На лезвии любви (СИ) - Верхова Екатерина Сергеевна

Дарен убрал руки с груди и опустил их на стол, опираясь.

— Бабушка обманом приняла меня в свой род, — произнесла я новое откровение. — Воспользовалась тем, что я была... кхм, несколько не в себе, и вынудила подписать бумаги.

И пока Дарен не произнес что-то вроде: «Это тоже ожидаемо», — решила продолжить:

— ...От нее я могла ждать чего-то подобного, но. Но никак не думала, что в этом вопросе мама встанет на ее сторону. Ну, то есть я понимаю, что она была готова на все, чтобы спасти отца, но разве ей было непонятно, что я на это способна? И единственное, чего я от нее хотела, честности.

Дарен Неррс нахмурился и склонил голову набок.

— И отец ведет себя как-то странно. Мне кажется, его продолжают шантажировать. Я правда хочу разобраться во всем, чтобы после жить спокойно и не оглядываться в прошлое.

— Жить спокойно. Эрни, как показывает практика, жить спокойно, если ты получаешь истинное удовольствие от решения чужих проблем, не получится.

— Чужих проблем? — переспросила я. Хотелось возмутиться, но я сдержалась.

Дарен сделал шаг вперед, существенно сокращая расстояние между нами. Мягко коснулся моей руки, словно попытался утешить или… успокоить?

— Давай мыслить логически. Может ли девятнадцатилетняя студентка решить все на свете проблемы? Вряд ли. Но ты упорно пытаешься это сделать, и я не могу тебя за это судить. Даже переубедить у меня не получится, как показала практика,

— Дарен вновь усмехнулся и чуть крепче сжал руку. — Моя задача — поддержать в этом вопросе и помочь, пока ты окончательно не запуталась.

Его лицо было слишком близко. Глубокий взгляд, четко очерченные губы — это все и правда завораживало. Могу ли я позволить себе слабость? Или...

— Это не самые крупные проблемы, — тяжело вздохнула, опуская взгляд.

Я просто обязана рассказать Дарену о своих подозрениях, пока не стало слишком поздно.

«Рад встречать новый день в таком теплом, почти семейном кругу», — эхом пронеслись в голове слова короля.

Если и Дарен тоже, то... то я действительно не знаю, что мне делать.

— Эрни, я действительно довольно высокого мнения в твоих интеллектуальных способностях, но после таких новостей начинаю сомневаться в твоем душевном равновесии, — осторожно произнес Дарен.

Пока я рассказывала ему о своих умозаключениях, у мужчины было совершенно непроницаемое лицо. Сложно сказать, о чем именно он думал. Вероятно, о том, что я свихнулась.

— Сложно, знаешь ли, не сойти с ума, когда столько деталей буквально кричат об этом, — огрызнулась я.

Дарен вновь сложил руки на груди, чуть нахмурился, не забывая сверлить меня недоверчивым взглядом.

— То есть ты подозреваешь, что мы... — он взял недолгую паузу. — Нет, Эрни, это совершенно исключено.

— Почему? — с надеждой уточнила я.

— Начнем с того, что в моем роду ни у кого не было схожих родовых способностей. Продолжим тем, что уже на протяжении трех поколений. То есть мой прадед, дед и отец брали в жены девушек, которые всю жизнь росли в других королевствах. Более того, лишь моя прабабушка была аристократкой. Этого достаточно?

— Но...

— Эрни, семья Неррсов всегда была близка к королевскому роду. Причем к любому из тех, что занимали трон. И это не из-за того, что кто-то кому-то приходится родственником, а по той причине, что одна из форм нашей родовой магии — особые умения в артефакторике.

Дарен звучал убедительно. Даже улыбнулся, когда говорил все это.

— Что касается, кхм, остальных подозрений. То, что ты озвучила, и правда звучит довольно странно. И подозрительно. Мы можем попробовать это проверить.

— Как?

Я даже дыхание задержала после своего вопроса. Все варианты, что я перебрала в голове, казались абсурдными. Ну не могу же я взаправду нагрянуть к королю и задать все интересующие вопросы в лоб. Была слабая надежда на отца Ниры, но что-то мне подсказывало, что ни одно зелье эту проблему не решит.

Дарен бросил на меня снисходительный взгляд и усмехнулся.

