Сфера влияния - Вячеслав Васильевич Васильев

комма и модуля сопряжения с техникой и оружием, был «заточен» у каждого под конкретные задачи: У Белецкого, например — под управление истребителем, у кого-то другого — под действия в составе пехотной части, или под управление сектором обороны космического корабля. Простой перепрошивки, чтобы приспособить его под решение необходимых контрабордажникам задач, было недостаточно. Поэтому чип и приходилось менять.

Войдя в дверь, к которой его и двух его спутников привела зелёная линия, Егор увидел за стеклянной перегородкой операционной три поднимающихся в вертикальное положение операционных стола, на которых лежали лицом вниз, а точнее, уже стояли лицом к столу три пациента. Знакомый по вчерашнему медосмотру капитан-медик уютно пристрился в кресле в углу кабинета, полуприкрыв глаза. Услыхав звук открывающейся двери, он приоткрыл один глаз, и кивнул вошедшим на стоящую в противоположном углу вешалку:

— Раздевайтесь до нижнего белья.

Пока вновьприбывшие выполняли указание врача, столы встали вертикально, и захваты, удерживающие тела прооперированных, разжались. Получившие новые чипы штрафники направились к своей одежде.

— Теперь в казарму. До утра — постельный режим. Могут быть головные боли, лёгкое головокружение, и странные сны ночью, — напутствовал их капитан.

— А как же ужин? — забеспокоился один из только что прошедших модернизацию бойцов.

— Ужин вам подадут в постель — улыбнулся медик.

Услышав эту новость, все присутствовавшие тоже довольно заулыбались.

«Всегда бы так — ужин в постель», — подумал Белецкий. «Вот только откуда головокружение со „странными снами“? Замена внешнего чипа по идее не имеет никаких побочных эффектов…».

Когда за прооперированными, одним из которых, кстати, был барон фон Стиглиц, закрылась дверь, врач обратился к заканчивающим разоблачаться штрафникам:

— Итак. По хорошему, вам кроме замены чипа надо внедрить мышечные импланты и ускорить прохождение импульсов по мышечным нервам. Но у нас нет на это времени, так что ограничимся заменой внешнего чипа, и внедрением комплекса наноботов, который займётся некоторой перестройкой вашей Внутренней Сети. Сейчас проходите к столам, — врач кивнул на стоявшие вертикально лежаки, у которых застыли в ожидании три операционных робота, — и становитесь к ним лицом. Голову поверните направо. Операция займёт десять минут. Время пошло.

Белецкий, согласно инструкции, подошёл вплотную к операционному столу, поверхность которого тут же приняла очертания его тела, и повернул голову вправо. Захваты на руках, ногах и поясе сомкнулись. Стол начал наклоняться вперед, переходя в горизонтальное положение. Когда его поверхность оказалась строго параллельной полу, ожил стоящий рядом операционный робот. Зашипел инъектор — и шея Егора онемела. Робот поднёс к ней манипулятор, и сделал за правым ухом оперируемого крестообразный разрез. После чего скальпель мгновенно втянулся обратно в манипулятор, а выдвинувшиеся зажимы ухватились за кожу у середины «креста», и оттянули её в стороны, образовав что-то вроде четырёхлепесткового цветка, внутри которого появилась «шайба» чипа. Робот обработал разрез кровоостанавливающим составом, и, сменив манипулятор, вонзил в сквозное отверстие в центре процессора иглу шприца, содержащего раствор с наноботами. Снова сменился манипулятор. Робот начал аккуратно вытягивать старый чип.

Без чипа Белецкий почувствовал себя слепоглухонемым. Привыкнув к возможностям, предоставляемым электроникой, тяжело остаться наедине только со своим обычным набором органов чувств. Хорошо хоть пауза между извлечением старого чипа и установкой нового была недолгой. Секунда — и перед взглядом оперируемого пошел прогон тестовых таблиц нового оборудования. «Горошина» между тем уже наполовину погрузилась в тело, а к моменту, когда операционный робот вернул кожу на месте разреза в нормальное положение, заклеил швы, и наложил сверху регенерационный пластырь, почти полностью «вросла» в тело.

