Любовь и доблесть - Петр Катериничев

– Там не поймают?

– Там не посадят. В дивизии, кроме шинельного-сукна и списанных «калашей», разжиться нечем. Значит, и поделиться тоже. А в округе... Пару генералов в долю, и можешь жить Ши-уншином-шахом-третьим до конца грез. В смысле – дней.

– Сладко поешь. Не обольщайся: все, что лежало хорошо ли, плохо, подмели еще при прошлом гетмане и под его руководством. У тебя запись беседы с этим капитаном сухогрузным с собой?

– Лучше. Он ждет внизу.

– Молодцом, Вагин.

– Я знал, что вы захотите встретиться лично.

– Ты не знал, Вагин, ты предполагал. И не ошибся. Зови. Сейчас. Как зовут нашего закадычного?

– Иван Павлович Диденко. Капитан третьего ранга в отставке. Прилетел попутным бортом прямо из Симферополя.

– Кем считает нас?

– Государственной «крышей» весьма могущественной коммерческой организации.

– Живет на пенсию?

– Как все. При Союзе от базы справно кормился, машина «Волга» была и все, что полагается. Сейчас отощал и озлобился. Огородик держит, жильцов летом в сараюшку пускает, да только какой в Гвардейском курорт?

– Отчего же? – Взгляд Грифа на долю секунды потеплел, будто он вспомнил что-то из далекой юности. – Море там хорошее. А девчонки были какие? Искренние, веселые, ласковые... Не нынешним чета. Умели любить. А сейчас – время чистоганов. Ладно, зови этого военно-морского торгаша. Потолкуем.

Когда вошел невысокий, широкоплечий, кряжистый мужчина с привычным, надутым брюшком, первая мысль Грифа была Фразой из известного мультика: «Ты еще крепкий старик, Розенбом!» Но вот вставать и вообще здороваться с посетителем Сергей Оттович счел излишним. С полминуты он разглядывал собеседника: прокуренные висячие усы, щеки в склеротических жилках, мешки под глазами; желтизна век и белков наводила На мысль о циррозе. Видимо, от природы это был человек отменного здоровья, ну да зависть и водка губят всяких.

– Александр Александрович информировал вас о нашем интересе? – спросил Гриф.

– Про того малого, на фото?

– Именно. Его зовут Олег Владимирович Данилов.

– Да я уж все, что знал, этому вашему... рассказал.

– А я бы послушал сам. Нет возражений?

– А чего возражать? Раз надо? – Диденко покряхтел, примериваясь поудобнее на стуле. – Ваш этот... сказал, что настоящее имя его Данилов? В смысле – фамилия?, – Под такой фамилией знаем его мы.

– Ну да, сколько личин у проходимца. Сейчас, поди, в деньгах купается.

– Отчасти.

– Ваш э-э-э... Александр Александрович сообщил, что он у блатных вроде за пахана.

– Не вполне так. Но, по нашим предположениям, он является разработчиком нескольких акций, которые вполне можно отнести к преступлениям, – тихо, словно делясь служебной информацией, произнес Гриф. Добавил веско:

– К государственным преступлениям.

– Я бы таких вешал! За ноги! Наживаются на народной беде! Если что, вы не сомневайтесь, я – могила.

– А мы и не сомневаемся. Не могли бы вы повторить свой рассказ о Данилове?

– А чего тут повторять? Прислали его где-то в восьмидесятых... Не, точно не вспомню. Молодехонького, только что не с иголочки, но высокомерный был.

– Кто прислал?

– Известно кто: Комитет.

– Москва?

– Ну. Москва. Раньше в Гвардейскую бухту только Москва и присылала. А потом... – Диденко махнул в сердцах рукой.

– Из какого управления?

– Да разве нам кто говорил? Пахали на них, как Карлы, а они, вишь ты, «белая кость», элита... драная!

– По существу, пожалуйста.

– Да у нас все больше люди из Первого главного <Первое главное управление КГБ СССР – служба внешней разведки.> стажировались. Но ни в каких сопроводиловках этого не было. Так, в/ч, номер такой-то, курсант такой-то, и все. И не Данилов он был тогда, я уже говорил Александру Александровичу, а Петров.

– Петров?

– Ну. Под своими фамилиями никого не было. Вспомнить, так все – Ивановы, Петровы, Смирновы, Егоровы, Беловы, и в том же духе. Смех, как-то одного прислали – чернее грязи, носастый, а фамилия – Белов. Так что ваш Данилов тогда Петровым был. Правда, кликали его Данила-мастер, или просто – Мастер, а то – Альтист.

– Почему?

– Ну это я не знаю. Прозвали. Альтист и Альтист, мое какое дело.

– Значит, думаешь, из Первого главного Петров-Данилов был?

– Нет. Думаю, из «девятки» <Девятое главное управление КГБ СССР – служба охраны.>.

– Отчего так решил?

– Да по повадке видать. Все «девяточники» – странные вроде как отрешенные.

