Право на жизнь - Сергей Арно

– Эй! Эй, ты кто такой?!

Кто-то настойчиво тряс его за плечо. Все еще не приходя в сознание, Илья отмахнулся, пробурчал что-то сквозь сон.

– Да ты чего, бомж, что ли?!

При этих словах Илья открыл глаза. Перед ним стоял высокий молодой человек. Илья с трудом поднялся на затекших от долгого сидения ногах.

– Бомж ты или кто?

– Нет – не бомж, – ответил он.

– Ну-ка пойдем. Сейчас узнаем, какой ты не бомж.

Он, положив руку Илье на плечо, повел его через какой-то коридорчик. Судя по грохоту работающих машин, перестуку колес и покачиваниям, электровоз уже набрал порядочную скорость.

В кабине, куда привел его парень, стоял полумрак – горели только лампочки на табло. Второй машинист сидел в кресле перед пультом управления и, обернувшись на шум, посмотрел на Илью.

Было ему лет пятьдесят, он имел густые усы, все лицо его было изборождено глубокими морщинами, словно смятая бумага.

– Пал Палыч у нас специалист по бомжам, он и скажет.

Пал Палыч. еще больше сморщив лицо, окинул Илью взглядом с ног до головы.

– Бомж, – вынес он приговор и, отвернувшись, стал глядеть во тьму ночи, рассекаемую мощным прожектором.

– Ну вот, Пал Палыч вас, бомжей, сразу узнает. А ты говоришь, не бомж.

Действительно, вид у Ильи был задрипанный: куртка перепачкана в пыли, на ботинках не было шнурков – их сняли в милиции, брюки на коленке порвались при падении. Он уже два дня не брился, не мылся и не причесывался. В общем, бомж бомжом.

– Ну чего, Пал Палыч, – продолжал парень, держа свою тяжеленную руку на плече у Ильи. – Выкинем его на ходу? Подумаешь, одним бомжом больше – одним меньше…

– Не нужно меня выбрасывать, – негромко сказал Илья.

– Да что ты, бомж? Пошутил я, не выбросим. Ты, видно, натерпелся, что даже шуток не понимаешь. Вон садись, сейчас чаю тебе дам. Как оказался-то тут?

– За мной гнался один… – проговорил Илья, садясь на откидное сиденье.

– Ну да?! – оживился машинист, усаживаясь рядом в кресло. – Это такой здоровенный зомби, да?!

Илья кивнул.

– Слышал. Пал Паныч? Так этот зомби его ловил.

Пал Палыч, сидя перед пультом управления, через ветровое стекло зорко вглядывался в ночь: он уже двадцать пять лет вглядывался, оттого лицо его было сморщенным, уж чего он только не перевидал за эти годы.

– Мы его видели. Ужас! Может, извращенец?! Не хотел бы я, чтоб такой… А чего он от тебя хотел-то?

– Даже не знаю, – признался Илья. – Никак от него не убежать, как рок какой-то.

– Ну, жуткий у тебя рок. А звать-то тебя как?

Самого помощника машиниста звали Виктор. Он налил Илье из термоса чаю, угостил бутербродами. Илья, вспоминая вкус тюремной баланды, ел с удовольствием.

Илья впервые оказался в кабине электровоза, и ему было интересно и страшновато – кабину болтало, кругом все громыхало, только приборы горели в полумраке.

– Ну, теперь маньячина тебя не догонит. Если, конечно, в вагон где-нибудь не залез.

Илья не ответил.

– Мы вообще-то тебя должны были бы в милицию сдать по инструкции, но не боись, не будем. Правда, Пал Палыч?

Рулевой кивнул, не посмотрев в их сторону – он боялся пропустить указующий знак семафора.

– А куда состав-то идет?

– В Новгород, там день стоять будем.

– В Новгород?! – радостно и изумленно воскликнул Илья, не веря своим ушам. – В Новгород?!

Он даже привстал от радости.

– А ты чего, бывал там?

– Бывал, – вздохнул Илья, мечтательно глядя вдаль.

Он вдруг почувствовал облегчение. Он ехал домой, на родину, в мир, где все стоит на своих местах, где жизнь размеренна и спокойна. Как же устал Илья от этих приключений…

– Бывал, – повторил он с облегчением. – И уж теперь никогда оттуда не уеду.

Вдруг что-то с силой ударило по кабине. Звоном отдалось в корпусе. Илья напрягся.

– Чего это зазвенело? – Виктор повернулся к Пал Палычу. – Человек?

Пал Палыч помолчал, а потом сказал нехотя:

– Человек не так звенят. Сколько тебя учить? Человек – с этаким растягом. Дольше звенит, потому как выше. А это мелкая тварь. Кабан, может.

– Нет, Пал Палыч, уж я слышал, как кабан звенит. Я, когда в Уссурийск составы гонял…

Но Пал Палыч перебил:

– Там кабан не тот, крупнее местного. Там лось звенит, как грузовик. А здесь я раз коровой звенел, так думал, поросенок, такая дохлая.

Илья слушал разговор, не понимая узкопрофессиональной терминологии.

– А как это звенит? – найдя промежуток, решился Илья прояснить обстановку.

– Как, как. Сбивает когда состав кого-нибудь, так обшивка звенит, чего ж тут непонятного, – простодушно пояснил Виктор.

– И часто люди попадаются?

– Не скажу, что каждые пять минут, но бывает. Выскочит кто-нибудь из кустов… и звенит. Но все по-разному, у каждого свой звон: корова, птица, человек… Если видим заранее, останавливаем, если можем. Раньше-то, услышав звон, состав останавливали и пострадавшего собирали по частям. Точно, Пал Палыч? – Машинист, не отрывая взгляда от дороги, кивнул. – И я собирая, график сбивали этим здорово. Теперь не останавливаем. Даем на ближайшую станцию информацию, они бригаду сборщиков присылают. Это ж поезд, а не велосипед – тут не поможешь, только из графика выбьешься. Вот недавно случай у меня был, это до того как с Пал Палычем в бригаду попал. Днем ехали. Видимость паршивая – туман – вдруг из этого тумана выступает человек и идет прямо на поезд. Даем сигнал, хоть бы что. Подъезжаем ближе – старуха в платке. Вдруг она, карга старая, встает на колени и кладет голову на рельсы. Это не смешно, – вдруг серьезно сказал Виктор, хотя Илья и не думал смеяться. – Ну, мы по тормозам, чуть-чуть не успели. Слышим, захрустела бабка. Выскакиваем, искать начинаем. Слышим, кричит: «Здесь я, здесь!» Представь! Закрутило бабку между продольной тягой и электродвигателем. И так оказалось, что старуха между ходовыми частями электровоза оказалась как будто на шпагате растянута, как лягушонок. Мы попробовали освободить, не тут-то было. И так, и этак, ничего. Мы ей говорим: «Бабка, чего ж ты под поезд-то полезла?»

«Дура, – говорит, – была. Это я в знак солидарности с демократическим движением, за продвижение по пути реформ, вот я и по пути…» – «А теперь поумнела?»

Пришлось вызывать со станции специальную бригаду с гаечными ключами, старуху из электровоза выворачивать. А пока приехали, пока гайки открутили, старуха извелась вся. Во как она проклинала эти пути реформ и закрученные гайки, из-за которых маялась. Но сохранилась, повезло ей… Хотя, зараза, на целый час своими акробатическими трюками график движения сбила. Это не смешно, у нас с этим строго. Вот как бывает. Иногда идет по рельсам кто-нибудь – ты гудишь, а он не слышит. Дашь по тормозам, а он, сукин кот, с рельсов сходит и этак ручкой!..