Хроники Корума (Сборник) - Майкл Муркок

Корум неуклюже взобрался на спину длинношеего животного, пытаясь устроиться поудобнее на шатком и слишком узком седле.

— Ходж! — вождь повелительно взмахнул рукой и повернул своего «коня» к городу. — Ходж… ала!

Животные побежали трусцой; за ними пешком поплелся и тот, кого только что ссадили на землю.

Город окружала высокая стена, украшенная геометрическими рисунками, поражавшими многоцветьем красок. Всадники въехали в высокие и узкие ворота, миновали настоящий лабиринт из глухих стен и двинулись по широкой улице, обсаженной цветущими деревьями, ко дворцу в центре города.

У входа во дворец все спешились, и слуги, такие же высокие и тощие, как воины, и тоже с навек изумленными лицами, увели седловых животных. Корум в сопровождении воинов стал подниматься по высокой — более сотни ступеней — лестнице, ведущей в огромный зал. Рисунки на стенах зала были не столь пестрыми и куда более изысканными, чем на городской стене. Они были выполнены в основном золотой, белой и светло-голубой красками. Искусство это, хотя и несколько варварское, с точки зрения вадхага, было все же поистине прекрасно, и Корум любовался рисунками от всей души.

Они пересекли зал и оказались во внутреннем дворике, окруженном крытой галереей с колоннами. В центре дворика бил фонтан.

Под балдахином высился величественный трон с высокой, суживавшейся кверху спинкой. Трон был золотой, с орнаментом из рубинов. Воины, сопровождавшие Корума, вдруг резко остановились, и почти сразу же между колоннами возникла высокая фигура, казавшаяся еще выше из-за немыслимого головного убора из павлиньих перьев. Человек этот к тому же был в пышном плаще, тоже украшенном великолепными перьями; из-под плаща виднелась длинная рубаха из тонкой золотистой материи. Человек занял место на троне: видимо, это и был правитель неизвестного города.

Он о чем-то быстро спросил командира отряда, а принц вежливо ждал, стараясь ни в коем случае не выказать ни малейшего намека на враждебность или хотя бы нетерпения.

Наконец король обратился к Коруму. Он, похоже, знал довольно много языков, и через некоторое время принц услышал знакомые слова, произнесенные, однако, со странным акцентом:

— Ты из племени мабденов?

То был старинный язык нхадрагов, которому Корума учили еще в детстве.

— Нет, — коротко ответил он.

— Но ты и не НХЕДРЕГ.

— Да… я не… «нхедрег». А тебе известно это племя?

— Два человека из этого племени жили среди нас несколько столетий тому назад. Из какого же ты народа?

— Я вадхаг.

Король задумчиво пососал губу, потом прищелкнул языком.

— Это враги, да? Враги нхедрегов?

— Теперь уже нет.

— Теперь нет? — король насторожился.

— Все вадхаги, кроме меня, погибли, — пояснил Корум. — А те, кого ты называешь «нхедрегами», если не погибли, то превратились в жалких рабов мабденов.

— Но ведь мабдены — просто варвары!

— Надо сказать, теперь они варвары весьма могущественные!

Король кивнул:

— Так и было предсказано, — он внимательно рассматривал Корума. — А почему не умер ты?

— Я решил пока не умирать.

— С твоим решением никто бы не посчитался, если б того захотел Ариох.

— Кто такой Ариох?

— Это бог.

— Какой бог?

— Бог, который правит нашими судьбами! Ариох, Повелитель Мечей.

— Рыцарь Мечей?

— Да, кажется, так его именуют на юге… — король отчего-то вдруг заволновался и нервно облизал губы. — Я король Темголь-Леп. Это мой город, Арк, — он повел своей тонкой и длинной рукой. — Это мои подданные — народ рагха-да-кхета. А сама моя страна называется Кулокрах. И мы все тоже скоро умрем.

— Отчего же?

— Теперь настало время мабденов. Таково решение Ариоха, — король пожал узкими плечами. — Да, таково его решение. Скоро сюда явятся мабдены и всех нас уничтожат.

— Но ведь вы, разумеется, будете с ними сражаться, не правда ли?

— Нет. Теперь их время. Так велит Ариох. Он позволил рагха-да-кхета прожить чуть дольше остальных, потому что мы подчинились ему и не оказывали ни малейшего сопротивления. Но все равно и мы скоро умрем.

Корум покачал головой.

— Неужели вам не кажется, что Ариох поступает несправедливо, уничтожая вас?

— Ариох решает все.

Корум подумал, что, наверное, эти люди не всегда были столь покорны судьбе. Возможно, и они тоже пережили процесс упадка, спровоцированного Рыцарем Мечей.

— Но зачем Ариоху уничтожать вашу прекрасную культуру и знания?

— Ариох решает все.

Король Темголь-Леп, видимо, был куда лучше знаком с Рыцарем Мечей и его планами, чем кто-либо из ранее встреченных Корумом людей. Соседствуя с ним так близко, он, возможно, даже видел его.

— Ариох сам сказал вам об этом?

— Да. Он говорил с нами устами наших мудрецов.

— А ваши мудрецы… уверены ли они, что воля Ариоха именно такова?

— Да, они в этом уверены.

Корум вздохнул.

— Ну что ж. Я, во всяком случае, намерен несколько помешать осуществлению дальнейших планов Ариоха. Лично меня они совсем не устраивают.

Король Темголь-Леп чуть вздрогнул и плотно прикрыл веками глаза. Воины смущенно поглядывали на него. По всей видимости, они понимали, что король гневается.

— Я больше не желаю говорить об Ариохе, — заявил наконец Темголь-Леп. — Но поскольку ты наш гость, мы должны развлекать тебя. Сейчас мы вместе выпьем вина.

— С удовольствием и благодарностью сделаю это, — Корум, правда, для начала предпочел бы поесть, но боялся хоть чем-нибудь обидеть своих хозяев. Может быть, король не откажет в его просьбе и даст ему лодку, которая ему просто необходима?

Король что-то сказал слуге, почтительно ожидавшему у большой двери, ведущей в глубину дворца. Тот быстро удалился, но тут же вернулся с подносом, на котором стояли высокие тонкие бокалы и позолоченный кувшин. Король с мрачным видом налил вино в один из бокалов и протянул его Коруму.

Корум хотел было взять бокал левой рукой, но тут рука резко вздрогнула.

Он попытался перехватить руку Квилла правой рукой, но рука решительно отшвырнула бокал с вином. Король в глубочайшем изумлении что-то пролепетал, а рука Квилла потянулась к нему и всеми шестью пальцами сжала его горло.

Темголь-Леп булькал и сучил ногами, а Корум тщетно пытался оторвать от него руку Квилла, но разжать пальцы, намертво сцепившиеся на горле, так и не смог, хотя чувствовал, что жизнь уже покидает тело короля рагха-да-кхета.