АРИСТОКРАТИЯ В ЕВРОПЕ. 1815—1914 - Доминик Ливен

Во второй половине девятнадцатого века пришло в упадок и давнее, основанное на применении древесного угля чугунолитейное производство в старинном поместье принца Пюклера в Мускау. И тут сочетание технической отсталости, нехватки капитала и устарелых средств сообщения предопределило печальную участь завода. В 1864 г. был также закрыт находившийся в имении принца и существоваший там с шестнадцатого века завод по производству поташа, хотя он располагал цехами, выпускающими мыло, купорос и поташ, и в принципе мог послужить весьма перспективной базой для развития современного химического производства. Однако конкуренция с более крупными и лучше оборудованными городскими химическими предприятиями и огромные издержки, которых потребовала бы модернизация, привели к тому, что управляющие Мускау решили закрыть завод. В 1872 г. по сходным соображениям был продан берлинскому предпринимателю и завод металлических изделий Койла, который в руках нового владельца начал приносить значительную прибыль. В то же самое время дела в Мускау, принадлежавшем чрезвычайно богатому принцу Фредерику Нидердландскому, судя по всему, велись более чем неэффективно и неразумно: управляющие стремились отступить от старых традиций развития промышленных производств, уделяя основное внимание лесоводству. Однако в этом регионе Германии нечего было и надеяться получить от лесоводства прибыли, сопоставимые с теми, какие приносили Фюрстенбергам леса Шварцвальда[209].

В 1883 г. Мускау было продано графу Трауготту Герману фон Арним, который унаследовал от предков хорошее деловое чутье и юнкерскую традицию, согласно которой владельцу следовало управлять своей собственностью самому. Арним расширил в Мускау продажу леса, проложив небольшую железную дорогу, и, таким образом, решив транспортные проблемы, которые в прошлом существенно ограничивали лесоторговлю. Он сумел также повернуть вспять происходивший в Мускау процесс промышленного упадка. В 1883 г. он открыл оснащенный паровым котлом завод по производству кирпичей, который здесь, в центре германской стекольной промышленности, стал приносить значительные прибыли. Не менее доходными оказались и угольные шахты, которые при Арниме увеличили выпуск угля с мизерного уровня в 1883 г. до 200000 тонн в 1915 г. Наиболее крупные инвестиции он вложил в весьма преуспевающий завод по производству картона, который, вместе с лесопилками и фабриками по переработке стружки явился основой его деятельности по использованию лесоматериалов. Мускау, купленное в 1883 г. за 6,6 миллиона марок, в 1913 г. было оценено Мартином (скорее всего, ниже подлинной стоимости) примерно в 14 миллионов[210].

Богатство графа Арнима-Мускау и огромные размеры его владений не позволяют считать его типичным юнкером, однако предпринятая им организация промышленных предприятий в сельской местности была довольно распространенным делом, особенно в отношении винокуренных и сахарных заводов. Вернеру Людвигу фон Альвенслебену, в 1901 г. получившему титул графа, принадлежали и винокуренный и сахарный заводы, а также угольная шахта, печь для обжига извести, каменоломня и завод по производству гравия. Все предприятия Альвенслебена были мелкомасштабными, на шахте в 1916 г. числилось всего 57 рабочих, а на сахарном заводе в Нойгаттерслебен в 1789 г. — 155 мужчин и женщин. Другими отличительными особенностями предприятий графа была низкая заработная плата и то, что работали на них по большей части женщины и крестьяне, которые во время уборки урожая и других страдных периодов покидали заводы и отправлялись на поля. К началу 1890-х годов сахарный завод, построенный в 1846 г., явно устарел, собственные же ресурсы Альвенслебена не позволяли построить новый. Тогда он объединился с двумя своими соседями-дворянами, и втроем они открыли новый сахарный завод, который работал на их собственной сахарной свекле и в период между 1885 и 1916 гг. обеспечил им чистый доход на сумму свыше 82463 марок[211].

