Хрупкое желание - Кора Рейли

такси, что означало появление на публике, тоже не могло быть и речи. Даже в маске я не хотел, чтобы люди видели нас с Софией вместе.

Я помог ей сесть на пассажирское сиденье моего Ягуара, а сам сел за руль. Я уже бывал в домике Мионе однажды, очень давно, так что не помнил дороги. После того, как Карло послал мне координаты, я отправился в путь, когда вечеринка была еще в самом разгаре.

Поездка заняла больше времени, чем обычно, потому что я ехал не так быстро, как всегда. София заснула, прижавшись лбом к пассажирскому окну. Выпитый алкоголь, должно быть, вырубил ее, или, возможно, шок от ночных событий истощил ее.

Вскоре я уже ехал по узкой подъездной дорожке и парковался. Горел свет. Конечно, Карло будет ждать меня. Я вышел и глубоко вздохнул проясняя голову. Несколько раз мне казалось, что я засну по дороге, и я был рад, что привез Софию сюда в целости и сохранности.

Я завис перед пассажирской дверью. София все еще прижималась лбом к стеклу, ее лицо было спокойным. Я был рад, что она спит и мне не нужно смотреть в ее печальные, разбитые глаза, но нести ее казалось плохой идеей, учитывая произошедшее. Отбросив сомнения в сторону, я медленно открыл дверь. София подалась вперед, но так и не проснулась. Я поднял ее, обрадовавшись, когда ее мягкое дыхание овеяло мое горло, и прижал ее к своей груди. Она не проснулась, когда я нес ее в домик. Карло ждал меня в фойе, его глаза расширились, когда он увидел Софию.

— Босс, я…

— Заткнись нахуй. Поговорим позже, — прорычал я.

Я поднялся по деревянной лестнице и отнес Софию в ее спальню, которую мне описал Карло. Я положил ее на кровать. Я не стал ее укладывать, а только снял с нее каблуки. Это слишком личное, чтобы раздевать ее, будто я вторгался в ее пространство без разрешения, даже если делал это раньше. Я только приподнял ее маску, чтобы эластичный ремешок не врезался в кожу. Она не снимала его во время поездки. София выглядела умиротворенной во сне, не говоря уже о том, что была совершенно ошеломлена. У меня никогда не было времени всмотреться в ее лицо. Это казалось неуместным до нашей свадьбы, особенно учитывая нашу разницу в возрасте.

Я выпрямился и направился к двери. Бросив последний взгляд на ее спящую фигуру, я погасил свет и закрыл дверь. В кармане завибрировал телефон. Я тут же подумал, не узнал ли кто-нибудь об этом. Я сомневался, что Сантино проговорился, но никогда не знаешь, кто мог что-то заметить на вечеринке и сразу же сообщить Данте, чтобы он улучшил их положение. Я расслабился, когда на экране вспыхнуло имя Марко.

Я ответил на звонок.

— Где тебя черти носят?

— Мне пришлось уехать.

— Уехать? Почему? Какого черта, Данило? Я организовал эту ебаную вечеринку для тебя, чтобы ты мог напоследок повеселиться, прежде чем навсегда будешь связан с одной девушкой. Только не говори мне, что ты сбежал с этой блондиночкой. С каких это пор ты позволяешь киске заставить тебя забыть своего лучшего друга?

— Осторожнее, — прорычал я, инстинктивно защищаясь.

Конечно, это вызвало у Марко тревогу.

— Что происходит?

— Не могу сейчас объяснить. Мне нужно поспать. Мы можем встретиться завтра днем.

— Хорошо, но лучше, чтобы у тебя было хорошее объяснение.

— И тебе лучше перестать действовать на нервы своему боссу. — я закончил разговор, не сказав больше ни слова.

Я потащился вниз, несмотря на смертельную усталость. Карло ждал меня в гостиной перед ревущим камином.

— У тебя была уютная ночь, когда мою невесту могли похитить, изнасиловать, убить?

Карло покачал головой.

— Сантино человек Данте. Я думал, что ему можно доверять.

— Очевидно, что нет, и Доминго тоже. Мне все равно, считает ли Пьетро, что он достаточно хорош для защиты Софии. До самой свадьбы ты не оставишь ее. Понял? Мне наплевать, какие наркотики тебе нужно принимать, чтобы не заснуть, но ты будешь следить за ней, куда бы она ни пошла, или я отрежу твои чертовы яйца.

Карло кивнул. Я бы тоже высказал Доминго свое мнение, если бы он не был человеком Пьетро.

На подъездной дорожке остановилась машина. Рука Карло тут же потянулась к пистолету, но я уже знал, кто это. Подтвердив подозрения, Анна и Сантино вошли в домик. Сантино крепко держал Анну за руку, словно она была ребенком, который вот-вот умчится прочь. Она выглядела как одна из них в своем странном наряде куклы.

— Где она? — спросила Анна.

Неужели она думает, что я подчинюсь приказу избалованной девчонки?

Я повернулся к Сантино.

— Проследи, чтобы твоя подопечная не разбудила Софию. Ей нужно отдохнуть. Они могут поговорить завтра.

— Что ты с ней сделал? — прошипела Анна, пытаясь освободиться от хватки Сантино, но он не отпускал ее.

— Иди спать.

— Скажи мне, что случилось, или я расскажу отцу…

Я прищурился.

— Что? Что ты обманом заставила его позволить тебе отправиться на вечеринку? Все пройдет хорошо.

— Что ты увёл Софию и сделал с ней Бог знает что. Он тебя накажет. Он не будет долго злиться на меня.

Я улыбнулся.

— Она скоро станет моей женой. Никто меня не накажет. И, возможно, ты права, и твой папа не будет злиться на тебя… — я посмотрел на Сантино. — Но он будет чертовски зол на твоего телохранителя. Уже могу представить себе публичное расчленение. Так что, если ты не хочешь нести ответственность за очень болезненную смерть своего телохранителя, ты ляжешь спать как хорошая девочка, которой всегда притворяешься.

Анна вгляделась в лицо Сантино. У него было каменное лицо, но глаза горели яростью. На меня, определенно на нее, и, вероятно, на Данте за то, что он сделал его телохранителем избалованного ребенка, когда ему так нравилось быть Головорезом.

— Спокойной ночи, — отрезал я и направился наверх в свободную спальню, радуясь возможности немного отдохнуть.

Стоило немалых усилий полностью не сорваться на глазах у Анны и Сантино.

Я разделся, но прежде чем войти в душ, я уловил намек на розовый цвет на моем члене. Я включил воду и позволил ей смыть доказательство моего проступка.

— Блядь.

Я никогда не рассматривал Софию в сексуальном плане, даже после того, как она показала мне свою грудь. Я не позволял себе думать о ней сексуально, но ее тело взывало ко мне сегодня ночью. Я хотел ее. В глубине души я все еще хотел ее. Это был слишком короткий вкус того, что мне не разрешалось