Робот, прошелестев сервоприводами становящихся в нейтральное положение манипуляторов, замер в ожидании следующего пациента. Операционный стол начал подниматься. Рядом синхронно поднимались ещё два стола. За стеклянной перегородкой хлопнула дверь. Прибыла очередная партия штрафников.

— Раздевайтесь до нижнего белья, — послышался из-за стекла голос доктора.

Стол встал вертикально. Захваты разомкнулись. Прооперированные пошлёпали обутыми в одноразовые больничные тапочки ногами к своей одежде.

— Теперь в казарму. До утра — постельный режим. Могут быть головные боли, лёгкое головокружение, и странные сны ночью, — создавалось впечатление, что эти слова говорит не человек, а автомат. Произнесённая фраза не отличалась от той, которой медик напутствовал предыдущую партию прооперированных, ни на букву.

Про ужин никто из тройки спрашивать не стал — уже слышали, поэтому штрафники просто попрощались с капитаном, и покинули санчасть.

Кто не служил в армии, тот никогда не поймёт, какое это счастье — валяться в своей койке, когда до отбоя ещё три часа, и быть при этом уверенным, что тебя оттуда никто не выдернет аж до утра. Егор со всем возможным старанием предавался ничегонеделанью, лёжа на «втором этаже» своей кровати. Он понимал, что такой подарок судьба ему вряд ли скоро подкинет ещё раз. Казарма потихоньку заполнялась народом: группами по три подходили «модернизированные» штрафники, и тоже укладывались на кровати. Кто-то лежал молча, кто-то тихо переговаривался с соседями. В отделении Белецкого было тихо, пока в казарму не ввалился, как обычно, весёлый и неунывающий Карлаш. Не успев даже усесться на свою кровать, он сразу весело поздравил «неустрашимых укротителей диких зверей» с появлением подопечных.

— Халявщики! — громко вещал он, поглядывая на смущённых товарищей. — Это ж теперь вам и воевать не придётся. За вас всех врагов победят эти «совершенные боевые машины»!

— Я не халявщик, я партнёр, — вяло пытался отбиться Белецкий. Слышал, что начальство говорило? Что мы обрели партнёров. Или они нас… — с сомнением почесал подбородок Егор.

— По очереди… — рассмеялся Карлаш. Но вообще, я думаю, господину Левинзону вместо Боевой Рыси больше бы подошёл Боевой Медведь, — при этих словах остряк на всякий случай отодвинулся от «господина Левинзона».

— Боевой Медведь не пролезет в коммуникационные тоннели — резонно возразил здоровяк.

— Тогда — Боевые Ежи! — продолжал подтрунивать над товарищами избежавший их участи Сашка. Они маленькие, могут перекатываться, и, если что, отстреливать противника вольфрамовыми иглами.

— Какими иглами? — заинтересовался Белецкий.

— Вольфрамовыми, — повторил Карлаш.

— И откуда у ежей вольфрамовые иглы?

— Оттуда же, откуда в штрафбате Боевые Рыси. Кстати, интересно, а их-то за что в штрафбат?

— Интересно — пойди спроси, — подал другу идею Егор.

— Ну, ты же у нас дрессировщик кошек. Вот и поинтересуешься при встрече.

— Во-первых, не дрессировщик, а… — Егор замялся. Ну, в общем — не дрессировщик. Во-вторых, не кошек, а рысей. А в третьих, сам слышал: ближайшая встреча на следующей неделе. До неё ещё дожить надо, — возразил другу Егор. — Кстати: интересно, а почему такая задержка?

— Так у единственного на всю страну дрессировщика кошек гастроли, — снова съязвил Карлаш. Как закончатся, он сразу сюда — делиться опытом.

— Иди ты. Я серьёзно, — надулся Егор.

— Так откуда