Скандальная история - Сандра Браун

— Почему вас должно расстраивать, что господина Грейсона назначили ответственным за выполнение проекта медицинской клиники?

— Я не был расстроен, я был взбешен. Это я подал официальное заявление своему начальнику о проекте. Он заверил меня, что вы получите это заявление.

— Я его получил.

— Ах так! Тогда понятно. Вы предпочли не меня, а Грейсона.

— Просто Грейсон работает в компании уже десять лет. Вас же мы приняли только в прошлом году, сразу после окончания Технического колледжа Джорджии. Ваши оценки и список работ, которые вы нам представили, были достаточно убедительны, чтобы взять вас на работу. Но вы все еще новичок. — Он широко развел руками. — У господина Грейсона больше опыта.

— А у меня больше таланта.

Нескромная искренность Диллона удивила старика. Он коротко рассмеялся.

— И, как кажется, много мужества.

— Когда вы меня нанимали, — продолжил Диллон, — то обещали возможности для настоящей работы. Да мне надо три таких клиники, чтобы наверстать то, что у меня отобрали куда менее грамотные специалисты. И я, честно говоря, уверен в том, что они действительно менее грамотные. Ваша система продвижения никуда не годится, господин Пилот. Усердная работа и талант должны поощряться, а не подавляться в тех маленьких стеклянных кабинках, которые вы называете кабинетами.

— Господин Берк…

— Я инженер и хочу строить. Когда другие мальчишки рисовали машины и бомбардировщики, я рисовал дома будущего и пытался представить, как построить их.

Разволновавшись, Диллон встал и начал расхаживать из угла в угол.

— То, что я сейчас делаю там, — сказал он, указывая рукой на дверь, — я делал на первом курсе в колледже на занятиях по проектированию.

— Некоторые считают даже работу чертежника в компании «Пилот Инжениринг» лакомым кусочком.

— Сидеть весь день за чертежным столом в ожидании пяти часов, когда прозвенит звонок, в моем представлении не творческая работа. Через несколько лет все чертежи будут, выполнять компьютеры, а чертежники станут операторами.

Пилот откинулся на спинку стула.

— Каково же ваше представление о творческой работе, господин Берк?

— Работа с архитекторами, подбор субподрядчиков, надзор за исполнением всего проекта. Я хочу быть там с самой первой лопаты вынутой земли и до того момента, как будет ввернута последняя лампочка.

— Значит, я вас не устраиваю?

Хотя Диллон и ожидал такого окончания, но когда услышал эти слова, был потрясен. Боже мой, о чем он думал, когда довел себя до такого положения, из которого не было выхода? Что он собирается делать? Как он собирается содержать себя и свою жену?

— Вот и первая лопата.

Диллон моргнул глазами, чтобы лучше разглядеть Форреста Дж. Пилота.

— Простите, сэр?

— Металлические конструкции почти уже были смонтированы, когда проект был законсервирован из-за плохого руководства. Сядьте, господин Берк. — Когда Диллон сел, он продолжил. — Пока вы поливали меня грязью за то, что я не назначил вас на проект медицинской клиники, я рассматривал вашу кандидатуру для другого.

Диллон судорожно сглотнул, но из осторожности промолчал.

— Вы напрасно полагаете, — сказал Пилот, — что ваша работа и ваши организаторские способности остались незамеченными. У меня есть нюх на яркий, честолюбивый, молодой талант. Как вы заметили, некоторые люди вполне удовлетворены однообразной работой, другие — нет. Вы — из других. К сожалению, только честолюбия, молодости и таланта недостаточно, чтобы добиться успеха. Необходимы еще терпение и самодисциплина. Я должен был бы уволить вас за вашу наглость. Но не сделаю этого. В первую очередь потому, что вы слишком ценный работник, чтобы отдать моим конкурентам. И еще потому, что дело, которое я хочу поручить вам, требует человека с характером, способного быть жестким, если это потребуется. Думаю, наступило время спросить, подходит ли вам тот проект, который я предназначал для вас.

Диллон постарался сохранить достоинство.

— Естественно, мне очень интересно.

— Перед тем, как переходить к делу, я должен предупредить, что у этой работы есть существенный недостаток.

«Конечно, — подумал Диллон с ужасом, — этот дьявол всегда возьмет свое. За чем-то хорошим всегда следует что-то плохое». Это была диллоновская версия закона Ньютона, система космического счетчика очков с балансами и противовесами. Однако любое движение лучше застоя, лучше возвращения в стеклянную кабинку к чертежной доске.

— Я согласен взяться за что угодно, господин Пилот.

В этот вечер Диллон принес домой букет цветов, буханку свежеиспеченного хлеба и бутылку вина.

— По какому случаю? — спросил Дебра, задыхаясь, едва он выпустил ее из рук после долгого поцелуя.

— Что на ужин?

— Гамбургеры. А что?

— Хорошо. Потому что я принес красное вино.

— Мне кажется, ты уже приложился по пути домой, — сказала она, принюхиваясь. — Ты ведешь себя очень странно. Муж, который приносит подарки в первый год после женитьбы, так же подозрителен, как Троянский конь. У тебя есть кто-то на стороне?

— Совершенно верно. — Он положил руки на ее зад и притянул к себе. — Самая сексуальная особа, родом из Атланты.

— Неужели это я?

— А кто же еще, сладкая моя? Итак, — сказал он с похотливой улыбкой, — хочешь заняться любовью?

— Угу!

Они наперегонки понеслись в спальню, сбросили с себя все. После, пока Дебра отдыхала, лежа на смятых простынях, Диллон выскользнул из комнаты и вернулся с подарками. Разложив их перед ней, он спросил:

— Что общего между этими тремя вещами?

— Это взятки.

— Оригинально. Попытайся еще раз.

— У тебя, должно быть, был восхитительный день на работе. Что происходит?

— Мне придется поискать другую для развлечений или?..

— Хорошо, хорошо. Цветы, вино и хлеб… — Она размышляла. — Это имеет какое-то отношение к спорам и плесени, что-то в этом роде?

Он покачал головой.

— Важны не столько цветы, сколько ленточка вокруг них.

— Красная, белая и синяя полосы. — Дебра начала петь. — Моя страна…

— Другая страна, чьи цвета тоже красный, белый и синий.

— Англия?

— Нет.

Она взяла бутылку вина и прочитала этикетку. Затем, поднимая вопросительный взгляд на Диллона, спросила:

— Франция?

Он расплылся в широкой улыбке.

— Поздравляю, барышня. Вы выиграли первый приз.

— Какой?

— Два года, а может быть, больше, в Париже!

— Диллон?

— Точнее, под Парижем — в Версале. Там еще есть дворец. Я думаю, ты не против пожить в пригороде?

Дебра взвизгнула.

— Диллон, о чем ты говоришь?