Старые и новые истории о Простоквашино (сборник) - Эдуард Успенский

— Животные, — сказал Печкин.

— Что ещё за животные? — удивилась Катя.

— Звери, — поправился почтальон.

— Какие звери?

— Пёс и кот.

— Мы здесь, — отозвались Шарик и Матроскин.

— Это другое дело, — строго сказала Катя. — Только запомните, что у них ещё есть имена. А то они вас, Игорь Иванович, будут называть человекообразным.

Почтальон Печкин очень испугался, что его будут называть человекообразным, и больше Шарика и Матроскина животными не называл.

Катя начала занятия. Она сказала:

— Все вы знаете, что такое телефон. Это такая сеть из телефонных проводов, которая объединяет людей. По телефону вы можете позвонить куда угодно и можете узнать всё, что хотите. Вы можете поговорить с товарищем, можете спросить расписание поездов и самолётов. По телефону вы можете вызвать врача. Но этого современному человеку мало.

— Заелись, — сказал Печкин.

— Нет, не заелись, — ответила Катя. — Просто повысился технический уровень. Современный человек хочет, не выходя из дома, побывать на выставке картин. Хочет посмотреть нужное ему кино. Хочет прочитать нужную ему книгу. Получить газету или письмо. И всё это можно делать через Интернет.

— Если все будут письма через ваш интернат получать, — спросил Печкин, — что же тогда будут делать почтальоны?

— Они будут разносить посылки, — ответила Катя. — Передавать посылки по Интернету ещё не научились.

Печкин облегчённо вздохнул, а Катя продолжила:

— Если телефонная сеть — это связанные проводами телефонные аппараты… То Интернет… Интернет, а не интернат, дядя Печкин… то Интернет — это связанные проводами компьютеры всех стран.

Катя включила компьютер и вызвала на экран картинку Интернета.

— Теперь мы выбираем то, что нас интересует: транспорт, то есть всё о поездах и самолётах. Культуру, то есть всё о выставках, концертах. Книги, то есть мы можем войти в любую библиотеку мира и вызвать на экран страницы любой книги.

— Как мы выбираем? — спросил дядя Фёдор.

— Очень просто, — ответила Катя. — Видите, у меня в руках «мышка».

В руках у Кати была пластмассовая «мышка», хотя это была, скорее, пластмассовая «черепашка». Она была соединена проводом с компьютером. И когда Катя катала эту «мышку» по столу, на синем экране бегала чёрная стрелка.

— Я наезжаю стрелкой на нужное слово, например «МУЗЕИ», и нажимаю специальную кнопочку, — объяснила Катя. — На экране появится список музеев, которые мы можем посетить.

— Что, прямо не выходя из дома? — спросил Печкин.

— Прямо не выходя из дома, — ответила Катя. — Их картины сами придут к нам на экран.

— Такой способ ходить в музеи мне очень нравится, — сказал Матроскин. — И одежду в гардероб сдавать не надо. И никто не скажет: «Что это вы собак и кошек в музей напустили!»

— А ещё можем наладить переписку с любым человеком, — сказала Катя.

— Давайте наладим переписку с какой-нибудь симпатичной тётенькой, — предложил Печкин.

— Можно попробовать, — решила девочка. — В Интернете есть специальное место, где печатаются объявления: где что продаётся, кто с кем хочет познакомиться.

Катя нашла на экране компьютера слово «ОБЪЯВЛЕНИЯ» в рамочке, наехала на него стрелкой, нажала кнопочку, и появилось первое объявление, которое сам компьютер перевёл на русский язык:

Продаётся высокопородная скаковая лошадь Нарцисс на полном ходу. Недорого. В очень хорошие руки, человеку не старше восьмидесяти лет, умеющему владеть фотоаппаратом.

Печкин сразу же сказал:

— Это мне.

— Почему это вам, Игорь Иванович? — спросила Катя.

— Чтобы посылки развозить, — ответил Печкин. — Только у меня фотоаппарата нет. Мне придётся ещё и фотоаппарат покупать.

— А при чём тут вообще фотоаппарат? — спросил фотоохотничий Шарик.

— Наверное, эту лошадь продаёт женщина, которая её очень любит, — вмешался профессор Сёмин. — Она хочет, чтобы ей присылали фотографии про неё.

Например: «Лошадь Нарцисс гуляет в поле» или «Лошадь Нарцисс ест батон из рук своего хозяина».

— А что значит «недорого»? — спросил Матроскин. — Сколько это в рублях?

— Сейчас узнаем, — сказал профессор Сёмин и заколдовал с компьютером.

Лучше бы он не узнавал, потому что из Интернета им пришёл ответ такой, что нули не уместились на экране.

— А что ещё есть интересного в объявлениях? — спросил подоспевший почтальон.