Взгляд стылый. Потом отмякают, а спервоначалу смотрит на тебя, будто ты генсека завалить спроворился. И не зло смотрит, пусто.

– А с чего это Данилова к вам на переподготовку прислали?

– Ну? И я думаю – с чего? «Девятка» – у них своя специализация, задачи, а у нас? Диверсии и антитеррор. Думаю, турнули его из «девятки». В смысле – отчислили.

– Почему?

– Сильно умный.

– В «девятке» только глупые нужны?

– Да нет, я не то сказал. Видно, паря тот в «девятку» сразу после армии и спецучебки попал, а как начал конкретно работать... Задумчивый он был шибко. А когда на ближней охране пашешь, не до зауми! Да и... На язык был невоздержанный крепко. И на руку. Гонорливый.

– Черненко ругал?

– Не, вспомнил. При Горбачеве это было. Вот он Мишку и костерил.

– Мишку только ленивый не костерил.

– По-огодь! Это после. А спервоначалу все еще приструненные ходили! А этот – умничал. И крепко так нашего генсека трезвого раскладывал, и не за водку конкретно, а дескать, вся эта компания приведет к созданию высокоорганизованных преступных групп. Так и вышло, чего... А сам, видать, не стерпел, замазался теперь. Денег ему захотелось. Сейчас все до денег – хваты, вот мы работали...

– Значит, умничал? – прервал его Гриф.

– Ну. У нас особо не поумничаешь: нагрузки такие давали что боже ж мой!

Упасть в койку и до подъема! Вот и доумничался. Одно дело в чистом костюмчике ходить да нашим партаигеноссе холки платочком промакивать, другое – в комби по дерьму елозить.

– Что-то невзлюбили вы, Иван Павлович, Данилова.

– А то. Мастер, мать его разбери! Схлестнулись мы с ним. Скотиной он оказался. Я как-то катер погнал по рыбу, ну надо было, на мне ж все хозяйство...

– Бойцов плохо снабжали?

– Да хоть и хорошо! Начальство симферопольское наедет, выставиться хозупр должен? Должен. А они тогда что ни попадя не пили: коньячок армянский сильно уважали, икорку. Вот я матросиков и заряжал по кефаль, по лобана, по пелингаса: а чего, им в охотку. А как прикоптим, сдавали через Одессу... – Рассказчик осекся, прокашлялся. – Да вам это неинтересно.

– Отчего же. За наличные сдавали?

– А то. – Диденко вздохнул. – Всем жить надо.

– Ив чем был конфликт с Даниловым?

– Да матросика я одного чуть-чуть поучил. Он, дура, лебедку посмотреть поленился, и сеть – в клочья. И рыба вся – снова в море. Убытков – на полную тысячу, теми еще деньгами! Мне что его, отпуском награждать? Я ему и насувал.

Может, перестарался трохи, сотрясение, поломал чуток, то-се... Ну да чего не бывает? Зато матросы у меня всегда при рыбе были...

– ...а вы при деньгах.

– Осуждаете? – насупился Диденко.

– Да нет, – слукавил Гриф. – Хорошо помню то время.

– Во-о-от. Время такое было: никто мимо своего рта не проносил. А тот Данилов-Петров за матросика – просто вызверился. – Диденко вздохнул. – И нет бы где втихую потолковать... Он, как узнал, от строя меня отозвал и – пошел махать. И ладно бы в морду заехал, а то – по щекам отхлестал, как холопа какого, да так, что три зуба выкрошилось! Ну а в драку с ним лезть – куда там!

«Девятошник», он пальцем ткнет, и – отнесут остывать на погреб. Мне оно надо? А ему – запишут «убийство по неосторожности» да «неполное служебное». Чего ему, дальше фронта не пошлют! В Афган, в Анголу или еще каких гамадрилов угомонять.

Нет, если бы он у нас на постоянку остался, я бы не спустил. А так – он побыл у нас еще пару недель и исчез.

– Куда?

– Я надеялся, где-то догнивает уже. А он, вишь, объявился!

– Почему вы не стали разбираться с этим инцидентом через военного коменданта?

– Я подумал...

– Побоялись огласки своих гешефтов? И Петров-Данилов просчитал это загодя?

Диденко насупился, лицо пожелтело.

– Вы меня еще и обвиняете?

– Хочу понять, что заставило Данилова вступить с вами в конфликт. Это нам поможет его задержать. И – обезвредить.

При слове «обезвредить» Диденко вздрогнул, щеки зарозовели от удовольствия.

– Ну если это надо в государственных интересах...

– Вот именно. Ваши междусобойчики с казенным имуществом семнадцать лет назад никого теперь не волнуют. А Данилов нам интересен. Каковы его побудительные мотивы?

– Спесь, какие еще? Другие тоже не без глаз были, но уж так повелось: друг дружку поддерживать нужно. А то без штанов и голодный насидишься. Ну не в смысле... А этот Данилов... Ну, Петров который... Честнее всех решил быть. Кому такой чистюля нужен?