Достижения Лютера Транта - Эдвин Балмер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Трант оторвал полоску бумаги от инструмента и пронумеровал последние три реакции 1, 2, 3. Так выглядели записи:
Запись реакции, когда Трант сказал: "Узник елизаветинской эпохи!"
Запись сделана, когда Уэлтер увидел фотографию кучи мешков из-под кофе.
Запись сделана, когда Уэлтеру показали пружину.
– Потрясающе! – сказал доктор Эннерли. – Мистер Уэлтер, мне любопытно узнать, какие ассоциации у вас возникают с этой фотографией и изогнутой проволокой, вид которых вызвал у вас такие сильные эмоции.
Благодаря огромному самообладанию президент Американской сырьевой компании честно посмотрел ему в глаза.
– Никакие, – ответил он.
– Невозможно! Ни один психолог, зная, как была сделана эта запись, не мог бы смотреть на нее, не испытывая абсолютной уверенности в том, что фотография и проволока вызвали у вас такие чрезмерные эмоции, что я испытываю искушение назвать это, без лишних слов, сильным испугом! Но если мы случайно раскрыли секрет, у нас нет желания копаться в нем дальше. Не так ли, мистер Трант?
Услышав имя, президент Уэлтер внезапно обернулся.
– Трант! Тебя зовут Трант? – устрашающе спросил он. – Я слышал о вас.
Его глаза посуровели.
– Такой человек, как ты, заходит слишком далеко, а потом – кто-то останавливает его!
– Как они остановили Ландерса? – спросил Трант.
– Ну-с, я думаю, мы увидели достаточно, – сказал президент Уэлтер и, на мгновение окинув своим откровенно угрожающим взглядом Транта и профессора Шмальца, повернулся к двери, сопровождаемый своими спутниками. И мгновение спустя послышался стремительный визг его автомобиля. При этом звуке Трант внезапно схватил большой конверт, опустил в него фотографию и провод, которые он только что использовал, запечатал, подписал и датировал его, подписал и датировал также запись с приборов и поспешно передал все доктору Эннерли.
– Доктор, я доверяю это вам, – взволнованно воскликнул он. – Будет лучше, если вы все трое подтвердите их. Если возможно, сфотографируйте запись сегодня вечером и расположите фотографии в безопасных местах. Прежде всего, не выпускайте саму запись из рук, пока я не приду за ней. Это важно, чрезвычайно важно! Что касается меня, я не могу терять ни минуты!
Он схватил свою шляпу и выбежал из комнаты, оставив их в изумлении.
Молодой психолог сбежал по каменным ступеням лаборатории, перепрыгивая через три ступеньки за раз, на максимальной скорости добежал до ближайшего угла улицы, завернул за него и прыгнул в ожидавшее такси.
– Док Американской товарной компании в Бруклине, – крикнул он, – и не обращайте внимания на ограничения скорости!
Рентленд и шофер, ожидающие его в машине, оживились при его появлении.
– Горяченькая работка? – спросил агент таможни.
– Может быть даже очень жаркая, но у нас есть его признание, – ответил Трант, когда машина рванулась вперед. – Я думаю, что сам Уэлтер придет в доки сегодня ночью, судя по его виду! Он ушел незадолго до меня, но сначала должен подбросить своих друзей. Теперь он подозревает, что нам кое-что известно, но он не может догадываться, что мы знаем о том, что они разгружаются сегодня ночью. Он, вероятно, рассчитывает на то, что мы будем ждать завтрашнего утра, чтобы поймать их на мошенничестве. Итак, он собирается сегодня вечером сам, если я правильно его понимаю, приказать прервать эти делишки и уничтожить все следы, прежде чем мы сможем что-либо доказать. Дики ждет?
– Когда вы дадите сигнал, он должен встретить нас и поймать их на этом деле тепленькими. Если сам Уэлтер придет, как вы думаете, это не изменит план? – спросил Рентленд.
– Вовсе нет, – сказал Трант, – потому что у меня уже кое-что есть на него. Он, конечно, будет все отрицать, но теперь уже слишком поздно!
Большая машина с невероятной скоростью проехала по Бродвею, замедлилась после двадцатиминутной гонки, чтобы пересечь Бруклинский мост, и, повернув налево, снова на высокой скорости ворвалась в более узкие и менее ухоженные улицы Бруклинской набережной. Две минуты спустя она обогнала маленькое электрическое купе, резко подпрыгивающее на наклонной улице. Когда они проезжали мимо, Трант заметил подсвеченный номер, висящий сзади, и внезапно крикнул шоферу, который остановил свою машину в сотне футов дальше. Психолог, выпрыгнув из машины, выбежал на дорогу перед маленькой машиной.
– Мисс Роуэн, – крикнул он единственной пассажирке, когда машина остановилась. – Почему вы приехали сюда именно в это время в эту ночью?
– О, это вы, мистер Трант! – она открыла дверь и успокоилась узнав его. – О, я так волнуюсь. Я еду повидать отца, ему только что пришла телеграмма из Бостона, мама открыла ее и велела мне немедленно передать её ему, так как это очень важно. Она не сказала мне, о чем было сообщение, но это ее очень взволновало. О, я так боюсь, что это должно быть об Уилле, и именно поэтому она не сказала мне.
– Из Бостона? – быстро проговорил Трант. Девушка, уверенная в себе, нервно прочитала телеграмму вслух при свете боковых фонарей купе. В ней говорилось:
"Полиция забрала вашего друга из наших рук, берегитесь неприятностей. Уилсон."
– Кто такой Уилсон? – спросил Трант.
– Я не уверена, что это именно тот человек, но капитан "Елизаветинской эпохи" – друг отца по имени Уилсон!
– В конце концов, я смогу вам помочь, – сказал Трант, возвращаясь к своей мощной машине. Он прошептал шоферу какое-то слово, и тот поехал вперед с удвоенной скоростью, оставив маленькое электрическое купе далеко позади. Десять минут спустя Рентленд остановил машину в квартале от большого освещенного дверного проема, за которым внезапно показался ряд темных, приземистых зданий, расположенных рядом с бруклинскими доками Американской товарной компании.
– Теперь, – сказал секретный агент, – я должен найти лестницу Дики!
Он провел Транта по узкому темному двору, который привел их лицом к лицу с глухой стеной, к этой стене недавно была приставлена легкая лестница. Поднявшись по ней, они пробрались на территорию доков. Снова спустившись по дюжине шатких, заброшенных ступенек, они достигли темного крытого трапа и поспешили по нему к докам. Не доходя до конца открытых причальных построек, где вереница дуговых ламп отбрасывала свой белый мерцающий свет на огромный черный борт пришвартованного парохода, Рентленд свернул в маленький сарай, и они внезапно наткнулись на таможенника Дики.
– Это рядом с нами, – нетерпеливо прошептал маленький человечек Транту, схватив его за руку, – это весовая, где проворачиваются делишки, – № 3.
По зияющим сходням парохода перед ними с трудом пробирались вереницы потных людей, катили грузовики, груженные тюками табака. Трант посмотрел сначала налево, где тюки исчезали на табачном складе, затем направо, где, совсем рядом каждый грузовик с грузом на мгновение останавливался на весовой платформе перед низким сараем, на