— Читаем, — сказала Катя:

Кружок любителей марок QQ-A приглашает всех желающих вступить в его ряды. У нас есть представители всех материков: два испанца, два англичанина, одна француженка, один мексиканец и один нигериец из Антарктиды.

— Марки — это для меня, — снова первым сактивничал Печкин. — Это чисто почтальонское дело. Пусть они меня в этот кружок принимают. Надо скорее подавать заявление.

— Я бы не спешил, — сказал профессор Сёмин.

— Почему? — удивился Печкин.

— Потому что КУ-КУ-А — это может быть не почтовые марки, а марки автомашин или холодильников. Или телевизоров, например, или дельтапланов.

Печкин даже глаза вытаращил.

— Вот какой марки у вас холодильник? — спросил профессор.

— Никакой, — ответил Печкин. — У меня нет холодильника.

— А какой марки у вас телевизор? — спросил профессор.

— Никакого нет, — сказал почтальон.

— Ну, а автомобиль у вас какой марки?

— Нет у меня автомобиля! — закричал Печкин. — Велосипед марки «Ха-кив» у меня!

— Как же это так? — удивился профессор Сёмин. — Это же надо уметь, чтобы всю жизнь проработать и ничего не приобрести.

— Да у нас полстраны таких умельцев! — обиделся почтальон Печкин. — Вы бы меньше по своим Африкам разъезжали, больше бы про нас бы знали!

— Ладно, ладно, — успокоил Печкина дядя Фёдор. — Эрик Трофимович в Африку ездил не загорать: он язык крокодилов изучал, а это очень важно для страны.

Эрик Трофимович спросил:

— Что это за марка такая велосипедная «Ха-кив»? Я такой никогда не слыхал.

— Это велосипед «Харькив» у него, — объяснил Матроскин, — просто две средние буквы стёрлись.

— Но вернёмся к объявлениям, — сказала Катя.

— Да, да. Давайте вернёмся, — согласился Печкин. — Мы начали искать тётеньку для переписки.

— Вот здесь есть одна очень интересная весточка, — сказал профессор Сёмин. — Приготовьтесь.

Все, всем семинаром приготовились слушать интересную весточку. Эта весточка была на английском языке. Профессор перевёл на русский:

Легко ранимая, тонкая, интеллектуально настроенная натура ищет братьев по чувствам. Я пришла на Землю как Одинокая Утренняя Звезда.

Где вы, мои сомыслители?

Я задыхаюсь без товарищей по разуму.

Люди рождены для счастья, как рыбы для воды.

Разыщите меня для контактов, братья по мысли! Отзовитесь!

Присылайте ваши предложения. Мой адрес: Нэнси — [email protected]@ — 13200 C.

— Это опять про меня! — закричал почтальон Печкин. — Мне тоже нужны братья по чувствам. Я тоже ищу сомыслителей. Я тоже рождён для счастья, как рыба для воды. Давайте разыщем эту Одинокую Утреннюю Звезду. Давайте срочно отзываться.

Профессор чувствовал себя виноватым перед Печкиным, что посчитал его бездельником, поэтому он сказал:

— Хорошо. Будем отзываться. Разыщем вашу Звезду. Взойдёт она над небосводом Простоквашино как символ сегодняшнего мирового времени.

Они долго сочиняли, а потом отправили по адресу: «Нэнси — [email protected]@ — 13200 C» такое письмо, переведённое профессором на английский язык:

Мы очень заинтересованы в контактах с Утренней Звездой. (Особенно Утренний Полумесяц — почтальон из деревни Простоквашино, Печкин Игорь Иванович.) Давайте мыслить вместе. Только мы пока не знаем о чём. Вы смело начинайте, а потом мы к Вам подключимся.

Наш адрес по Интернету такой: «Простоквашино — @@@@@ проф. Сёмин, Россия».

На этом первое занятие по Интернету закончилось. Все интернетчики разошлись по отдыхательным местам.

Глава третья

Дядя Фёдор ходит в подготовительный класс

Почтальон Печкин очень серьёзно относился к поступлению в первый класс. Он пошил себе школьную форму синего цвета с погончиками. Купил ученический рюкзак с кармашками, тетрадки, пенал и много всяких карандашей-ластиков. Он даже помолодел, весёлый стал, его просто было не узнать.

По утрам, вместе с дядей Фёдором, Печкин стал ходить в соседнее село Троицкое на подготовительные курсы для поступающих в первый класс.

Как только пастух дядя Шура с лесопилки выгонит в Троицкое коровье стадо на высокий барский холм к церкви, все безо всяких часов понимали, что уже девять. И со всех деревень, изо всех мест к троицкой школе струйками начинали тянуться дети.