Однако по стандартам магнатов Верхней Силезии предпринимательская деятельность даже «больших юнкеров», таких, как граф Вернер фон Альвенслебен, представлялась незначительной. В 1913 г. из одиннадцати богатейших подданных Пруссии шесть были промышленниками-аристократами из Верхней Силезии. Как горнодобывающий и индустриальный центр Силезия занимала в Германии второе место, уступая только Руру. Она была крупнейшим в мире производителем цинка, а более богатыми месторождениями каменного угля располагали в Европе лишь центральные графства Англии. Многие ведущие силезские магнаты занимались не только углем, который был основным источником их благосостояния, но также и железом, цинком, свинцом, а иногда и целым рядом других промышленных отраслей. На угольных шахтах одного лишь принца Плесского работало более 8000 шахтеров; на угольных шахтах принца Кристиана Крафта Гогенлоэ-Эрингенского, герцога Уестского, который одновременно являлся крупнейшим в мире производителем цинка, работало свыше 5000 шахтеров. В 1914 г. среди европейской аристократии силезские аристократы были уникальны[212].

Промышленное развитие Верхней Силезии определялось богатыми месторождениями угля, железной руды, цинка, алюминия, и многих других полезных ископаемых. Крупнейшим потребителем добываемого в регионе угля была промышленность все той же Верхней Силезии. До начала 1850-х годов индустриальное развитие тормозилось главным образом отсутствием развитых средств сообщения. Верхняя Силезия, богатая углем и другими полезными ископаемыми, находилась на отдаленной юго-западной окраине Пруссии, и была отрезана от естественного экономического центра страны российскими и австрийскими тарифами. Лишь в 1850-е годы развитие железных дорог позволило отправлять добываемый в Верхней Силезии уголь в Берлин и северную Германию по достаточно низким ценам, и это вынудило Рур и Англию также сбавить свои расценки. До 1850-х годов основой процветания Верхней Силезии служил цинк. Начиная с середины века железные дороги позволили шире использовать ресурсы региона, и добыча цинка начала расти с головокружительной скоростью. В течение двух десятилетий, предшествующих 1914 году, состояния, наживаемые на цинке, многократно увеличились, так как доходы от силезского угля и цинка неимоверно взлетели[213].

Именно крупные аристократы обеспечивали промышленное развитие Силезии, в особенности до 1850-х годов. Их политическое значение в Берлине было чрезвычайно весомо. Прежде всего, в ситуации, когда состоятельная буржуазия практически отсутствовала, лишь аристократы имели возможность одновременно предоставлять капитал и выдвигать предпринимательские инициативы. До наступления эры железных дорог транспортные трудности уменьшали прибыли и прибавочный капитал, и делали рискованными крупные инвестиции. Для того, чтобы основать высокоразвитую цинковую промышленность, главное достижение Гогенлоэ-Эрингенов, потребовалась определенная предпринимательская смелость. Смелость была необходима и для того, чтобы преодолеть отставание Силезии в области выплавки железа. В 1837–1840 гг. это сделал граф Гуго Хенкель фон Доннерсмарк, который, заложив все свои земли до последней пяди, основал в Лаурахютте самое передовое чугунолитейное производство в Германии, оснащенное воздуходувными доменными печами и прокатными станами[214].

После 1850-х годов положение Силезии существенно улучшилось, и получение прибылей стало более легким делом. К аристократам присоединились, не пытаясь, однако, их вытеснить, несколько представителей состоятельной буржуазии, среди которых наибольшей известностью пользовались Годуллы, Винклеры и Борзиги. Со временем большая часть аристократов объединила свои заводы и шахты в компании с ограниченной ответственностью, обеспечив себе места председателей правления. Граф Андреас фон Ренард в 1855 г. первым показал подобный пример, создав «Лесную, Производственную и Горнодобывающую компанию Минерва». Но, хотя большинство немецкой знати и последовало тем же путем, некоторые, например, Плесс и Баллештрем, предпочли управлять своими предприятиями в традиционной манере[215].

К концу столетия, вне зависимости от того, являлись ли шахты и заводы собственностью одного владельца или частью компании с ограниченной ответственностью, степень участия самого магната в управлении производством зависела лишь от его личных качеств. Некоторые силезские аристократы, например, принц Гуго фон Гогенлоэ-Эринген и граф Франц фон Баллештрем, принимали весьма активное участие в политической жизни. Что касается главы семьи Плесс, то он, судя по всему, предпочитал ограничиваться минимальной ролью в экономических делах, и в двадцатом веке его предприятия выделялись среди владений других магнатов укоренившимися там консервативными методами управления. Принц Гвидо Хенкель фон Доннерсмарк, богатейший прусский аристократ, напротив, играл в промышленности исключительно активную и действенную роль, расширяя целый ряд новых отраслей (производство целлюлозы, проволоки, хрома, вискозы, бумаги), и развивая свои деловые интересы в России, Австрии, Венгрии, Франции и Италии[216].