Жена напрокат (СИ) - Майер Аврора

Дверь тихо закрылась, и теперь можно было вдоволь поплакать.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 51. Как быть?

Леонид

Я вышел в полной прострации, продолжать разговор прямо сейчас был не готов. Да и Анфисе, безусловно, нужно побыть одной. Был готов ко многому, но не к такому. Не знал, как реагировать. Как вообще такое возможно?

Сразу направился в клинику, где лежала Анфиса, к доктору у меня накопилось много неприятных вопросов. Не обращая внимания на приличия, полностью игнорируя секретаря, вошёл к Антону Валерьевичу.

Начал с главного, что его пациентка в больнице. Он вёл себя не очень дружелюбно и явно был не настроен на разговор.

— И что вы на это скажете?

— А почему я собственно должен вам что-то говорить? Вы кто?

Вот идиот! А ещё приличная клиника.

— А вы что, не в курсе?

Тот набрал номер секретаря.

— Людочка, принеси дело Громовой Ольги.

Терпеливо ждал. Девушка очень быстро внесла папку и положила перед доктором.

Он достал ксерокопию и протянул её мне.

— Вы вроде уже не имеете право быть в курсе дел вашей бывшей супруги. И если есть вопросы, обращайтесь к ней.

Смотрел и не верил своим глазам. Оказывается, мы в разводе, а я и не знал. Мои вопросы сами себя исчерпали. Встал и ушёл не прощаясь.

Вот это подарочек под Новый год!

Аня непрерывно звонила на телефон, нужно было уже что-то ответить.

— Да, милая, что ты хотела?

— Папа, ну что ты не звонишь? Как мама? Как мой братик?

— С мамой всё хорошо. Но она сейчас в реанимации, туда тебя не пустят. А братик… Почему, кстати, братик?

— Не знаю, просто мне хочется братика.

— Аня, всё остальное дома расскажу, мне сейчас неудобно.

Голос на том конце провода затих, и потом бросили трубку.

Ещё этого мне не хватало. Вообще, конечно, от ситуации у меня шевелились волосы на голове. И сейчас я уже жалел, что остановил слежку за Анфисой, она умудрилась напортачить совершенно с неожиданной стороны. Как до такого можно было додуматься?

Сел за руль и был не в состоянии тронуться. Что делать?

Сплошной расчёт и проклятые деньги. Я чётко понял: Анфису волновали только дети, она грезила ими. Ну, в общем, это не самое страшное в человеке. Уж точно лучше, чем если бы это были деньги, положение в обществе или ещё что-то в этом роде. Но когда доходят до таких крайностей, это как-то ненормально. С другой стороны, она любит Аню, это факт, Аня любит её, в этом я тоже не сомневаюсь. Стало как-то сразу теплее на душе, и всё казалось уже не таким страшным. Но мысли возвращались опять к её ужасным махинациям, и ясность пропадала. Что она может сотворить с ребёнком, при таком потенциале, вообще, можно ей его доверить? Но она же её любит. И так по кругу. Она была как две стороны медали: одна вполне понятна, другая внушала серьёзные опасения. Возможно ли жить дальше вместе, зная всё? Факты говорили о том, что Анфису надо поскорее отправлять подальше от моего дома, но, как ни странно, моё мнение не было столь однозначным.

Вернулся домой. Устало сел на диван и был не в состоянии что-либо делать. Спустилась Аня. Она тихо села рядом и обняла меня. Мы сидели и молча смотрели на переливающуюся ёлку и искусно украшенную комнату, ничего не радовало. Какая-то пустота и безнадёжность.

Аня безмолвно прижималась ко мне. Чувствовал, что должен прояснить ситуацию.

— Дочка, с братиком придётся подождать… Он передумал…

Боже, какой бред я несу…

— Может, мы ему не понравились?

— Нет, этого просто не может быть.

— Тогда я не понимаю, в чём дело?

— Аня, это сложный вопрос, и даже доктор не знает, почему так произошло. Так иногда случается.

