Луна - Солнце мертвых - Юрий Кургузов

Похоже, мы находились теперь в глубоком подземелье — спуск по лестнице занял не меньше двух минут. Промелькнула мысль: а знает ли о существовании этого подземелья господин граф? — но тут же исчезла, потому что Эрцебет внезапно обернулась и из-под низко надвинутого на лоб капюшона плаща на меня глянули ее ставшие вдруг огромными завораживающие фиолетовые глаза.

— Все в порядке, сударь?

— Что?! Д-да… О да!.. — Больше я просто не сумел ничего выговорить.

Псевдогорничная махнула рукой в сторону крыс:

— Надеюсь, вы не очень их испугались? Они такие милые и ласковые…

— М-м-м… — потряс головой я. — Ласковые?!

Эрцебет рассмеялась:

— Конечно! А если бы вы знали их так, как я… — Она неожиданно щелкнула пальцами, и этот щелчок моментально отозвался сухим эхом в черной пасти окружающего нас теперь со всех сторон подземелья. — Кори!

И тогда я с ужасом увидел, как от скопища мокрых, зловонных, с дрожащими носами и голыми хвостами тварей отделилась одна — необыкновенно крупная и жирная крыса и, неуклюже переваливаясь с лапы на лапу, подбежала к Эрцебет.

— О господи!.. — пролепетал я, а мерзкое создание приподнялось на задние лапы и вдруг, вцепившись острыми когтями в край длинного плаща Эрцебет, неожиданно легко и проворно вскарабкалось к ней на плечо. От невыразимого отвращения я мгновенно покрылся мурашками, и…

— Кори… — нежно промурлыкала Эрцебет и потерлась щекой о лоснящуюся бурую шерсть маленького чудовища. — Кори… Как вы тут поживали?..

Я едва не зажмурился от ужаса, а горничная все продолжала гладить и ласкать крысу и, казалось, была настолько поглощена этим занятием, что нимало не беспокоилась о том, как будут восприняты мною эти ее крысиные игры.

— Вы хорошо вели себя, Кори? — бормотала Эрцебет, и крыса, уткнувшись своим мокрым волосатым носом ей прямо в ухо, словно что-то нашептывала в ответ, потому что горничная время от времени то хмурилась, то улыбалась, то укоризненно качала головой, — так, как будто этот ужасный Кори сообщал ей попеременно то xopoшие, то дурные новости.

И тут…

И тут меня поразила внезапная мысль — острая как удар шилом и жгучая как горчица. "Проклятье! — смятенно подумал я. — Проклятье, а ведь она даже уже и не пытается скрыть своей нечеловеческой сущности, раз безо всякого смущения устроила прямо на моих глазах этот дьявольский балаган. Она уже не стесняется и не таится. Но это может означать теперь только одно… Это может означать лишь, что…"

Сброшенный резким движением руки наземь, Кори звучно шлепнулся о каменный пол и, обиженно урча, быстро заковылял под лестницу к своим тошнотворным собратьям (или, может быть, подданным?), а Эрцебет вновь подняла на меня лилово-зеленые, с огромными зрачками глаза.

Я невольно отшатнулся, попятился, и моя дрожащая рука вцепилась в карман пиджака, в котором покоился револьвер. А горничная вдруг визгливо расхохоталась.

Она смеялась долго, надсадно и громко, и я, пораженный, стоял и смотрел ей в лицо, ставшее внезапно совсем иным, — не виданным ранее и незнакомым: то не было уже лицо молодой девушки — передо мной кривлялось и извивалось кошмарное существо без пола и возраста, и лишь выбившиеся из-под капюшона длинные пряди спутанных черных волос напоминали о том, что совсем недавно (или же давным-давно?) э т о было женщиной…

Ведьма взмахнула руками, и бездонные рукава ее широкого плаща едва не накрыли меня с головой, а наши уродливые тени как сумасшедшие заплясали по стенам и сводчатому потолку подземной галереи замка.

— Так вы знали?.. — прошипела она.

— Я…

У меня сперло дыхание, но отпираться было бессмысленно — не мог же я ей сказать: "О чем ты, милая? Я ничего не понял и ничего не видел, пошли гулять у пруда". К тому же ответ на ее вопрос явно был просто начертан на моем лбу, и не строчными, а самыми что ни на есть прописными буквами.

— Знали… — Пухлые и чувственные губы Эрцебет стали вдруг бескровными и тонкими как ножи.

Я прислонился к сырой стене, потому что колени дрожали и я испугался, что не выдержу этого кошмара и не устою на ногах.

— Д-да… — прошептал я и незаметно сунул руку в карман. — Да, я узнал про тебя все, ведьма, но если думаешь, что я боюсь, то ошибаешься. Я не боюсь тебя, Эрцебет! Я не…

Взрыв дьявольского смеха, и — о небо! — передо мной снова стояла смазливая молоденькая служанка.

— Ах, сударь-сударь, — укоризненно покачивая головой, проговорила она. — Напрасно cepдитесь, ваша милость. Я вовсе не собираюсь причинять вам какие-либо неприятности, просто вы должны оказать одну услугу некоему весьма почтенному господину. Небольшая услуга — и вы уйдете, вы будете свободны как ветер и вольны уехать когда и куда вам только заблагорассудится.

— А разве сейчас я не волен?!

Она нежно улыбнулась:

— Ну сами подумайте.

Я провел языком по пересохшим губам, но язык был таким же сухим, и потому я с трудом хрипло проговорил:

— Что за услуга? Кому?

И тогда под низкими сводами коридора послышался короткий смешок, и от стены бесшумно отделилась черная тень.

— Мне, сударь! Мне!

Карл!.. Мой ледяной палец с трудом нащупал ледяной курок револьвера.

— Да, это действительно я, собственной персоной. — Управляющий отвесил мне шутовской поклон и сделал еще несколько осторожных шагов вперед. — А вы разве думали, что встретите здесь кого-то другого?

Я покачал головой:

— Не думал…

Он криво усмехнулся:

— Ну вот видите, какой вы умный и проницательный, сударь. Как раз такой человек нам и нужен, правда же, дорогая?

Эрцебет кивнула и чуть отступила назад — видимо, она свою основную миссию уже выполнила.

— Чего вы хотите? — проговорил я. — И почему вообще решили, что сможете заставить меня подчиняться вашим приказам?

По тонкому лицу Карла пробежала презрительная гримаса.

— Да потому, что у вас нет выбора, чудак, разве не ясно? Потому, что теперь вы у меня в руках и я могу сделать с вами все, абсолютно все, что только пожелаю. — Он секунду помолчал и вкрадчиво добавил: — Я даже могу сделать вас одним из нас. Хотите?

Вот тут-то, по-моему, даже куртка на мне стала ледяной, а Карл, конечно же, сразу верно оценил произведенный его словами эффект.

— И что от меня требуется? — с усилием произнес я, и управляющий едва ли не дружески похлопал меня по плечу, наверное, восприняв вопрос как согласие.

— А это уже совсем другой разговор, сударь, но все же давайте расставим прежде всего точки над "i". Вы умный и образованный человек, а потому многое должны понимать сами. И главное… — Голос его зазвенел, серые глаза сверкнули. — Главное, осознайте вы наконец: то, что происходит сейчас, — неизбежно, и ни вам, ни мне не дано изменить ход событий. — Я попытался было возразить, но он раздраженно дернул плечом: — Нe перебивайте! Я скажу то, что должен сказать, а потом… Потом будет видно.