— У тебя, Эрни, очень талантливый артефактор под боком, — произнес он с хитрой улыбкой.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Я никогда не слышала о том, что существуют артефакты, способные обнаружить тайну крови.

— Не существует, — подтвердил Дарен. — Но от этого лишь интереснее, верно? Меня больше интересует, что ты планируешь делать с лордом Уилкенсом старшим.

— Попытаюсь найти какие-то улики, подтверждающие его причастность к делу отца, — без лишних раздумий ответила я.

— А смысл?

— М?

— Ну, представь, что ты их нашла. Что будешь делать?

Отдам их в Ведомство?.. Это пока единственный исход. Не дождавшись от меня ответа, Дарен продолжил:

— Ну, предположим, лорд Уилкенс и правда причастен. И ты действительно найдешь необходимые улики. Этот человек уже не раз доказал свою пользу короне, и потому есть веские основания полагать, что это дело замнут на высочайшем из уровней. А тебя... ну, в лучшем случае отправят куда-нибудь к границам после окончания образования как мага-боевика.

Я пораженно замерла. А ведь правда... Стоит мне получить диплом, как я на три года перехожу в полную власть его величества. Он может как усадить меня к себе поближе, так и выслать куда подальше, с глаз долой. Особенно, если о моей возможной осведомленности относительно игр крови узнает не тот человек.

— Подумай об этом, ладно? — В этот раз улыбка Неррса вышла более натянутой.

— Хорошо, — я не стала спорить.

В голове перебирала разговор с Морэном о сменяемости политиков и некой тайной власти. Звучит слишком таинственно и сказочно, чтобы действительно делать на это ставку.

— Я хочу сказать кое-что еще… — голос Дарена прозвучал тише.

Он сделал шаг навстречу, сократив всякое расстояние между нами. Положил руки мне на талию, внимательно наблюдая за реакцией.

— Помни, что в любой момент ты можешь отказаться от чужих тайн и сбежать, — почти полушепотом произнес он. — У меня достаточно денег, власти и влияния, чтобы обеспечить тебе безопасность.

Глава 22

Белый лишай на жухлой траве герцогства Уилкенс вселяла надежду на то, что совсем скоро все закончится. Я долго к этому шла, чертовски долго.

Со дня королевского приема миновал месяц, и он выдался не таким уж и простым. Даже учебные дисциплины, которые еще недавно я щелкала как орешки, в этот раз дались не так легко. И мало того что я закончила семестр не со всеми «отлично», так еще и умудрилась отхватить трояк. По теории магии, кто бы мог подумать? Видимо, не стоило вступать в столь ожесточенные дебаты с преподавателем.

Впрочем, черт с ней, с учебой... И помимо нее случилось множество событий. Начать стоит с того самого разговора с Дареном Неррсом после королевского приема. Признаюсь, после него жить стало куда проще, я словно сбросила с плеч довольно тяжелый груз. По крайней мере, его часть. Ту, которую Дарен любезно взял на себя.

Он действительно совершил невероятное! Создал уникальный артефакт, способный определять родство лишь по одной капле крови. Когда я узнала о том, что задумка увенчалась успехом, сперва даже не поверила. А потом... А потом мы долго обсуждали с Дареном, к чему может привести подобное открытие. Я предположила, что если по капле крови можно определить родство, то и родовые способности тоже. Сколько их там? Около сотни?

Выслушав меня, Неррс попросил, чтобы я держала его задумку в строжайшей тайне. Сказал, что не хочет повторить судьбу своего прапрадеда, которому грандиозные открытия, которым уж точно не стоит попадать не в те руки, изрядно попортили нервы. Я пыталась спорить, но Дарен пресек это одной простой фразой: «Если большая часть родовых способностей держится в тайне, зачем нам это менять?»

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Больше спорить я не стала. Было слишком радостно от того, что мы с Дареном не являемся. кхм, носителями одной крови. А вот кое-кого другого еще предстояло проверить.

Морэн вернулся в столицу, оставив пост преподавателя в академии. И не сказать, что я слишком расстроилась из-за этого. После недолгого разговора, который у нас состоялся перед его отъездом, я вообще начинала сомневаться, что мне стоит беспрекословно выполнять его задания. Бесспорно, в этом решении была заслуга и Дарена, который всякий раз, когда мы оставались тет-а-тет, ставил под сомнение благие намерения брата.