Оковы призрачных вод (СИ) - Ллирска Бранвена
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
За окном горели свечи. В их танцующем пламени на голом полу, взявшись за руки, сидели три не менее голые девушки с распущенными волосами. В центре образованного ими круга возвышался резной деревянный алтарь, украшенный пентаграммами, трискелями и главенствующим символом Триединой Богини.
Что за ерунда?
Когда-то, еще на первом курсе университета, Эйтлинн (а вернее Фэй Ри) тоже увлекалась Виккой — ее Дааническим направлением, конечно же. Привычка поминать «матерь богов» осталась у нее и по сей день (как бы ни посмеивался над ней Киэнн). Но, насколько она это знала теперь, магии, какая есть у фейри, у викканок никогда не было. Тогда каким образом этим троим «колдуньям» удалось причинить вред настоящему фейри? И вообще какого хрена? У них же заповедь: «Не вреди — тебе троекратно вернется».
Эйтлинн наполовину трансформировалась в гуманоидное обличье, все еще продолжая сжимать в птичьих лапах край подоконника — форменная гарпия, однако. Благо, старые навыки скалолазания еще не забылись, а нечеловеческая сила и ловкость фомора служили неплохим подспорьем. Да если и сорвусь, успею вновь отрастить крылья. Викканки, погруженные в молитвенный транс, ее по-прежнему не замечали. Разглядеть их не составляло труда, да и, условно говоря, прощупать. А вот их голосов Эйтлинн не слышала: либо ведьмы колдовали (или молились, что, в сущности, одно и то же) молча, либо звукоизоляция и тут была слишком уж хорошей. Стекло под пальцами скользило как шелк, но походило на пуленепробиваемое. Ну что ж, девочки, «сим-сим, откройся» никто не отменял. Эйтлинн усадила птичий зад поудобнее, перебравшись на корпус внешнего кондиционера под окном, и прижала ладонь к раме напротив задвижки. Язычок дрогнул, ручка нехотя повернулась, створка окна медленно поехала внутрь…
И только когда незваная гостья в своем диковинном облике ступила на пол погруженной во тьму комнаты, викканки, одна за другой, обратили к ней недоумевающие растерянные взгляды. На алтаре курились благовония, которые с большой натяжкой можно было именовать таковыми (с приставкой «благо»). У Эйтлинн защипало в носу и запершило в горле. Рябина? И, кажется, что-то еще. Но рябина наверняка.
Людское поверье, причисляющее рябину к сильнейшим оберегам против фейри, небезосновательно. Но это, конечно, не значит, что фейри будут обходить десятой дорогой рябиновое дерево или удирать без оглядки при виде кисти рябиновых ягод. А вот запах дыма от рябиновых поленьев и впрямь, мягко говоря, неприятен им: от такого дыма у них мигом начинается головная боль, тошнота, спазмы и прочая гадость. Не у всех, но у большинства. Примерно тот же эффект будет, если напоить фейри рябиновым компотом. Бедолага себе желудок наизнанку потом вывернет. На себе Эйтлинн этого пока не испробовала, да и толика человеческой природы, наверное, могла сослужить добрую службу. Но запах все же раздражал, до рези в глазах.
Одна из «ведьм» (вероятно, самая младшая, почти девочка-подросток с розовыми косичками и кукольным личиком), облизнула губы и наконец открыла ротик:
— Это… это что… вестница Богини?
Угу, бери выше: сама Богиня! А чего, я могу. Разве что полумесяца в короне не хватает. И халатик бы в мантию превратить, что ли. Эх, зря ты пренебрегала примитивной магией иллюзий, Этта — сейчас бы мигом корону сотворить, и прочие необходимые атрибуты. Ну да, когда под рукой всегда есть отменный маг-иллюзионист, самой можно лишний раз по пустякам не размениваться.
Однако две других жрицы, похоже, не спешили уверовать и простереться ниц пред явившейся им во плоти Триединой. Даже напротив: та, что, по всей видимости, была у них за главную — изящная особа, на вид лет двадцати, с аккуратным полумесяцем на лбу и тщательнейшим образом уложенными локонами цвета, который Эйтлинн знала как «императорский желтый», форменное пекинское стекло, — стремительно схватила с алтаря массивный ритуальный кинжал с крылами Маат на рукояти и нацелила стальное острие в грудь Эйтлинн:
— Это просто еще одна из них. Возможно, даже и не женщина на самом деле.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})Ого, барышни, да у вас, я посмотрю, радикальное феминистское направление! Это многое объясняет. Эйтлинн приняла свой истинный облик фомора и с ледяным спокойствием отвела стальной клинок рукой — как ни странно, превосходно заточенный, хотя обычно виккане этого не делают:
— Брось атам, деточка. Стали я не боюсь.
