Боб - Вячеслав Кузин

 - Не пойму, как же тебе удалось спастись, – почесал подбородок Папсик.

 - Сначала я попытался звать на помощь. Но вскоре голос осип и мне пришлось выражать свои страдания менее истерично – я стал шептать молитвы. Причем, когда я вознес руки к небесам в самой жаркой молитве, то увидел огромный вал воды, летящий на меня сверху. И вдруг что-то внутри меня горячо затрепетало и взорвалось криком: «Дурак! Скорее убери свои руки, или их просто переломает, как щепки!». Подумав, что советчику виднее, я быстренько отдернул руки и набрал полные легкие воздуха, после чего меня здорово приложило океанским валом. Больше я ничего не помню… Очнулся в тесном слабоосвещенном гроте – обессилевший, жалкий, мокрый. Осознав весь трагизм ситуации, – аж всхлипнул Суэкку, поддавшись воспоминаниям, - я решил, что уж лучше бы мне переломало все руки, чем я переломаю их сейчас, пытаясь выкопать себя из этого склепа. А тут еще этот череп нарисовался.

 - Какой череп? – потерял весь свой гангстерский лоск Папсик и наклонился к островитянину ближе, чтобы за скрипом уключин не пропустить ни слова рассказчика.

 - Говорящий.

 - А! Знаменитая говорящая кость, про которую ходит столько слухов по вашему острову? Угадал?

 - Ага. Но я дома сильно не распространялся о подробностях. Череп – он тоже кость. В общем, он разговаривал. Ну, как, разговаривал? – Молол какую-то бессвязную чепуху. Мне стало так жутко, что я схватил глыбу окаменевшего коралла и – да простит меня хозяин черепа – хорошенько прошелся по нему каменюгой.

 - Помогло? – живо поинтересовался Боб.

 - Еще как, – кивнул островитянин. – Из осколков черепа вылетело светящееся облачко и булькнулось в такую же светящуюся лужицу, которую я сразу и не заметил. Присмотревшись к источнику, я подумал, что это жидкое серебро – логово матери-жемчужницы. Но как только я стал набирать жидкость в свою флягу – сосуд ожил!

 - Как череп?

 - Именно! И как бы мне не жалко было с ней расставаться, я взял ту же тяжелую глыбу и расплющил флягу. Из нее тут же вылетело облачко, которое незамедлительно рвануло к мерцающей луже и растворилось в ней.

 - Странно, – совсем запутался в своих мыслях Боб. – Череп и фляга несли ахинею, а твои диковинные шипсы были разумными. Ничего не понимаю…

 - Господин-сибирский мафиози, вы не могли бы сменить меня на веслах? – попросил совершенно выдохшийся Суэкку. – А я, пока буду растирать натруженные руки маслом кураго, с удовольствием продолжу свой рассказ.

 Боб без особого энтузиазма повиновался, и, поменявшись местами с тренированным туземцем, принялся неловко хлестать по воде веслами. Однако, после нескольких дельных советов островитянина, лодка медленно продолжила свой путь к зловещему атоллу. Дело пошло веселей, но особой радости на красном от усилий лице Папсика почему-то не обнаруживалось.

 - Ну! – прохрипел Боб, борясь с вырывающими весла волнами. – Продолжай, мой друг! Время у нас теперь предостаточно!

 Суэкку спрятал хитрую улыбку и, расположившись поудобнее, достал из-под скамьи кувшин с маслом, после чего стал обмазывать уставшие руки лекарственным бальзамом.

 - Ну, слушайте, господин-бандит, продолжение. Наверное, я самый удачливый босяк на свете! А как еще вы прикажете объяснить то, что моя лодка после шторма оказалась прибитой к тому же острову, во глубинах которого находился грот с заточенным в нем вашим покорным слугой? Никак иначе, как то, что я родился под счастливой бедняцкой звездой! Но вернемся к моему заточению. Разобравшись с разговорчивыми предметами, я решил больше не рисковать и обходил серебряное озерцо стороной, хотя, если честно, меня так и тянуло попробовать ту светящуюся жидкость на вкус. А вдруг это нектар крылатых Нхаров, живущих на облаках? Я не прочь обрести крылья! А вы, господин?

 - А я бы сейчас не отказался от бицепсов, поменяв их на всю свою рыхлую жировую прослойку, – прохрипел обливающийся потом Папсик.

 - Интересная все-таки у вас, сибирян, речь – непонятная, но такая завораживающая, – поделился своим наблюдением Суэкку.

 - Да, уж, заслушаешься, – на выдохе выдавил Боб и бросил весла – на трясущихся руках вспухли мозоли. – Все, конечная. «Титаник» идет в парк. Дай-ка мне своего маслица, или дядя-мафиози очень расплачется от боли.

 Суэкку протянул ему кувшин и с миролюбивой улыбкой сообщил:

 - Никакой вы, господин, не сибирский мафиози.

