Валет мечей - Фриц Лейбер

– Здорово ты ей в нос заехал, парень, – поздравил он отважного ныряльщика. – Твой бок наверняка заживет раньше, чем она перестанет пускать кровавые сопли. Но, клянусь Косом, Пшаури, как они на тебя кинулись! Не успел ты замутить воду, как они повыскакивали откуда ни возьмись. Как сторожевые псы! – И недоверчиво добавил:

– Как ты думаешь, они через песок почувствовали, как ты бросил камень? Кос подери, так оно, должно быть, и было!

– Разве акула была не одна? – были первые слова Пшаури.

– Не одна? Да я насчитал пять черных, да еще две полосатые. Я ведь говорил, что твоя затея опаснее, чем кажется, и оказался семижды прав. Тебе повезло, что ты остался в живых, повезло, что ты не нашел сокровище, иначе тебе пришлось бы просидеть под водой еще дольше. А задержись ты хоть на мгновение, и тебе пришлось бы иметь дело уже не с одной, а с тремя или четырьмя акулами!

Пшаури как раз собрался продемонстрировать свою золотую находку Скаллику, когда слова последнего вновь пробудили в нем необъяснимое чувство вины и стыда, которые он испытал внизу.

Торопливо натягивая одежду – холодный ветер и скрывшееся за облаками солнце ускорили этот процесс, – он умудрился незаметно для Скаллика, разглядывавшего в этот момент облака, переложить свою облепленную песком и илом добычу из сетки, болтавшейся у него на поясе, в поясную сумку из кротовых шкурок.

– Смотри, как быстро меняется погода, – произнес его напарник. – Какая это ведьма высвистала такой холодный ветер? Холод с юга, ну пусть даже с юго-запада, – противоестественно. Погляди, как резво подтягиваются сюда вон те облака, за которыми скрылось солнце. Хорошо, что ты не нашел затычку от водоворота, а то пришлось бы еще с ним иметь дело. Мне кажется, Мальстрему наше присутствие не по нраву. Выбирай якорь, дружище, ставь парус – и вперед! Найдем твоему капитану подарок как-нибудь в другой раз!

Пшаури был рад, что есть чем занять руки. Работа оставляла меньше времени для угрызений совести и дурацких размышлений об облаках.

Глава 3

В перенаселенной Земле Богов, которая занимает опоясанную горами возвышенность на южном полюсе невонского мира, в павильоне для иноземных гостей случилось странное: красивый молодой бог, на протяжении последних семнадцати месяцев погруженный в беспробудный сон, вдруг вышел из оцепенения. Вопль, который он издал в момент пробуждения, был так громок, что мог бы, наверное, достичь Царства Теней на противоположном полюсе Невона; любопытные боги и полубоги, толпившиеся вокруг спящего, кинулись врассыпную, напуганные его криком.

Среди них были и трое уже знакомых нам божков – неотесанный Кос, расслабленный Иссек и похожий на паука Мог. Их привело туда не только желание взглянуть на побившего все рекорды по части спячки чужеземца, но и сознание того, что сие небывалое явление как-то связано с похождениями двух самых известных (хотя и чаще других впадающих в ересь) их последователей. Все трое по-разному реагировали на рвущий барабанные перепонки вопль:

Иссек закрыл оба уха ладонями, в то время как Кос лишь сунул мизинец в одно, точно желая его прочистить.

И тут стало очевидно, что пронзительный крик Локи и впрямь достиг Царства Теней, ибо у ложа, на котором скорчился молодой бог, возникла высокая худощавая фигура. Молочно-белая кожа и худоба придавали ей до странности моложавый вид. Это был Смерть или его тень.

Оглушенные боги увидели, как двое вступили в оживленную беседу. Разгневанный Локи чего-то требовал, а Смерть возражал, уговаривал, выдвигал доводы, не переставая, однако, кивать головой и улыбаться.

И все же, несмотря на кажущееся дружелюбие последнего, многие в пестрой толпе богов подались назад, ибо и в Земле Богов Смерть – фигура малопопулярная и большого доверия не вызывающая.

Странная компания, которую составляли столь непохожие друг на друга божки Мышелова и Фафхрда, успела протиснуться поближе к задрапированному алыми занавесями ложу, на котором возлежал чужеземец еще до пробуждения, и теперь, когда к ним наконец вернулся слух, они различили его последние нетерпеливые слова:

– Будь по-твоему! Как только все необходимые формальности вашего паршивого мирка будут соблюдены и все мелочные условия выполнены, так сразу – и ни секундой позже! – наглый смертный, посмевший заточить мой дух в подводном царстве, должен быть отправлен в царство подземное. Я сказал!

Отвесив прощальный поклон, невонская Смерть (или его тень) тихо произнес:

– Слушаюсь и повинуюсь! – и со смиренным видом исчез.

– Мне это нравится! – ироническим полушепотом обратился к двум своим приятелям сообразительный Мог. – Мышелов искупал бродягу Локи, а тот, разозлившись, требует в отместку лишить нас одного из главных почитателей.

Смерть удалился слишком быстро, оборвав эффектную концовку, и Локи, дабы сохранить лицо, окинул собравшихся высокомерным взглядом, а затем соскользнул с ложа и принялся громко втолковывать что-то другому чужеземному богу, благообразному и белобородому, но настолько старому, что казалось, он вот-вот рассыплется на части. Его единственным вкладом в беседу были довольно бессмысленные кивки и пожатия плечами.

– Да, – прошипел Иссек в ответ. – А теперь он и своего приятеля Одина пытается уговорить потребовать того же самого для Фафхрда.

– Да нет, вряд ли, – запротестовал Кос. – Старый маразматик достаточно посчитался с Фафхрдом, лишив его руки. А с тех пор никто его не оскорблял, так что гневаться ему не на что. Он торчал здесь все время, пока его друг спал, потому что ему податься некуда.

– Я бы не стал на это рассчитывать, – заметил Мог угрюмо. – Однако что же нам делать с Мышеловом? Заявить Смерти протест в связи с покушением иноземного бога на нашу и без того редеющую паству?

– Надо дважды подумать, прежде чем решиться на такое, – с сомнением ответил Иссек. – Те, кто отваживается обращаться с просьбами к Смерти, частенько сами попадают в переплет.

– Я не хочу иметь с ним дела, и все тут, – присоединился к нему Кос. – У меня от него мороз по коже. По правде говоря, Силам следует доверять не больше, чем чужеземным богам!

– Однако высокомерие Локи, похоже, пришлось ему не по нраву, – проговорил Иссек с надеждой. – Может быть, все как-нибудь само уладится и без нас. – Он криво ухмыльнулся.

Мог нахмурился, но ничего не сказал.

А тем временем в одном из многочисленных коридоров своего окутанного таинственной дымкой замка, раскинувшегося под низким, не знающим солнца небом Царства Теней, Смерть холодно размышлял о том, какой нахал этот иноземный выскочка Локи и как было бы славно, наплевав на Силы, унести его в свое царство в обход всех правил, до того, как умрет последний верящий в него человек. (Этим размышлениям предавалась лишь часть его сознания, в то время как другая его часть вершила свой повседневный труд в мире Невона.) Но воспитание и чувство долга, как обычно, взяли верх.