Аня опять затихла. Испытал некоторое облегчение от того, что один вопрос удалось разрулить. Услышал шаги Арины Алексеевны на лестнице и дал знак, чтобы она нас оставила наедине. Компания дочки — это сейчас именно то, что мне нужно. Потерял счёт времени. Сколько мы так просидели? Даже думал, Аня уже заснула, потому что не видел её лица.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Папа, а мама вернётся к Новому году? — неожиданно вырвал меня из размышлений её вопрос.

— Аня, не знаю…

— Я ей звоню, она не отвечает. Она сильно расстроена?

— Да, ей плохо. Скоро её переведут в обычную палату, и она обязательно поговорит с тобой.

— А что ты ей подаришь на Новый год?

— Не знаю.

— Три дня до Нового года, а ты ещё не придумал?

— Нет… Мне как-то не до этого. Но я придумаю, ещё есть время.

— Хочешь, вместе съездим и выберем, я знаю, что маме нравится. Она сейчас особенно нуждается в нашей поддержке.

Какой бы я вариант ни выбрал, у Ани он всегда один. Она уже, понятное дело, не мыслила жизнь без мамы, а я без неё. И получался опять треугольник, который не разорвать, как ни думай. Опять я в ловушке из лжи.

Шёл к себе в комнату и по пути заглянул к Анфисе. Здесь было всё иначе, нежели в доме: модерн и яркие краски, никакой классики. В глаза бросилась одинокая односпальная кровать, занимающая очень мало места, но при этом в помещении было тесновато. Решил зайти. Закрыл за собой дверь, чтобы никто меня не поймал на месте преступления. Я знал, комната Анфисы никогда не убиралась Валентиной, по договорённости она занималась ей сама. Об этом меня ещё во время слежки уведомлял Константин. Сюда редко входили посторонние, в основном это была Аня. Я вообще здесь впервые.

На одной половине, в жилой части царил некоторый беспорядок, хранящий следы сборов: на трюмо лежали расческа и куча детских резиночек, тут же — косметика, на полу стояло несколько пар обуви. Было такое впечатление, будто хозяйка комнаты только-только вышла.

Другая половина была настоящей мастерской, и тут тоже царил относительный беспорядок: два мольберта, куча холстов, красок, одна незавершенная картина. Подошёл и посмотрел, но не понял, что там нарисовано. На полу скопилась уже целая стопка готовых полотен. Я присел и стал перебирать. Шестьдесят процентов изображений — Аня, ещё парочка неизвестных мне личностей и несколько пейзажей. Я всё пересматривал и пересматривал дочкины портреты и не мог выбрать лучший: на одном она смеялась, на другом была задумчива, на третьем строила рожицу. Каждая картина не похожа на другую, но абсолютно каждая передаёт характер Ани.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Собирался уже уходить, вдруг взгляд зацепился за полотно, которое лежало отдельно от всех, на шкафу. Интересно, чем оно не угодило, раз его отправили в ссылку. Достал. Это был мой портрет. Поставил на подставку и отошёл, вблизи его рассмотреть не получалось. Кажется, на несколько минут задержал дыхание от увиденного. Первые мысли — нет, я совсем не такой! Но всё больше и больше рассматривая его, осознавал, с какой удивительной точностью переданы черты и характер. Он получился настолько откровенным, что мне было даже стыдно смотреть. Будто прочли все мои мысли и выложили наружу, в том числе не самые хорошие. Я изучал картину и будто в реальности ощущал эмоции, которые испытывала Анфиса, когда на меня смотрела.

Глава 52. Неизвестность

Анфиса

Была раздавлена очередным незадавшимся поворотом судьбы. Почему так случилось, никто мне так и не дал толком ответа. С каждым разом переживать этот момент становилось всё сложнее и сложнее. Первый раз я даже обрадовалась, что не будет внеплановой беременности, второй раз осознала, что это был последний шанс. В третий, когда вроде бы обманула судьбу, было тяжелее всего. Я словно украла что-то ценное и желанное в магазине, торопилась это унести, но перед самым выходом сокровище разбилось вдребезги. Однако даже сейчас, когда безумно тяжело, я не отказывалась от своей мечты. Готова выдержать всё, что угодно, только бы знать наверняка, что в итоге всё получится.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})