Сказки должны кончаться свадьбой - Юлия Стрельникова

Признаться, я не сразу поняла, о чем она говорит. С того утра, когда я сказала, что шаль, подкинутая Беккой принадлежит мне, произошло слишком много более значимого и серьезного, что я почти забыла об этом случае. Мне казалось, что все это случилось давно, стало историей, хотя на самом деле минуло даже меньше недели. И в последнюю очередь я думала о том, что погубила свое «доброе имя».

Но для Аллии, как и для остальных девушек, «доброе имя» не было пустым звуком. Это эфемерное понятие многие леди ценили едва ли не больше жизни, или так же сильно, хотя точно определить что оно значит, не могла ни одна. Поняв, о чем толкует Аллия, я чуть улыбнулась. Лишь для девушек благородного происхождения репутация значит не меньше, чем происхождение или приданное. Я не принесла столь великой жертвы, как казалось Аллии. Она, наконец, справилась со своими юбками и дыханием, а вместе с приведенным в порядок внешним видом к ней, вероятно, вернулись обычные спокойствие и манеры, и продолжила уже почти светским, хотя и искренним, тоном:

— Спасибо тебе. Я также хотела бы извиниться, за то, что у меня не хватило смелости самой признаться, и объяснить, что не знаю, каким образом моя вещь очутилась в Северном крыле. Думаю, что растерянность служит слабым оправданием, но я надеюсь, что смогу как-то загладить это.

— Не оправдывайтесь, — прервала я ее. — Я знаю, что вы никогда так не поступили бы умышленно. Бекка поступила глупо, решив свалить последствия своих поступков на вас.

— Ты тоже думаешь, что это была Бекка, — полуутвердительно сказала Аллия. — Я пыталась добиться от нее признания, но она не слушает моих доводов.

Я так и думала, что Аллия догадается, все же я не ошиблась насчет ее ума.

— Да. Я тоже думаю, что ночью в Северном крыле видели Бекку.

— Но ты не сказала об этом?

— Нет, леди.

— Почему?

Трудно объяснить. Я пожала плечами. Никаких доказательств, одни догадки. Да и не желаю я наживать себе нового врага. Но Аллия, кажется, поняла все по-своему.

— Тебя никто не стал слушать, да? Они не поверили? Тебя наказали?

— Леди Аллия, не волнуйтесь обо мне. Со мной все хорошо. Думаю, что вам следует сосредоточиться на предстоящей свадьбе.

Ух, как же сильно я в этот момент напоминала себе старую чопорную леди, похожую на сушеную воблу, которая обучала дочерей Гронгов манерам. В душе ведь я была довольна тем, что Аллия переживает за меня. Просто мне не хотелось, чтобы из-за этого она совершила какой-нибудь опрометчивый поступок.

Она схватила меня за руку:

— Ты пыталась сбежать? Я видела, как ты уезжала из замка, когда все воины отправились на поиски детей. Я спрашивала леди Мелинду, но она, кажется, знает не больше моего. Тебе нужна защита, помощь?! Скажи. Если надо, то я пойду к Лорду, уверена, мои слова он выслушает.

Я против воли засмеялась. Как чудно в ней смешались ум и наивность. Должно быть, каждый из нас со стороны представляет собой такую же странную смесь несовместимых качеств.

— Нет. Я не пыталась сбегать. Я помогала в поисках. И, пожалуйста, леди, не совершайте глупостей только от того, что вам кажется, будто со мной поступили несправедливо, и не пытайтесь переубедить Бекку. Она, как выяснилось, весьма злопамятная особа. Я крайне вам признательна за беспокойство обо мне, оно мне приятно, а сейчас прошу меня извинить.

Когда я уходила, Аллия задумчиво глядела на меня, кажется, не до конца убежденная словами, но думаю, достаточно для того, чтобы не совершать глупостей.

Квангр встретил меня с радостью, от его прежнего насмешливого и снисходительного отношения не осталось и следа. Как будто дикая скачка без седла сквозь метель заставила его признать меня. Он с удовольствием взял мягкими губами с ладони хлеб и подставил голову требуя ласки. Я потрепала его по морде, погладила шелковые ноздри, и неожиданно для себя спросила:

— Так ты был человеком?

Квангр тряхнул гривой и ткнулся мне в ладонь, то ли соглашаясь, то ли надеясь обнаружить там еще немного угощения.

— Наверное, ты был храбрым и сильным воином, раз у тебя такая замечательная Суть, Квангр, — сказала я, не ожидая ответа. Суть — это не человек. Он не ответит. Возможно, Квангр сохраняет характер, которым обладал человек, привязанности и некоторые воспоминания. Вероятно, в нем несколько больше разума, чем в обычном диком звере, и, конечно же, он проживает те годы, которые не успел прожить его погибший раньше времени Охотник. Но он не человек.

И все же мне казалось, что Квангр внимательно слушает меня, кивая в такт словам и изредка издавая поощрительное ржание, когда я высказывала правильные догадки. Я расхваливала коня до тех пор пока у меня не охрип голос, после чего Квангр, наконец, отпустил меня, удовольствовавшись обещанием, что я буду часто навещать его и, если удастся, приносить еще что-нибудь вкусное. Мне, всегда побаивающейся лошадей, ее не до конца верилось, что такой чудесный скакун решил признать меня своей хозяйкой.

Во дворе замка было чудесно: снежинки сияли под солнцем, кружась в воздухе, переливаясь не хуже драгоценных камней. Мороз щипал за щеки и руки. Я не удержалась от искушения положить ладонь с растопыренными пальцами на снег, присела, заворожено наблюдая, как он приминается и превращается в капли под моей рукой, четко повторяя контур. Пусть здесь останется мой отпечаток.

— Что ты делаешь? — спросили за спиной.

Я повернулась к Шалиону, все еще не вставая, так что мои глаза оказались почти на одном уровне с его глазами.

— Оставляю свой след — ответила я, внимательно разглядывая мальчишку. Похоже что, к счастью, опасное приключение прошло для него без последствий. — Хочешь попробовать?

Он кивнул и наклонился, стягивая рукавицу, чтобы оставить свой отпечаток рядом с моим. Ладонь у него оказалась самая что ни на есть мальчишеская — с длинной ссадиной, обкусанными ногтями и цветным пятном таинственного происхождения. Такая доверчивая, такая уютная…

— Я хотел перед тобой извиниться — вдруг сказал он, оторвавшись от своего занятия.

Да что ж за день сегодня такой — передо мной норовят извиниться те, кто ни в чем передо мной не виноват! Я совсем не подхожу для того чтобы восстанавливать чужое душевное равновесие, или утешать чужие печали. Мне бы со своими разобраться. Неужели это не заметно? Что заставляет всех вокруг изливать мне душу?

— Тебе не за что извиняться передо мной, — ответила я ему, стараясь говорить помягче, что бы не задеть своей взрослой снисходительностью его запутанную детскую душу.

Но он лишь сжал губы, упрямо набычившись, как могут только мальчишки или настоящие мужчины, ничуть не переубежденный.