеть Фролова-старшего, стоящего на пороге. Его лицо угрюмо, и, клянусь, по комнате только что пронесся ледяной ветерок. Никому не нужно ничего говорить, чтобы я поняла, что пришло время убираться отсюда к чертовой матери.

Едва переступив порог, дверь за мной закрывается. Я возвращаюсь в свое рабочее кресло и открываю календарь, убеждаясь, что со вчерашнего вечера ничего не изменилось.

Я трачу минуту на то, чтобы привести в порядок свой стол, который уже приведен в порядок. Забавно, учитывая, насколько не организован и беспорядочен мой дом. Я полагаю, что, если бы я могла быть организованной только в одной области своей жизни, то выбрала бы ту, которая мне приносит доход.

Украдкой бросив еще один взгляд на офис, я вижу Алекса, сидящего с суровым лицом в своем рабочем кресле и смотрящего на своего отца со смесью ненависти и страха. Может быть, моя теория любовного треугольника, в конце концов, была не такой уж и невозможной.

— Так неловко, когда это происходит, — говорит Тамара, одна из стажерок, проходя мимо моего стола. Она бросает взгляд на кабинет Алекса.

— Ты имеешь в виду, когда его отец приходит поговорить с ним?

Она кивает и жестом приглашает меня пройти с ней в комнату отдыха. Сегодня утром у меня не было возможности позавтракать, а рогалик с чудовищным количеством сливочного сыра прямо сейчас — это даже звучит чудесно.

— Итак, это совершенно не для протокола, — начинает она тихим голосом, включая электрический чайник, чтобы подогреть воду для своего чая.

— Конечно.

Открывая коробку с чайными пакетиками, она оглядывается по сторонам, чтобы убедиться, что нас никто не слышит.

— Никто на самом деле не знает, почему они не ладят, но это всегда было так. Я работаю здесь уже полтора года, и если они вместе за пределами общекорпоративных собраний, — значит, что-то идет не так. А потом весь остаток дня Александр очень тихий и в наихудшем настроении.

— Это немного грустно. У меня прекрасные отношения с моим отцом. Не могу представить, чтобы было иначе, да и вдобавок ко всему чтобы отец вел себя со мной как придурок.

— Правда? Я бы не сказала, что мы с моими родителями близки, но они никогда не накричали бы на меня на работе.

Я достаю рогалик из микроволновки. Еще несколько человек заходят в комнату отдыха, и мы перестаем говорить об Алексе. Я беру свой рогалик и стакан апельсинового сока со льдом и возвращаюсь к столу. Фролов-старший все еще в кабинете Алекса, и на лице у Алекса выражение «пожалуйста, пристрелите меня».

Мне трудно представить, что жизнь может быть трудной, когда у тебя столько денег. Я верю поговорке о том, что «За деньги счастья не купишь», но деньги, несомненно, могут облегчить жизнь.

Откусывая кусок от своего рогалика, я вспоминаю вчерашний вечер и то, как быстро Алекс пришел мне на помощь. Я уверена, что его отец недоволен потерей этого клиента… Что могло быть ошибкой Алекса и иметь отношение к той статье, о которой упоминала помощница.

Кстати, об упомянутой помощнице… Я отламываю еще кусочек рогалика и достаю телефон из сумочки. Софья отправила мне запрос в друзья в ВК. Она любит ежеминутно делиться тем, что она делает. Я отписалась от нее на следующий же день после того, как приняла запрос. Она — мечта сталкера.

Алекс сказал, что все, что ему было нужно, — это возможность поговорить с Дмитрием Григорьевичем. Захожу в профиль Софьи. Она только что опубликовала фотографию чашки кофе с подписью «Ранний кофе».

Верно. Еще рано. Я буду продолжать проверять в течение дня…

Это именно то, что я делаю. В половине одиннадцатого она публикует свое селфи на набережной с хэштегом «Перерыв». Похоже, она идет за кофе и выпечкой.

Через некоторое время делится забавным мемом о кошке. Затем еще одна фотография ее третьего кофе за день. Несколько минут спустя она комментирует чью-то политическую тираду, и я