Неправильная невеста - Татьяна Алюшина

А поздно вечером после банкета Стас провожал Алису домой. Оба были совершенно трезвыми – он за рулем, а Алиса вообще не пила спиртного никогда и не собиралась этого делать.

Он вез ее в своей машине, и отчего-то всю дорогу оба молчали, и Алиса чувствовала в этом молчании нечто давящее, пугающее и четко понимала, что надвигается на нее что-то нехорошее.

Ну, ничего такого уж страшного не случилось.

Хотя как посмотреть. Как посмотреть.

Когда Стас остановил машину у подъезда Алисиного дома и заглушил мотор, он, глядя вперед через лобовое стекло и продолжая сжимать руль руками, помолчал еще какое-то время.

– У меня есть невеста, – заговорил наконец Стас ровным голосом, не окрашенным эмоциями, продолжая смотреть вперед. – Через месяц мы с ней поженимся. Это хорошо продуманный и рассчитанный брак с обеих сторон, хотя мы с ней нравимся друг другу и даже, наверное, были сначала влюблены. У нее отец работает в МИДе на очень высокой должности и мама из династической московской семьи. Наши отцы давно приятельствуют, и несколько лет назад они договорились между собой, что мы поженимся. Нас всех устраивает такой расклад. – Он повернул голову и посмотрел на Алису. – Ты потрясающая девушка, Алиса, необыкновенная, но для моей жизни ты не подходишь, хоть я и влюбился в тебя до одури. Но это пройдет.

– Пройдет, – помолчав, кивнула Алиса.

Она вышла из машины, захлопнула за собой дверь и наклонилась к открытому с его стороны окну.

– Спасибо, – поблагодарила она.

– За что? – искренне поразился будущий дипломат.

– За то, что сказал правду, за то, что удержался и не затащил меня в постель, хоть и видел и понимал, что я не против, и за то, что я тебе не подхожу, и за жизненный урок спасибо, – перечислила она ровным тоном. – Прощай, Стас.

И ушла не оборачиваясь.

Было ужасно обидно и даже больно, но все же Алиса не самая обыкновенная девушка и инфантильной рефлексии не подвержена с глубокого детства. Плакать она не стала и задавать себе непродуктивные вопросы на тему: «Почему это она ему не подошла?» и «За что мне такое?».

А села в продолжительную медитацию.

Немного помогло, но грусть и обида все же до конца не отпустили. Тогда она пошла в деканат, отпросилась на неделю и улетела на Гоа к родным. Вот там и грусть извелась сама собой, и душевная боль улеглась и отпустила.

Да и не настолько уж сильно она полюбила того Стаса, чтобы убиваться по несложившейся мечте. Ну, влюбилась, ну, увлеклась, срезонировала с его потрясающей сексуальностью и харизмой, но не чувствовала, если честно, что он мужчина всей ее жизни. Нет, такого не было.

Да и бог с ним! Пусть ему выпадет счастье в его династическом браке по глухому расчету.

В общем, быстро справилась с раздраем душевным, да и папа, естественно, помог словом:

– Надо порадоваться: этот мальчик оказался хорошим учителем тебе и так показательно ясно продемонстрировал, что внешние лоск и красота – это пустое, без духовного наполнения любая оболочка не имеет значения.

И делом – проведя с ней вдвоем несколько глубоких медитаций и занятий йогой, это уже в составе его группы.

Полегчало, и жизнь снова стала замечательно прекрасной! А про Стаса Головина Алиса больше не вспоминала.

Пока они не встретились вновь.

Она блестяще окончила институт, и, раздумывая, хочет ли поступать в аспирантуру, куда ее настойчиво звали, Алиса решила взять время на размышление. Для начала улетела на целых два месяца на Гоа и просто отдыхала, проводила время с родными, знакомилась и общалась с новыми интересными людьми, прошла курс випассаны, плавала, загорала. И главное – общалась с отцом столько, сколько было возможно при его образе жизни и занятости.

Он-то ей и посоветовал, как обычно: прислушаться к себе истинной, настоящей и понять, что она хочет и к чему действительно лежит ее душа.

Душа молчала в ответ на любые запросы, и Алиса решила поработать, пока дожидается ее ответа, и, вернувшись домой, поступила сотрудницей в Культурный центр имени Двахарлала Неру при посольстве Индии в Москве. Чему немало посодействовал дед Марк Александрович, в ворчливой форме дав определение своему отношению к образу жизни внучки: «Если уж угораздило вляпаться во все это индийское, то хоть место работы должно быть достойным».

Более достойного места для применения способностей внучки, чем посольство Индии в Москве, Марк Александрович не нашел.

Она с большим удовольствием работала в этом центре, обзавелась множеством новых замечательных знакомых, участвовала в интересных мероприятиях, попутно подрабатывая переводчиком с различных индийских языков и наречий. Жила полной, насыщенной жизнью, вот только мужчин в этой жизни у Алисы не имелось, впрочем, это ее нисколько не напрягало.

Два года она отработала в центре и начала уже всерьез подумывать: а действительно, не податься ли в науку, пойдя по стопам отца? Или, может, уехать по контракту работать в Индию? Разные контракты на работу в Индии ей предлагали регулярно, было из чего выбирать.

Словом, Алиса чувствовала, что подошло время для серьезных перемен в жизни.

А тут позвонили ребята из ее бывшей кавээновской команды и рассказали, что в МГИМО проводят торжественный вечер, посвященный юбилею их команды КВН, на который приглашают всех, с кем они соревновались в финалах. Команда МГУ в том составе, в котором они встречались под руководством Алисы, приглашена особо, поскольку ту их игру считают самой сильной, самой запоминающейся и самой насыщенной удачными шутками.

Алиса сразу же вспомнила Стаса и подумала: интересно, будет ли он там, и с большим душевным удовлетворением поняла, что ничего у нее не затрепетало и не дрогнуло внутри при воспоминании об этом мужчине.

Дрогнуло, и очень сильно, и затрепетало соответственно, когда она увидела его… в инвалидной коляске!

И выглядел он ужасно! Просто ужасно!

Это был совсем другой человек – не сломленный, нет, но человек, уже заглянувший в пропасть и понявший нечто истинное и страшное о жизни.

Стас сразу же подъехал к ней, а Алиса, не скрывая своего потрясения, разглядывала его молча – он словно высох, стал невероятно худым, неестественно постаревшим, с желтой болезненной кожей, с проявившимися ранними морщинами, с потускневшей, поредевшей и поседевшей, но все еще шевелюрой волос.

– Да, понимаю, – невесело усмехнулся Головин. – Неприятное зрелище.

– Привет, Стас, – поздоровалась Алиса чуть севшим от шока голосом.

– Привет, – улыбнулся он на сей раз радостно и развернул коляску, чтобы лучше видеть Алису. – Я сюда приехал только ради тебя. Надеялся, что ты придешь, и ждал.

– Зачем? – удивилась она.