Живая жизнь. Штрихи к биографии Владимира Высоцкого - 2 - Валерий Перевозчиков

У нас была в этом ансамбле цыганка Аза, теперь это диктор Центрального телевидения Аза Лихит-ченко. И вокруг нее крутилось все действие. Все тексты сочинял, конечно, Высоцкий…

Две гитары за стенойжалобно не ныли.В финский домик из шатровцыган переселили.Отчего, ты дай ответ,на глазах слезинки?Ведь в ансамбле черных нет,лишь одни блондинки.Эх, раз, еще раз!Еще много-много раз!Не грусти, цыганка Аза,перекрасят скоро нас.Больше, сокол, на картах не гадаю,по ладоням мыслей не пойму,а вот про Вольфа Мессинга я знаю,обратись, пожалуйста, к нему.Эх, раз, еще раз,еще много-много раз!Лучше сорок раз по разу,чем ни разу сорок раз!

А у Володи гитара появилась еще в Школе-студии. Хорошо помню, как он пел уличные песни. Как говорил сам Высоцкий, «дворовые» песни, которые некоторые почему-то называли блатными. И этих песен Володя знал великое множество. А потом появились и первые авторские песни Высоцкого Но тогда самой популярной песней в нашей компании было «Бабье лето» Кохановского Кстати, эту песню и Высоцкий часто и с удовольствием пел.

В 64-м или в 65-м году, когда было уже довольно много песен, мы с Володей были у Евгения Евтушенко. Да, точную дату можно определить так — только что была написана песня «На границе с Турцией или с Пакистаном…». Евтушенко пригласил каких-то комсомольских работников, и Володя пел. Женя тогда пытался, так сказать, протолкнуть его песни.

Я первым из ребят стал сниматься в кино, моей женой тогда была балерина Большого театра Лидия Ушакова; в общем, мы первыми построили кооперативную квартиру. Это квартира номер двести шесть, дом пять дробь десять в Каретном ряду. Двери этой квартиры для наших друзей не закрывались, а если теряли ключ, что бывало довольно часто, то лазили через окно. И с 61-го по 67-й год этот дом был для Володи вторым его домом. В любое время, в любом состоянии он мог прийти к нам как к себе домой. Квартира была однокомнатная, поэтому Володя иногда ночевал на кухне. Там у него была раскладушка, по-стель — и всегда белоснежные простыни, за этим строго следила моя жена. И все было под рукой: и холодильник, и еда, и чай. Володя часто работал на кухне, И там были написаны многие его песни. На одном из моих дней рождения Володя спел песню «Ведь в Каретном ряду…»:

И пускай иногда недовольна жена,Но бог с ней, но бог с ней.Есть у нас что-то больше, чем рюмка вина,У друзей, у друзей.

Да, мы выпивали, но ведь главным было — общение, разговоры… Мы могли говорить бесконечно! Тогда мы открывали для себя Волошина, Ахматову, Цветаеву… О Пушкине Володя мог говорить сутками! Мало кто об этом знает, но он великолепно знал Пушкина.

А главное в Володе — это работа, это муки творческие! Ночами он сидел на этой кухне и работал над двумя строчками. Восемь строчек в день при каторжном труде!

В те годы я много рисовал. И в первый день каждого времени года устраивал выставку своих картин. Приглашал гостей, но в принципе мог прийти кто угодно. И иногда появлялись самые невероятные люди, собирались самые неожиданные компании. Комната была большая — двадцать восемь квадратных метров, и на этих метрах иногда помещалось до семидесяти человек! Бывали очень продолжительные застолья, и первым рассказчиком был, конечно, Высоцкий. Рассказы, пародии, — стоял просто гомерический хохот. Высоцкий сочинял рассказы очень смешные. Например, он придумал такого персонажа, Сережу, и нам казалось, что этот человек живет среди нас. Он каждый день приходил и говорил, что вчера сказал Сережа, как он относится к тем или иным событиям. А потом любой мой однокурсник мог часами рассказывать эти рассказы от имени Сережи, которого сочинил Высоцкий. Сережа — это слесарь, работает по водопроводу, но ужасно любит искусство, особенно артистов. Но сам он вот так говорит:

— Я наньсе не мог быть антистом, потому сто у меня диктия пнохая. А сицас я вот уже сетыне года обсаюся с антистами, и смотайте, какая у меня стала замецательная диктия. Я дазе уцаствовал в конкунсе на главного диктона Тентнального телевидения, но меня пока туда не бенут, потому сто у них там усе евнеи. Нисаво смиснова в этом нету, вот. А посему я люблю антистов? Потому сто все антисты, соб вы знани, это великие люди, потому сто все они тозе Сенези. Напнимен: Сенезка — Володька Тносин, Сенезка — Манк Беннес, Сенезка — Васесик Высоцкий, котоные пенеживательно поют пенед микнофоном, ас тнясутся от напнизения, сто их за гнаницу не посынают. А недавно пниеззает из ихней итальянской нанодно-демо-кнатиской неспублики певец Дель-Монака, выходит на сцену Боньсого театна с насэй нанодной антисткой Советского Союза Анхиповой и поет. Мона быть, он и хоносый певец, мона быть! — но ведь ни одного снова по-нусски! А ихний динизен, котоный пниеззал, тот тозе не по-нусски динизинует: наси — по вентикани, а он — по диагонани и вбок! Я сситаю, пнезде сем итаньянских динизенов посынать в Советский Союз, их снасяна нада обусить нусскому языку. Пнавильна я говоню?.. Я всегда пнавиньна говоню!

Очень любят космонавты рассказ о том, как Сережа стал космонавтом.

— Сяво ты смеесся? Вот ты смеесся, да? А я — космонавт! Номен у меня, соб ты знала, — 1400… ну а даньсе секнет. И ты так сообнази немнозецько своей усеной баской: куда меня поснют, нас у меня такой номен? Куда я полесю с таким номеном и по какой-то теонии относительности? Вот ты смеесся, а я там тни дня понетаю, да, понетаю тни дня, а потом веннюся и на твоей внуське зынюся! Вот… тада ты там посмеесся!

Кстати, вот эти застолья в исполнении Высоцкого приобрели характер своеобразного и законченного жанра. За столом никогда не было ни гвалта, ни шума. Ведь «манеры» нам преподавала графиня Волконская. (Мне кажется, что это был один из самых важных предметов в театральном училище.) Так вот, правилом номер один, которое мы усвоили на этих занятиях, было такое — говорить по очереди. Но первым среди равных всегда был Высоцкий.

Нина Максимовна Высоцкая с сыном Володей. 1950 г.

Володя очень много гонял на велосипеде. Не просто катался — такие трюки выделывал!

Семья Высоцких. Эберсвальде. 1947 г.

В Эберсвальде Высоцкие занимали весь второй этаж двухэтажного дома. Квартира состояла из трех комнат, одна из которых была Володина

Владимир Высоцкий среди студентов Московского энергетического института. 1966 г.