 - Это еще почему? – опешил Боб.

 - Не похожи. Глаза добрые. Притворяетесь смешно. У нас на остров иногда похожие на вас чудаки приплывают. Ученые. Сумасшедшие. Гоняются за птицами, жучков трогают. И вы, скорее всего, сумасшедший ученый.

 - Блин, у меня это на лбу что ли написано? – сокрушенно опустил голову Боб. – Как ни пыжился – никакого брутала из меня не вышло. Ладно, твоя взяла – ученый я.

 После признания Бобу даже полегчало - не придется теперь щуриться, запугивать своего гида и презрительно глядя по сторонам, все время сплевывать сквозь зубы.

 Да и Суэкку заметно повеселел, и с готовностью принял эстафетное весло в свои руки.

 - Ну, рассказывай, как из грота выбирался? – попросил Боб и, привалившись к прохладному борту лодки, разлегся прямо на ее дне.

 - Поднырнул, – буднично сообщил Суэкку. – Кроме светящейся лужи, в гроте имелась подводная река. И всё. Больше ни лазейки. Так я подумал, раз меня сюда что-то принесло, пусть оно и выносит. Собрался с духом, и в речку с головой окунулся. А течение само понесло. Оставалось только всплыть в открытой воде, добраться до острова и радоваться тому, что суденышко мое, хоть и пострадало здорово, но здесь же оказалось – в бухточке. Залатал свой кораблик как мог – и прости-прощай, немилый остров! Но как домой вернулся, стал меня короед грызть – плыви, плыви, плыви! Как наваждение какое-то. Боюсь возвращаться на гиблый атолл, а про светящуюся серебряную водичку никак забыть не могу. Не совладал, в общем, я с соблазном, собрал провиант, какой мог, поставил паруса по ветру, и отправился сюда снова. Но каково же было мое удивление, когда вместо узкого темного грота, я вступил в обширную залу!

 - Залу? – не веря своим ушам, даже переспросил Боб.

 - Да! Мало того, переливающаяся серебряная лужица выросла до размеров озера. Жидкость в озере мерцала тусклым неземным светом – как Луна! Но этого вполне хватало, чтобы освещать все вокруг, даже высокие своды появившегося откуда-то купола, венчающего собой разросшийся грот! Но самым поразительным было то, что на поверхности озера, сколько хватало глаз, покачивались серые кожистые яйца. Я думал, что они принадлежали морским черепахам.

 - Неужели, за время твоего отсутствия там, кто-то приложил свою руку! – воскликнул Боб. – Все эти озера, купола!

 - Именно! – поднял палец Суэкку, перестав даже на время грести. – Думаю, что без свирепых ктарго тут не обошлось!

 - А кто это такие – ктарго?

 - Злые ветряные духи, рожденные от чиха Уэкторопаса!

 - Замудреная у вас мифология, – покачал тяжелой от всех этих островных иерархий божеств Папсик. – Хорошо, допустим, ктарго. Ты их что, не боишься?

 - Я смел, но не глуп, – не без удовольствия расправил плечи Суэкку. – Как только я стал догадываться, что в любой момент могу нос к носу столкнуться с духами, я стал очень быстро набивать свою заплечную сумку яйцами.

 - Зачем они тебе?

 - Хоть что-то! Выбирать не приходилось. Но после я совсем не пожалел о своем выборе – чудеса начались еще в океане, тогда, когда моя лодочка была далеко от родных берегов.

 - Ну, не томи! Какие чудеса? – чуть не прыгал от нетерпения академик.

 - Половина из захваченных с собой яиц треснула и их них появились… Нет! Не черепашата! Существа! Существа, которых мне, да и вам, думаю, не доводилось встречать никогда ранее. Признаться, вид существ не вызывал умиления, но они были необычны! Весьма причудливы! Была – не была! Я решил попробовать продать этих чудных тварей на местном рынке, не зря же накануне я так отчаянно рисковал своим миокардом. К моему удивлению, торговля пошла очень бойко – ведь каждому ребенку на нашем острове нужно то, что есть у соседского, ха-ха-ха! – весело рассмеялся гид, вспомнив, наверное, забавные обычаи жителей своего острова. – А тут такие зверушки! Заморские!

 В ответ на удивленный взгляд академика, Суэкку потупил взор:

 - Я наврал всем, что они заморские… В общем, первая партия разлетелась, как горячие банановые оладушки. А тут еще ровно через две полных луны мои зверушки заговорили. Сначала у малыша Нгоко, после и у остальных хозяев. «Ну, все, – подумал я, - накрылся бизнес! Сейчас, как тот череп, начнут всякую белиберду нести. Ан, нет! С мозгами, да еще с какими, оказались мои питомцы! Беседы стали вести осмысленные…

 - Значит они способны эволюционировать, – погружаясь в тяжелое раздумье, пробормотал Боб.