— Это не сталь! — В голосе викканки прозвучало злорадное торжество. — Это настоящее метеоритное железо!
Что-то новенькое. Или я пропустила самое интересное?
— Его тоже, — хмыкнула Эйтлинн, одновременно нащупывая нужные кнопки в мозгу наивной ведьмочки.
— Тот так же поначалу говорил, — попыталась возразить викканка. Но оружие, понятное дело, уронила — не ей тягаться с фомором. «Тот». Значит, Нёлди действительно где-то у них? Или был у них. Ох, никс, и что ж тебе так «везет» вечно! Карма?
— Что вы сделали с никсом, дамочки? Отвечайте!
Викканки не спешили повиноваться. Третья — веснушчатая мулатка с татуировками на груди — даже потихоньку тянула руку ко другому атаму, вне сомнения тоже «метеоритному».
— Не смей и пробовать. Всем сидеть смирно и не дергаться.
Вот это сработало безукоризненно. Увы, магия фоморов несколько отличается от силы Глейп-ниэр: она не может заставить кого-либо говорить правду. Она может только принудить повторять слова, которые ты сам вложишь ему в уста. Или проделывать трюки, которые ты также сам ему навяжешь. Можно «зомбировать» объект, запрограммировать от и до, но не более.
А, шайтан с ними! Сама поищу.
Эйтлинн собрала кинжалы викканок и пару секунд задумчиво вертела в руках. Сталь — упрямый металл, магия на него крайне слабо воздействует. Вроде бы Эрме умел обращаться даже с ним (вообще любопытно, почему пикси нисколько не боится стали?), но знанием своим делиться не спешил. Да она и не спрашивала, в общем-то. Так что превратить атамы во что-то более безобидное вряд ли выйдет. Первым порывом было просто выбросить их в распахнутое окно, но так ведь и пришибить какого-нибудь случайного прохожего можно. Помедлив еще немного (как знать, долго ли будут повиноваться ей эти смертные, когда она отвернется), Эйтлинн попросту зашвырнула все три за дальний диван. Полезут — она услышит.
В гостиной — или, скорее, ритуальной — Нёлди определенно не было, но Эйтлинн все же, на всякий случай, зажгла свет и осмотрела комнату. Запах по-прежнему досаждал ей, и голова уже немного кружилась. Благо, распахнутое настежь окно спасало ситуацию. Пространственное чутье фоморки ничего не нащупало ни в шкафу, ни под диванами, ни в черной нише камина. Соседняя спальня тоже пустовала…
Эй, госпожа Дэ Данаан, а по какому праву ты вообще вломилась в чужую квартиру и шаришь по комнатам? Если ты ошиблась и никса тут вовсе нет и не было никогда? Или был, но отнюдь не в роли жертвы — с него ж станется! А рябину девочки жгут и Богине своей молятся, чтобы защититься от таких, как ты. Ты и твой супруг. Уверена, что ты лучше его? Что действуешь в соответствии с законом и правопорядком?
Из второй спальни тянуло уже не только рябиной, но и густым, едким запахом полыни к ней в придачу. Они прокурили тут все, целый коктейль намешали! Кажется, еще чеснок, ладан, горелый хлеб и скунс его знает какая еще дрянь. Эйтлинн распахнула дверь, стараясь не вдыхать слишком глубоко. Рябиново-полынной волной так и хлестнуло по лицу. Резь в глазах сделалась просто невыносимой, по щекам потекли слезы. Эйтлинн зажмурилась, прикрывая нос рукавом халата. Справа выбивалась узкая полоска света из-под двери в ванную и там определенно кто-то был. Не обязательно Нёлди, конечно, может, четвертая викканка, которая принимает ванны, или которой тоже поплохело от смрада… Хотя, похоже, именно там запах был наиболее концентрированным.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})Стальной кинжал вдруг резанул по плечу. В жутком угаре от воскурений Эйтлинн слишком поздно обнаружила старшую жрицу у себя за спиной. Ах ты ж дрянь! Фоморка стремительно повернулась и ребром ладони саданула девицу по запястью. Атам улетел в прихожую, викканка заорала, кость отчетливо хрустнула и, разорвав мышцы и кожу, двумя обломками выпрыгнула наружу. Вторая ведьма — темнокожая «сестричка Сандерсон» — на секунду остолбенела, затем все же попробовала метнуть свой атам в Эйтлинн. Третья куколка стояла где-то у входной двери и фоморка чувствовала, как ее трясет. Мало вам?